— Конечно. Теперь все как на ладони.
Глаза Мола потемнели — он стал внимательнее смотреть на собеседника.
— Э, что у вас на уме, доктор? А ну-ка, посмотрим! Как это говорили в ХХ веке? Постучим по крыше — вдруг что да вылетит?
— Я все приготовил в Тихуане для начала процесса переговоров.
— Какая еще Тихуана? Не поеду ни в какую Тихуану. Грязный городишко, притон с малолетками.
«Интересно, Мария Райнеке была любовницей Молинари и в другом, параллельном мире? — вдруг подумал Эрик. — Надо попытался как можно мягче сформулировать вопрос».
— Нас познакомил общий друг, — учтиво отозвался Молинари. — Вы понимаете, о ком я? О том, кого сейчас собираются хоронить, — или что они там еще собираются с ним делать: пепел развеять, чтобы навсегда замести следы? Один у меня уже есть — нафаршированный пулями в стеклянном гробу.
— И что теперь?
Молинари хищно оскалился:
— Скажу по секрет: я не второй из них — я третий.
Он приложил руку к уху:
— Ладно, давайте детали, что там у нас с ригами?
Эрик вкратце рассказал про Дег Дал Ила и предстоящую встречу.
— Теперь вам необходимо появиться в Тихуане, — закончил он рассказ.
— Если Корнинг, главный резидент контрразведки пришельцев, не добрался туда первым. Я немедленно дам приказ «Сикрет Сервис» нейтрализовать это исчадье Френика. Пока они будут заниматься освобождением главаря своей резидентуры, пройдет время. Совершим отвлекающий прием: обвиним его в том, что он сделал вашу жену наркоманкой. Каково? Неплохой предлог, чтобы упечь его на время?
— Хорошо, — ответил Эрик, чувствуя тяжесть земной ноши, которая буквально пригибала к земле.
— Что-то вы сегодня кислый, доктор, — заметил Молинари. — Вам не по душе мое предложение?
— Нет, все в порядке, просто устал.
— Дайте мне адрес этого рига.
Эрик назвал гостиницу и номер.
— Я прослежу, чтобы все было сделано как надо, — уверил его Молинари. — Отдохните, напейтесь или подыщите себе новую подружку. А то примите еще порцию JJ-180 и слетайте в будущее. В общем, найдите способ развлечься. Вам, кстати, удалось избавиться от зависимости?
Получив утвердительный ответ, Молинари покачал головой:
— Не ожидал. Мне казалось, это невозможно. Вышли на ригов?
— Нет, я получил противоядие из будущего.
— Как там развивается война?
— Оккупация.
— Большая территория?
— Почти вся, за исключением Шайенна.
— А что со мной? Впрочем, неважно. Да, как ваша жена, расскажите?
— Лекарство доставлено...
— Нет, я имел в виду ваши отношения.
— Какие могут быть отношения! Мы разводимся — дело решенное.
— Неплохо, — кивнул Молинари. — Давайте, пишите адрес вашего рига, я вам взамен дам другой.
Взяв ручку и бумагу, он черкнул несколько строк.
— Родня Марии, ее кузина. Играет второстепенные роли в сериалах. Ей девятнадцать. Не слишком молода для вас?
— Но это против всех правил...
— Забудьте, доктор. На этой планете закон — я, — он бросил записку Эрику. Бумажка так и осталась лежать на столе.
— В чем дело? — вспылил Молинари. — JJ-180 окончательно спек вам мозги? Или вам невдомек, что вы располагаете крошечным отрезком времени, которое представляет собой ваша жизнь, — и она ждет вас впереди, а не в прошлом, и не в параллельных пространствах? Или вы ждете возвращения прошлого года?
Эрик взял записку.
— Вы правы, так оно и есть, я постоянно жду прошлого года. Но, кажется, он окончательно потерялся и больше не вернется.
— Вот именно, — усмехнулся Молинари. — Не забудьте сказать, что это я вас послал. — Он довольно оскалился, глядя на то, как Эрик прячет записку в бумажник.
Была ночь, и Эрик шел по темной улице в глубине квартала, сунув руки в карманы и гадая, не сбился ли он с пути. Он не появлялся в Пасадене, калифорнийском городке, много лет.
Впереди из темноты выросло высокое здание, окна светились, будто глаза, вырезанные в гигантской тыкве на подоконнике в Хэллоуин. Глаза — окна души, но какая душа у здания? Кто может обитать в таком мрачном месте? Пухленькая (а может, и не пухленькая) черноволосая девчурка, чьи жизненные амбиции укладываются в минутный рекламный ролик пива или сигарет, способная поставить тебя на ноги, когда ты болен, короче говоря, пародия на супружество, взаимопомощь и защиту от невзгод внешнего мира.
Эрик опять вспомнил о Филлиде Аккерман. Эта стервочка способна была привести его жизнь в раз и навсегда заведенное русло. А сравнить ее с Кэт? Филлида столь же привлекательна, чтобы он потерял голову, — и в то же время достаточно непохожа, чтобы вселять элемент новизны. И мы оба понимали это еще тогда, во время разговора в космосе.
Неожиданная мысль посетила его: ведь эта девушка из Пасадены, незнакомого города, в котором он бывал всего пару раз, и не он выбрал ее для себя, а Молинари, стало быть, он сможет уйти от себя, от прежней схемы жизни, в которую все время загонял себя.
