ак и до появления Егора. Подумать только – двадцать три года они не виделись, и она так просто уходит, не задержавшись ни на минуту! Егор до сих пор помнил, как был влюблен в Нику, как ждал, когда она повзрослеет, как пристально следил за ней. Егор помнил, каким счастьем для него, напуганного и скрывающегося, была та первая их близость. Он все помнил, и сейчас он задал себе вопрос: «Да, но почему ты столько времени молчал?» И ответ не заставил себя ждать. «Мне было стыдно – я злоупотребил доверием дома, я был нечестен с ее матерью. Я пытался изгнать из памяти все некрасивое в нашей истории, оставить самое главное. Но не получалось. Так, по-видимому, в жизни вообще не может быть. Плохое соседствует с хорошим, и наоборот. И они неотделимы. А она это поняла, раз не обиделась. Она вообще удивительная. Но она звонит сейчас другому», – думал Егор, пока машина стояла на светофоре.
– Пожалуйста, найдите возможность развернуться, – вдруг обратился он к водителю. – Мне надо обратно, в тот отель!
Водитель, не говоря ни слова, совершил разворот, и Егор уже через несколько минут стоял перед дежурным администратором.
– Мне нужна Одинцова Вероника Анатольевна, В каком номере она проживает? Я хочу к ней подняться.
– А вы кто? Мы вообще такой информации не даем. – Девушка воинственно подняла голову.
– Мне можно! Я ее старинный друг. Если вы ей позвоните, она разрешит!
– В триста пятнадцатом. Я сейчас у нее узнаю, можно ли к ней подняться, – ответила дежурная и сняла трубку, но Егор уже мчался по коридорам.
– Кто там? – послышался из-за двери голос Ники.
– Открой, это я! – Егор ответил тихо, но ему показалось, что его слышал весь этаж.
– Что ты здесь делаешь? – Ника открыла дверь, и в коридор высунулся белый махровый тюрбан.
– Мне можно войти? – Егор посмотрел по сторонам.
– Можно. За тобой кто-то гонится? – Ника впустила его в комнату.
– А у тебя очень мило, – машинально сказал Егор.
– Спасибо, этот отель вообще очень милый, – ответила она, плотнее запахивая махровый халат.
«Что же я должен сейчас сказать?! – подумал в панике Егор. – Что надо сказать, чтобы она не выставила меня отсюда?!»
– Можно я присяду? – начал он.
– Можно, конечно, – она отошла в сторону от дивана.
– Ты тоже садись. Понимаешь, я хотел тебе сказать…
– Что? – Ника села рядом, тщательно укутав ноги полами халата.
– Понимаешь, – Егор посмотрел на нее и увидел, что без макияжа, с мокрыми, убранными в полотенце волосами, только что умытая, Ника ужасно похожа на ту, с которой он расстался много лет назад. Он видел морщинки, складочки на шее, но все равно это была та самая Ника, к которой он никак не мог найти дорогу. И именно она та самая женщина, с которой у него будет все как надо – как было раньше, двадцать три года назад. Егор не был наивным или глупым – он очень соскучился по этому ощущению, когда с полуслова все ясно, а с полувзгляда все понятно. Когда каждый жест знаком и мил. Егор на мгновение превратился в того самого идеалиста, который упрямо ухаживал за школьницей и мечтал об идеальной семье.
– Так что же случилось? – спросила Ника, поежившись.
– Ничего. Только без тебя я из Питера не уеду.
Попробуйте руководить своей судьбой, принимать решения и не отступать от них ни на миллиметр! Попробуйте давать обещания и держать их любой ценой! Попробуйте это все сделать и увидите, что ничего из этого не выйдет. Чаще всего мы держим обещание, данное другому человеку, но мы так быстро прощаем себе любое отклонение от заданных траекторий. Пока Егор пытался что-то объяснить, пока он, совершенно потеряв голову, что-то сбивчиво объяснял, Ника все уже решила. Куда он ее зовет? Да она куда угодно поедет! Она готова, согласна, и ей совершенно не важны его деньги. Она дождалась его. Дождалась того, кого так и не смогла забыть. И ей все равно, что еще вчера она думала о переезде в маленький волжский городок.
– Ты приехал за мной? – спросила она.
– Да, – с облегчением сказал Егор, – я приехал за тобой.
«Господи, как все просто! Все просто, только надо это понять!» – с облегчением вздохнул он.
– Бестужев, где твоя рассудительность?! – рассмеялась Ника.
– Не знаю! Я сейчас поеду и попробую решить все вопросы.
– Какие?
– Связанные с отъездом. Билеты, виза. Пока сделаем туристическую. Так быстрее и проще. Там на месте уже будем решать серьезные вопросы. Ты сейчас ложишься спать, а завтра с утра я у тебя! Хотя нет! Ты должна переехать в мой отель!
– Послушай, погоди, я никуда не поеду. У меня голова мокрая!
– Это не важно, ее можно высушить. Сейчас я позвоню и забронирую номер. На моем же этаже. Так будет лучше.
– Да чем же лучше?!
– Под боком будешь, не сбежишь.
– Не суди по себе, – пошутила Ника.
– Я не буду ждать до завтра. Я все теперь буду делать вовремя. Поэтому марш сушить голову и собирать вещи! Я тебе помогу.
Через час они вышли из номера.
– Как?! Вы уезжаете?! – Администратор у стойки сгорала от любопытства.
– Да, вот так получилось, спасибо вам большое, – пролепетала Ника. Она вдруг ужасно смутилась.
