— Мне кажется, сейчас я часть Виллы. А может, я всегда была на нее больше похожа, чем сама думала. И это, мне кажется, к лучшему.
— Тогда будьте осторожны, чтобы не оказаться на ее месте, — сказала Эбба.
— О, я позабочусь, чтобы никто не столкнул меня в озеро, — сказала Грейс, — если это то, что вы имеете в виду. А где Кейт?
— Она лежит. Я дала ей успокоительное. Питер очень беспокоится за нее. Она слишком чувствительна. А как вы сюда приехали, на такси?
— Меня подвез Польсон.
— О, слушайте, Грейс. Никто из нас не знает этого Польсона. Вы уверены, что ему можно доверять?
— Да.
— Вы говорите так уверенно.
Грейс снова разозлилась.
— Конечно. И я не хочу ничего слушать, что вы скажете о Польсоне. Я пришла за детьми. Я собираюсь погулять с ними.
На этот раз дети спустились не как обычно — оживленными и веселыми. Они были притихшие, молчаливые. Может, кто-то уже велел им одеться, и они были в шотландских шапочках. У Александра, как всегда, она съехала набок, у Георгии — напялена на нечесаные волосы, лезшие в глаза. Георгия спрятала всю свою воинственность и держала Александра за руку.
— Прекрасно. Так вы уже готовы? — весело спросила Грейс.
— Нам папа сказал, что вы с нами погуляет Правда?
— Да. Мы пойдем в Гардед.
Веселость вернулась к Георгии.
— Не говорите Гардед. Говорите Ердид.
— Ага, а вы знаете дорогу?
— Конечно. Мы там сто раз были.
— Один раз, — сказал Александр, — папа говорит, что возьмет нам щенка.
— Да. Вам надо завести его для прогулок.
Множество людей, гуляющих по уютному холмистому парку, растянувшемуся на несколько миль, где были и гостиницы, и рестораны, и часть озера Маларен, гуляли с собаками. Все в темных пальто и шарфах, хотя день был солнечный и искрился, как шампанское.
Настроение детей поднялось, они гуляли и расспрашивали про канарейку, которую Польсон подарил Грейс.
— Вот чего я хотел бы, если уж не собаку.
— Собака лучше. Ты же не можешь взять птичку на прогулку? Она улетит.
Александр хихикнул и захлопал руками, как крыльями. А Георгия продолжала:
— Вы нравитесь Польсону, Грейс?
— Невежливо говорить — Польсон. Ты должна говорить герр Польсон.
Георгия отмахнулась от замечания Александра и настойчиво продолжала:
— Да, Грейс? Он хочет на вас жениться?
— Откуда ты это взяла?
— Мама говорит, что вы ведете себя с мужчинами, о которых ничего не знаете, так же плохо, как Вилла. А папа говорит, что вам надо вернуться в Англию.
— Мне нравится Польсон, — сказал Александр.
— А почему? Ты же его не видел?
— Видел. Я видел, как он вез Грейс в машине и поцеловал ее на прощание. А раньше я думал, что только мама и папа могут целоваться.
— Ну ты старомоден, — сказала Грейс. — Поцелуй это ничего не значит. Когда-нибудь ты сам это поймешь.
— А я видела, как папа и Эбба целовались. Они вот так прижались губами, — сказала Георгия и преувеличенно вытянула губы, — и я думала, что они будут есть друг друга.
Александр, хихикая, воскликнул:
— Не может быть, Георгия. Ты все выдумала!
— Нет, не выдумала. Я покажу тебе, как они целовались.
Георгия стала подталкивать Александра на газон со сверкающей травой. А Грейс подумала: вот оно что, Питер и Эбба. Не это ли причина несчастья Кейт! Если так, то с какой стати Питер читал ей нотации на предмет ее отношений с Польсоном?
И только в конце прогулки была упомянута Вилла. Георгия со своей раздражающей проницательностью спокойно сказала:
— Я думаю, Вилла не могла видеть, куда ехала. Потому что потеряла очки. И поэтому могла упасть в озеро.
Когда они вернулись, Кейт уже встала, оделась и готовила чай. Она выглядела ужасно — серое лицо, мокрые глаза, и когда она возилась с чашками и блюдцами, они звенели от дрожи в руках. Но, по крайней мере, она старалась держаться. Эббы не было.