Отыскав вход, Эрик достал бумажку с адресом, нашел нужную кнопку среди уймы прочих одинаковых кнопок на большой медной табличке домофона и позвонил с решительностью, которую вдохновил в него Молинари.
Через минуту на экранчике домофона появилось лицо.
— Кто там?
По крошечному изображению трудно было определить, насколько миловидна подошедшая особа, но бархатный голос подкупал. Несмотря на естественное беспокойство одинокой девушки перед неожиданным и незнакомым визитером, в голосе чувствовалась теплота.
— Я от Джино Молинари. Он просил меня заглянуть к вам.
Что он нес, Джино ничего не просил. Опять трусость, опять ложь!
— Вы уверены, что не ошиблись? Ведь мы встречались с Джино лишь раз, и то по случаю.
— Вы разрешите зайти на минутку, мисс Гарибальди? — Эрик назвал ее имя по бумажке.
— Это моя старая фамилия, теперь я Гарри. Патриция Гарри, мой сценический псевдоним.
Замок зажужжал. Эрик толкнул дверь, вошел, вызвал лифт до пятнадцатого этажа. Уже собираясь позвонить, вдруг заметил, что дверь приоткрыта. Патриция Гарри в пестром переднике с двумя уложенными на голове косами встретила его улыбкой. У нее были изящные черты лица, особенно выделялись южные, идеальной формы темные итальянские губы. Лицо ее поражало гармонией, его можно было назвать образцовым. Понятно, почему она попала на телевидение: такие лица производят впечатление на любого зрителя, даже когда появляются в набивших оскомину рекламных роликах. Она была не просто мила или симпатична — она была потрясающе, уникально красива.
— Привет, — весело и непринужденно сказала она. — А вы кто?
— Меня зовут Эрик Арома (какая дурацкая роль — собственного свата!). Я работаю в медицинском штате Генерального Секретаря.
«Точнее, работал, — подумал он. — До сего дня».
— Может, угостите кофе, поговорим? — Слова давались с трудом. — Понимаете, этот разговор крайне важен для меня.
— Какой странный визит, — заметила Патриция. — Впрочем, почему нет? — она развернулась — ее длинная мексиканская юбка прочертила в воздухе цветной цыганский след — и проследовала на кухню.
— Вообще-то я уже поставила чайник. И зачем же мистер Молинари прислал вас?
Неужели она не понимает, что ее внешность сама по себе причина любого визита?
— Видите ли, я проживаю в Калифорнии, в Сан-Диего. Я хирург, мисс Пэт. Ничего, если я буду называть вас так? — Эрик сел за кухонный столик, поставив локти на твердую шероховатую поверхность из красного дерева. — Хирург-трансплантолог.
— Хирург? — переспросила Патриция Гарри, доставая чашки. — Но если вы хирург, то почему не на войне? Сейчас все хирурги работают на военных спутниках или при фронтовых госпиталях, насколько мне известно.
Эрик почувствовал, как земля уходит из-под ног вместе со всеми пятнадцатью этажами, которые отделяли его от нее.
— Не знаю, — пробормотал Эрик.
— Ведь идет война, и вызнаете об этом, тем более если вы из администрации президента, — не оборачиваясь она добавила: — Моего парня покалечило вместе с остальными, риги подстрелили их крейсер. Он сейчас лежит в госпитале.
— Мне нечего вам ответить, — удрученно признал Эрик. — Вы указали на основную ошибку моей жизни: она никогда не имела смысла, который ей следовало иметь.
— И кого же в этом винить? Себя или всех остальных?
Девушка разлила кофе по чашкам.
— Наверное, так оно и есть, — сказал Эрик, чувствуя, каким ничтожеством выглядит перед ней. Она в два раза моложе его — и лучше смыслит в жизни, сама устроит свою судьбу, не нуждаясь в посторонней помощи.
— Мне уйти? — ляпнул он ни с того ни с сего. — Вы скажите, не стесняйтесь.
— Вы только что пришли — и сразу назад? Наверное, мистер Молинари не прислал бы вас, не будь какого-то важного дела, — усаживаясь напротив, патриция воззрилась на него, и взгляд ее был критическим и оценивающим.
Не зная, что сказать, как часто бывает с робкими молодыми людьми на первом свидании, Эрик снова ляпнул:
— А вы любите... смотреть телевизор?
Она пожала плечами:
— Смотря что.
— Видели последнее выступление Мола? Как он вам?
Снова она пожала плечами.
— Не люблю выступления политиков: напыщенные речи, горящие глаза.. Скучно все это и... неискренне.
В этот момент зазвонил видеофон.
— Извините, — девушка выпорхнула из-за стола и вскоре появилась вновь.
— Это вас.
— Кто? — сердце сдавило тревожное предчувствие.
— Из Белого Дома.
Эрик подошел к видеофону. Экран был пуст, но через некоторое время появился Джино Молинари.
— Доктор, мы добрались до вашего рига. Он мертв. Эти сволочи растерзали его на части, псы бешеные. Должно быть, они видели вас. Зря не отвезли его прямиком в ТИФФ, отель — дело ненадежное, — Молинари поморщился, словно находясь еще под впечатлением от увиденного.
Вместо ответа Эрик схватился за голову.
— Слушайте, доктор, — отрывисто продолжал Молинари. — Не вините себя. Эти ребята из контрразведки — профессионалы, такое могло случиться с каждым.