Рик никогда прежде не задумывался об этом, никогда не относился с сочувствием к андроидам, которых убивал. Он всегда воспринимал андроидов как умные механизмы, по крайней мере, так ему подсказывало сознание. Но в своем отношении к анди он явно отличался от Фила Реша. И инстинктивно чувствовал, что прав.
«Что это? — спросил он себя. — Эмпатия по отношению к искусственно созданной структуре?.. К тому, что только притворяется живым?.. Но ведь Люба Люфт выглядела подлинно живой, в ней не было даже намека на подделку».
— Вы понимаете, что произойдет, — тихо сказал Фил Реш, — если мы поставим андроидов и животных, в смысле эмпатической идентификации, на одну доску?
— Мы не сможем защищать себя.
— Вот именно! Эта новая модель, «Нексус-6»… Они сделают из нас отбивную. Вы и я, все охотники за премиальными — мы стоим между «Нексус-6» и человечеством, мы барьер, который разделяет Две различности. Кроме того… — Он замер, обнаружив, что Рик вновь достает элементы тестера. — Я думал, проверка закончена.
— Я хочу задать вопрос самому себе, — пояснил Рик. — А вы мне скажете, что зарегистрируют стрелки приборов. Вы отметите показания, а вывод я сделаю сам. — Он прилепил адгезивный диск к щеке, установил «карандаш» так, что луч падал ему точно в глаз. — Вы готовы? Следите за стрелками. Задержку времени засекать не будем, я хочу знать лишь величину показаний.
— Я готов, — ответил любезно Фил Реш.
— Я спускаюсь на лифте вместе с андроидом, которого только что поймал, — громко сказал Рик. — Внезапно кто-то убивает его… без предупреждения.
— Почти нет реакции, — сообщил Фил Реш.
— На каком уровне остановились стрелки?
— Левая — на 2,8. Правая — на 3,3.
— Андроид был женщиной, — громко сказал Рик.
— Теперь они соответственно на 4,0 и 6,0.
— Слишком много, — заметил Рик. Он снял со щеки адгезивный диск и выключил свет. — Реакция явно эмпатическая, — продолжал он. — Этот уровень соответствует ответам на большинство вопросов. Выше только экстремальные, которые связаны с использованием детской кожи в декоративных целях… В общем, вопросы патологического характера.
— Каковы же выводы?
— Я проявляю эмпатическую реакцию только на определенных андроидов, — сказал Рик.
«Например, на Любу Люфт, — добавил он мысленно. — Так что я ошибался. В реакции Фила Реша нет ничего неестественного и нечеловеческого. Дело во мне самом».
Он глянул на Реша. Тот молчал.
«Интересно, — подумал Рик, — а до меня испытывал ли кто-либо из людей такую жалость к андроидам?.. Конечно, я едва ли впредь столкнусь с похожей ситуацией. Скорее всего, моя реакция аномальна, и в ней повинны чувства, вызванные „Волшебной флейтой", голосом Любы, ее состоявшейся карьерой. Раньше я ничего подобного не испытывал. По крайней мере, не обращал внимания. Ни с Полоковым, ни с Гарлендом. И, — понял Рик, — если бы я получил доказательства, что Фил Реш — андроид, я бы прикончил его безо всякого сочувствия. По крайней мере, после смерти Любы».
Он опять посмотрел на Реша. И задал себе новый вопрос.
«А велики ли отличия между подлинно живущими людьми и человекоподобными созданиями? — подумал он. — В музейном лифте я спускался вниз с двумя существами, одно из них было человеком, другое же — андроидом… Но мои чувства теперь совершенно переменились. Они противоположны общепринятым. Они противоположны тем, которые я привык испытывать. Так что же это?»
— Вы в затруднительном положении, Декард, — произнес Фил Реш, как показалось Рику, не без удовольствия.
— И что же мне делать?
— Виной всему секс, — сказал Фил Реш.
— Секс?
— Причина в том, что она… вернее, он, андроид, был для вас физически привлекателен. Хотя с вашей точки зрения будет правильнее сказать «привлекательна»… Раньше с вами ничего подобного не случалось? — Фил Реш рассмеялся. — Нас учили, что главная проблема в работе охотника — половое влечение. Разве вам не известно, Декард, что колонисты имеют любовниц-андроидов?
— Это же незаконно, — заметил Рик, сразу вспомнив соответствующую статью колониального законодательства.
— Конечно, половая связь человека и андроида запрещена законом. Но и любые сексуальные вариации противозаконны. Однако люди всегда идут на такие связи.
— Но если это не секс, а настоящая любовь?
— Любовь — всего лишь иное имя секса.
— А любовь к родной стране? Или любовь к музыке?
— Если ваша любовь направлена на женщину или на андроида в женском обличье, это секс, — сказал Риш. — Да придите вы в себя, Декард, и посмотрите правде в глаза. Вы хотите уложить в постель андроида в женском обличье — не больше и не меньше! Со мной однажды было нечто подобное. Я только-только начал работать охотником. Не падайте духом, все это пройдет. Просто случившееся шло наперекор привычному порядку. Не вы ее убили, вы лишь присутствовали при том, как ее убили. И почувствовали к ней физическое влечение. Я вам советую повторить. Только сделайте все в обратной последовательности.
Рик уставился на него:
— Сначала переспать с ней…
—..а затем ее убить, — коротко сказал Фил Реш. На его лице застыла жесткая улыбка.
