— От-це-пись! — отчетливо, с тихой ненавистью выговорила Кэт. Глаза ее дымно сверкнули.
И Эрик отпустил ее.
После паузы, потерев руку и посмотрев, не осталось ли синяка, она ровным голосом сказала:
— Чтобы этой коллекции завтра здесь не было. Или здесь не будет меня.
— Хорошо, — покорно кивнул он.
— И еще, — продолжала она голосом, в котором бушевала злоба. — С завтрашнего дня ты начинаешь искать работу с более высоким окладом. В другой компании. Я не хочу, чтобы ты путался у меня под ногами. А еще... ну это потом, посмотрим. Может, мы останемся вместе. На новых основаниях, которые будут устраивать и меня, не только тебя, — теперь голос ее звучал спокойно и рассудительно, правда, говорила она все те же жестокие и непоправимые слова.
— И вы... — не закончил Мол.
— На следующий день я перевез видеоархив, — кивнул Эрик. — Последнее, что осталось от прежней жизни. Можно сказать, «бэбиленд», как у старика Вергилия.
— И последующие годы вы провели в страхе и тщательно скрываемой ненависти к собственной жене?
Эрик вновь кивнул.
— Потому что ненавидели самого себя. Боялись маленькую слабую женщину. Впрочем, правильнее сказать — личность. Очень сильную личность.
— Дело в том, что эти удары ниже пояса — когда она стерла мою пленку... — начал Эрик.
— Удар ниже пояса состоял не в том, что она стерла пленку, а в том, что она отказалась сказать какую, — оборвал его Мол. — И в признании, что она сделала это почти нарочно. Если бы она сожалела... но женщины, особенно такого сорта, никогда не раскаиваются в своих поступках. Никогда, — он замолк на некоторое время. — И все-таки вы не развелись.
— Мы сплавились воедино, как два закоротившие провода. Эта искра объединила нас. Теперь нам необходима помощь. Кто-то должен разорвать эти провода. Ведь дальше будет хуже: мы начнем вместе ржаветь, разлагая друг друга, пока не превратимся в прах.
«Но на это могут уйти десятилетия».
Так что Эрик мог понять Молинари, жаждущего смерти: в ней оба видели освобождение.
После этой беседы между ними протянулась невидимая нить.
— Один из нас испытывает невыносимые муки в семейной жизни, пряча их от посторонних глаз, — заговорил Мол. — Другой умирает, как раненый гладиатор, перед целым амфитеатром, выставляя страдания напоказ цирку. Странно, такие две совершенно противоположные судьбы. Микрокосм и макрокосм.
Эрик кивнул.
— Простите, — сказал Мол, выпуская руку и похлопывая доктора по плечу. — Я причинил вам боль своими расспросами. Ладно, доктор Арома, перейдем к делу. Откройте дверь, — сказал он телохранителю. — Мы закончили.
— Погодите, — вмешался Эрик. Но тут же остановился, понимая, что не знает, как сформулировать словами свою мысль.
Мол поспешил на помощь.
— Как вы посмотрите на то, чтобы поступить ко мне на работу? Формально вы будете числиться поступившим на военную службу — чтобы мобилизация вам не грозила — и исполнять обязанности моего личного врача.
От неожиданности не сразу овладев собой, Эрик сказал, стараясь, чтобы голос звучал как можно будничнее:
— Интересная перспектива.
— Вам не стоит все время быть при жене. Встречайтесь реже. Ваше новое назначение даст такие возможности и послужит превосходным предлогом к постепенному разрыву отношений.
— В самом деле, — Эрик благодарно кивнул. Все получалось как нельзя лучше. И самое интересное — именно к этому подталкивала его Кэт эти годы.
— Мне нужно будет обговорить с женой, — начал он и тут же покраснел. — То есть с Вергилием, — пробормотал он. — Пустая формальность, никто не против.
Мол посмотрел на него из-под бровей, ставших вдруг огромными, наводящими ужас.
— Это шаг назад, — мрачно изрек он. — К тому же имейте в виду, что вас ждет военная служба. Вы все поймете, когда встретитесь с нашими так называемыми союзниками. Вас может ожидать моя судьба и мои муки, даже худшие, вплоть до сумасшествия. И вы не сможете вылечить себя, несмотря на то, что вы доктор.
Глава пятая
По возвращении с Вашинга-35 Эрик Арома застал жену дома, у границы Сан-Диего. Встреча была неизбежна.
— А вот и гость с красной планеты, — проговорила Кэт, не успел он закрыть дверь. — Чем занимались?
Она вызывающе расселась на кушетке с бокалом коктейля, волосы она стянула в пучок на затылке, отчего стала похожа на девочку-подростка. На ней был черный халатик, не прикрывавший выставленных напоказ длинных ног без единого волоска, с тонкими хрупкими лодыжками. Чулок она не надела, отчего на каждом ногте на ногах можно было увидеть рисунок — цветную сценку из эпохи Вильгельма Завоевателя. Эрик не стал разглядывать крошечные картинки на мизинцах и пошел повесить на место пиджак.
— Мы выходим из войны, — сказал он.
— В самом деле? Вы с Филлидой Аккерман? Или с кем-то еще?
— Мы все. Не только Филлида.
Он задумался, что бы соорудить на обед. В желудке урчало — он сильно проголодался с дороги. Однако болей, которые обещал Мол, пока не было. Возможно, появятся позже.