– Мы еще у вас обязательно погостим, – галантно сказал Егор и подхватил вещи Ники.
– Мама, как у тебя дела? Все хорошо? А давление? Давление какое? – кричала Ника в мобильный телефон. – Ты все-таки лекарство пей. Хорошо, что нет давления, но для профилактики надо. Мама, нет, я еще не собираюсь домой. Вот я хотела тебя спросить, ничего, если я тут в одно место слетаю? Как ты там, справишься?
– Куда ты собралась? – прокричала в ответ Калерия Петровна. – У тебя что, нет работы? Что это такое?! Ты взрослый человек!
Ника молча слушала, хотя очень хотелось согласиться с мамой, что она действительно взрослая и способна решать собственные проблемы.
– Мама, подожди, дай мне объяснить. Если ты себя хорошо чувствуешь, я бы хотела съездить на несколько дней в другую страну!
– Я ничего не понимаю, кроме того, что ты совершенно безответственный человек!
– Мам, я возьму несколько дней за свой счет.
– Ника, возвращайся домой. Хватит гулять! Дома дел полно. Не жизнь, а праздник себе устроила!
Ника в растерянности молчала. Потом, закрыв рукой микрофон, сказала Егору:
– Ничего не получится. Я не смогу. Мама просит, чтобы я вернулась. Она волнуется.
– Я тебя понял, – кивнул Егор и стал набирать чей-то номер. Ника обратилась к Калерии Петровне, которая что-то кричала в трубку:
– Что, мама? Что у тебя? Телефон звонит? Городской? Хорошо, ответь, а я тебе позже перезвоню, – Ника отключила телефон и подошла к окну. Внизу был мокрый Невский проспект.
– Калерия Петровна, вы не узнаете меня? – вдруг раздалось у нее над ухом. – Это я, Егор. Ника рядом со мной. Мы встретились в Петербурге. Да, вот представьте себе. Да, это я. Простите, что пропал на двадцать лет, но я всегда помнил о вас и о помощи, которую вы оказали мне. Калерия Петровна, перестаньте плакать, а то я сейчас сам расплачусь. Я вам еще позвоню, а пока хочу спросить, можно Ника погостит у нас с мамой? Да нет, недалеко, в Лихтенштейне. Два часа лету, мы теперь там. Нет, нет, это самый настоящий Лихтенштейн, а не название коттеджного поселка. Да, надеюсь, и вы приедете. Хорошо, спасибо. Нет, что вы, это действительно я! До свидания и до встречи.
Егор отключил телефон и посмотрел на остолбеневшую Нику:
– Вот. Разрешение получено. Надо собираться в дорогу.
В этом импульсивном поведении Егора было все, что может позволить себе зрелый состоятельный человек. И желание удивить, и желание показать себя, и желание покорить и развернуть скатертью-самобранкой свой успех и свои возможности. Но в этих поступках была еще одна очень важная вещь. И, может быть, Егор до конца и не осознавал ее. Он стремился вернуть прошлое таким, каким оно было, стремился не упустить то, что держалось в его душе долгие годы и что было в какой-то степени мерилом всех отношений, случившихся в его жизни. К тому же присутствие этого самого Виктора, соперника, подогревало его пыл. Ему казалось, что, не перехвати он инициативу, пойдет все прахом и он потеряет Нику навсегда. Егор не понимал, что он будет делать дальше. Он не знал, к чему может привести эта затея. Его цель пока была короткой, но достичь он должен был ее любой ценой.
– Слушай, почему такая спешка? – спросила Ника, наблюдая, как он бронирует билеты на самолет.
– У меня не будет больше такого шанса исправить собственные ошибки.
Ника промолчала, но, улучив момент, сказала:
– Егор, я хотела бы с тобой поговорить.
– Я слушаю.
– Только не перебивай и постарайся вслушаться в мои слова.
– Обещаю.
– Первое. Я благодарна, что пригласил меня в такое путешествие. Я даже не буду скрывать, как я рада видеть тебя. Но есть вопрос материальный, который совершенно неразрешим. Я в Питере уже достаточно долго и, как ты сам понимаешь, не планировала путешествие в Лихтенштейн. Но я должна путешествовать на свои деньги, иначе я никакого удовольствия не получу.
Ника мысленно сказала спасибо маме, которая все-таки умудрилась сунуть ей в кошелек пару сотен долларов. Понятно, эта сумма была мала, но все же у нее были карманные деньги.
– Понимаю, – кивнул головой Егор.
– Я бы хотела знать, сколько стоит билет и сколько будет стоить гостиница в Лихтенштейне. Для меня это вопрос принципиальный.
Задавая этот вопрос, Ника хотела получить исчерпывающий ответ. Она уже решила, что позвонит Шевцовой и одолжит у нее немного денег. Перевод с карты на карту занимал считаные минуты, а отдать долг она смогла бы за месяца три-четыре.
– Понимаю. Поэтому подробно объясню. Это мое приглашение. Это мой подарок. Если угодно, это моя благодарность Калерии Петровне за то, что она сделала для меня. И, я специально это подчеркиваю, это знак благодарности тебе. Именно ты тогда побывала в квартире и достала ту картинку. Скорее всего, ты спасла мне жизнь. Рискуя своей. Думаю все перечисленное вполне годится как объяснение. Главное, что я делаю все искренне. – Егор помолчал и добавил: – В конце концов, я же должен тебе объяснить, почему исчез на двадцать лет. А в двух словах, так, на бегу, это не расскажешь. Для этого надо время. Мы с тобой проведем несколько дней, обо всем поговорим…