«Ты чертовски хороший охотник за премиальными, — подумал Рик. — И твое отношение к анди доказывает это. А вот я?..»
Неожиданно, впервые за время работы охотником, он вдруг засомневался в себе.
Глава 13
Дорога с работы домой была сегодня поистине бесконечной.
«Там ли она еще? — спрашивал себя Джон Р. Изидор, пересекая темнеющее небо по огромной дуге. — Неужели сидит одна в переполненной хламьем квартире и смотрит по телевизору Бастера Френдли, вздрагивая от страха всякий раз, когда ей чудится, что кто-то ходит по холлу перед ее квартирой? Наверное, и меня она испугается…»
Он уже побывал на продуктовом черном рынке. И теперь на свободном сиденье лежал пакет, наполненный деликатесами — банками с соевым творогом, консервированными персиками и настоящим дьявольски ароматным сыром. Изидор был слишком взволнован и вел грузовичок неровно, рывками. Машина то поднималась, то опускалась, двигатель кашлял и взревывал после каждого резкого движения. А Изидор ругал механиков, вспоминая, что всего месяц назад отдавал грузовичок в ремонт.
Запах персиков и сыра распространился по всей кабине, проник в ноздри и вызвал чувство радостного возбуждения. На все эти деликатесы Джон ухлопал двухнедельный аванс, полученный у мистера Слоута. Мало того, под сиденьем, где она не могла упасть и разбиться, лежало самое главное его сокровище — бутылка шабли. До сих пор Изидор хранил ее в депозитном сейфе «Бэнк оф Америка» и отказывался продавать, даже когда за нее предлагали сумасшедшие деньги. Он хранил бутылку уже давно — на тот случай, если в его жизни вдруг появится девушка. И вот, наконец, это произошло — девушка появилась….
Вид заваленной хламьем крыши его дома, как обычно, подействовал на Джона очень угнетающе. Шагая от кара к лифту, он заставил себя не смотреть по сторонам, а только под ноги; он сосредоточил внимание на пакете и драгоценной бутылке; он внушал себе, что ни в коем случае не попадет в расставленные хламьем капканы и спасется от неизбежного в этом случае экономического разорения. Когда лифт, поскрипывая, прибыл, Изидор вошел и отправил его в обратный путь, но не на свой этаж, а ниже, где теперь обитала его соседка Прис Стрэттон. Остановившись перед дверью, Изидор тихонько постучал в дверь донышком бутылки, его сердце просто рвалось из груди наружу.
— Кто там? — Голос девушки, приглушенный дверью, все равно прозвучал отчетливо: испуганный, но взрезающий тишину, как лезвие ножа.
— Это Джей Эр Изидор говорит, — уверенно произнес Джон, вспомнив, как приобрел сегодня с помощью видеофона мистера Слоута власть над жизненными ситуациями. — У меня тут с собой несколько вкусностей, и я думаю, что вместе мы бы могли сообразить весьма неплохой обед.
Дверь чуть приоткрылась. Прис вглядывалась в сумрак холла. За ее спиной не горела ни одна лампа.
— Ваш голос звучит иначе, — заметила она. — Вы словно повзрослели.
— У меня было сегодня немало удачных дел. Как и обычно… И если вы вп-п-п-пустите меня…
— …вы мне о них расскажете. — Она приоткрыла дверь пошире, так, чтобы он мог протиснуться. А затем, увидев, что он принес, вскрикнула, и лицо ее засветилось волшебной радостью.
Но почти тут же волшебная радость сменилась болезненной горечью, а лицо застыло железобетонной маской.
Джон отнес пакет и бутылку на кухню, аккуратно положил на стол и поспешил назад, в комнату.
— Что случилось? — спросил он, — Вы потратились на меня впустую, — сказала Прис.
— Почему?
— О-о-о… — Она пожала плечами и бесцельно побрела по комнате, засунув руки в карманы тяжелой старомодной юбки. — Когда-нибудь я расскажу вам… — Она подняла на него глаза. — Во всяком случае, это очень мило с вашей стороны. Но теперь я хочу, чтобы вы ушли. У меня нет ни сил, ни желания разговаривать с кем бы то ни было. — Она нерешительно, еле переставляя ноги, двинулась в сторону двери. Похоже, сил у нее действительно не было.
— Я знаю, почему вам так плохо, — сказал Джон.
— Да? — Голос ее, когда она приоткрыла дверь в холл, стал совсем пустым и каким-то бесплотным.
— У вас нет друзей. Вам сейчас намного хуже, чем утром, когда мы познакомились, и это потому…
— У меня есть друзья! — Голос ее внезапно обрел твердость и энергичность. — Вернее, были. Семеро друзей. Столько их было вначале, но с тех пор уже поработали охотники за премиальными. Так что некоторые из них, а возможно, и все, мертвы. — Она побрела к окну, глянула в черноту ночи с редкими хилыми огоньками в соседних домах. — Возможно, сейчас я и вовсе осталась в живых одна из всей нашей восьмерки. Так что, может, вы и правы. И у меня уже нет друзей…
— Кто такие охотники за премиальными?
— Вот это здорово!.. Похоже, вы, люди, даже не предполагаете, что они существуют. Охотник за премиальными — это профессиональный убийца, которому дается список тех, кого надо убить. За это ему платят премию. В настоящее время, насколько мне известно, тысячу долларов за каждого, до кого он доберется. Обычно он работает по контракту с городскими властями, так что получает и жалованье. Однако, чтобы у него был стимул работать, жалованье ему платят весьма и весьма скромное.