— Есть повод, по которому ты не хочешь отвечать на вопросы? — голос ее был точно кнут палача, каждое слово оставляло рубец в душе Эрика. Животное, прятавшееся в нем, боялось изменений, которые производил голос жены — беспощадный, словно хирургический скальпель. Очевидно, она так же, как и он, действовала помимо воли, будучи в тех же цепях безнадежности, и ничего не могла с собой поделать. Они вынужденно изводили друг друга.
— Никакого повода, — он отправился на кухню, чувствуя себя немного оглушенным откровением Кэт. Подобные встречи заставляли обороняться на соматическом уровне. Лишь супругам с большим известно, как справляться с подобными припадками, а новичкам приходится действовать на уровне мозжечка, полагаясь только на интуицию.
— Я хочу услышать ответ, — заявила Кэт, появляясь на пороге кухни, неотступная, как привидение. — Почему меня не включили в список приглашенных? Меня что, избегают?
Господи, что у нее за вид! Под черным халатиком на ней не было ничего, и каждая знакомая выпуклость ее тела отчетливо проступала под тканью. «Проклятье дома Арома», — подумал Эрик. Жизнь столкнула его лицом к лицу с существом, которое было сексуально совершенным и в то же время психологически абсолютно неприемлемым.
Когда-нибудь твердость и неподатливость — одним словом, стервозность — истребит в ней все остальное. Анатомическая прелесть исчислима годами. Тело со временем потеряет привлекательность — что тогда? Даже голос уже не тот — осел, стал грубее и беднее на интонации. «Бедная Кэт! Дыхание смерти коснется твоих чресел, твоего лона, обласкает грудь, ягодицы и все остальное — и в тебе не останется женщины. И ты не переживешь этого. С этим никто не может ничего поделать — ни я, ни другой, кто встретится на твоем жизненном пути».
— Тебя не взяли, потому что ты язва, — сказал он как можно мягче.
Глаза Кэт расширились на миг, в них проскользнули испуг и удивление: она не ожидала такого нахальства. «Ничего, съешь. Приятного аппетита». Спесь с нее мигом слетела.
— Чем ты, собственно, и являешься на данный момент, — зафиксировал он. — Так что оставь меня, пожалуйста, в покое, я хочу приготовить поесть.
— Пусть тебе приготовит Филлида Аккерман, — прошипела Кэт.
Снова к ней вернулась дикая энергия. Она интуитивно угадывала легкий флирт Филлиды, как будто это был запах духов, оставшийся на воротничке. Учитывая, что им пришлось ночевать на Марсе...
Но Марс слишком далеко, и Кэт поняла, что даже ее способностей не хватит разгадать, что же там действительно было. Или точнее — «было или не было?» — вопрос, который задал бы Гамлет, будь он женщиной.
Эрика не волновали переживания Кэт. Он принялся разогревать мороженого цыпленка в микроволновой печи, повернувшись к жене спиной.
— А знаешь, чем я занималась в твое отсутствие? — процедила Кэт.
— Завела себе любовника.
— Я попробовала новый галлюциноген. В компании с самим Мармом Хастингсом. Он приставал ко мне, пока мы были под кайфом, — и это было классно.
— В самом деле, — сказал Эрик без интонаций, расставляя на столе тарелку и прибор.
— Как бы я хотела иметь от него ребенка.
— Хоти.
— О Господи, настоящий англичанин, декадент...
И тут он попал на удочку. Повернулся к ней:
— Ты что, переспала с ним?..
Кэт улыбнулась:
— Ну, может, это была только галлюцинация. Но я не думаю. И скажу тебе, почему. Когда я вернулась домой...
— Отвяжись от меня! — Эрик почувствовал, что весь трясется.
В это время в гостиной зазвонил видеофон.
Эрик выскочил из-за стола. В экранчике видеофона он увидел знакомые черты капитана Отто Дорфа, военного советника Джино Молинари. Дорф обеспечивал охрану Молинари на Вашинге-35, там доктор с ним и познакомился. Дорф был человеком со щуплым лицом и узкими глазами меланхолика, глубоко преданный Секретарю.
— Доктор Арома?
— Да, — сказал Эрик. — Но я еще не...
— Часу будет достаточно? Мы вышлем за вами вертолет в восемь.
— Часу вполне хватит, — ответил Эрик. — Мне еще надо собрать вещи. Я буду ждать вас в коридоре.
Повесив трубку, он вернулся в кухню.
— О Господи, — простонала Кэт. — Эрик, давай поговорим. — Она уронила голову на стол, в руки. — Не было у меня ничего с Мармом Хастингсом, он, конечно, душка, и я была под кайфом, но...
— Слушай, — сказал Эрик, продолжая готовить ужин. — Все решилось еще в Вашинге-35. Вергилий хочет этого. У нас была долгая беседа по душам. Молинари в настоящее время важнее Вергилия. Если что, я успею помочь Вергилию, но жить буду в Шайенне. Теперь я врач на военной службе ООН, прикреплен к штату генерального секретаря. Я уже ничего не могу поделать, Молинари подписал приказ, который вступил в силу со вчерашнего вечера.
— Как? — захваченная врасплох, Кэт с испугом смотрела на мужа.
— Так что теперь с этим можно покончить. Пока один из нас не...