— Грейс, вы прелесть, что погуляли с детьми. Они выглядят лучше. И я отдохнула, мне тоже лучше. В последнее время мы запустили хозяйство. Питер все еще нездоров, но упорно ходит на работу, а сейчас особенно. — Кейт сжала губы, чтобы не упомянуть Виллу. — Выпьете с нами чаю?
— Польсон обещал заехать за мной в пять. У нас еще есть время.
— Он тоже может выпить чаю. Мы ведь его как следует и не знаем. А я знаю, что Питер хотел бы с ним познакомиться. Дети, идите наверх и умывайтесь. Вы поблагодарили Грейс за прогулку?
Польсон что-то задерживался. Они уже выпили чай, уже пробило шесть, а он все не появлялся. Питер пришел домой и неестественно весело воскликнул:
— О, привет, Грейс! Как хорошо, что вы здесь!
Его веселость была наигранной, не сочеталась с его усталым изможденным видом. Он все еще не оправился от простуды, это видно было по распухшему носу и губам. И вдруг он кого-то напомнил Грейс, но она никак не могла вспомнить — кого.
— Жуткая неделя, — сказал он. — Простуда, много работы, и теперь история с Виллой.
— Эбба приходила, — бесстрастно сообщила Кейт.
— Я знаю, она была у меня на работе. Она винит себя, как и все мы.
— Почему? — спросила Грейс. — И какое отношение это имеет к Эббе?
— А какое отношение это вообще имеет ко всем нам? Просто мы были друзьями и…
— Тише, дети. Не обсуждай при них, — прервала его Кейт.
— Я могу позвонить? Интересно, что случилось с Польсоном.
— А он должен был за вами заехать? Я думаю, его старая машина сломалась по дороге. Еще есть чай, Кейт? Нет, не беспокойся, тогда я выпью весь.
На звонок никто не ответил. Грейс решила быстро позвонить фру Линдстром, но передумала. Нечего поднимать шум из-за опоздания Польсона на час. И зря ее сердце тяжело и тревожно забилось. Наверняка вот-вот раздастся звонок в дверь.
Прошло еще полчаса, и Грейс вынуждена была признаться, что она обеспокоена.
— Питер, вы не отвезете меня домой? Кейт, вы не против?
— Конечно нет. Но где же Польсон? Не слишком-то он надежный.
— Нет, он очень надежный. Вы все говорите мне, что я его мало знаю. Но надежность — это одно из его качеств.
— Вилла то же самое говорила о Густаве, — сказала Кейт. — Вот здесь она стояла и так говорила. Правда, Питер?
Он резко поднялся и сказал:
— Конечно. Я отвезу тебя, Грейс. Я не знаю, почему мы все становимся мрачными из-за неточности этого парня. Может, он просто рассеянный профессор, а?
Глава 12
Все оказалось очень просто, рассказала фру Линдстром. Герру Польсону позвонили примерно в четыре и куда-то вызвали, но фру Линдстром, как всегда, была бдительна. Иначе откуда бы ей знать, что она знает. Когда он выходил из дома, она перехватила его. Из-за всех несчастий последних дней она стала закрывать дверь на цепочку, поэтому спросила, когда герр Польсон вернется. Он сказал, что примерно через час, поскольку обещал заехать за фрекен Эшертон и привезти ее домой. Место, куда ему надо было идти, недалеко, и поэтому его машина стоит перед окном. Сейчас сколько времени — семь? Но известно, какими мужчины становятся, как только немного выпьют.
— Я поднимусь с тобой, — сказал Питер Грейс. — Посмотрю, все ли в порядке.
В квартире он вздрогнул.
— Не знаю почему, но это место действует на меня угнетающе. Тебе не стоит оставаться здесь.
Грейс накинула покрывало на клетку с канарейкой. Она знала, что не сделает и шага, пока не вернется Польсон. Он наверняка должен вернуться с минуты на минуту. Она приготовила еду, открыла бутылку вина. Ничего, она посидит в одиночестве и подождет. Она уже привыкла ждать.
— Итак, за Виллу, которая так и не вернулась, — резко сказал Питер.
— Ты полагаешь, что и Польсон не вернется? Ты же уверял, что смерть Виллы — самоубийство. Теперь предполагаешь, что среди дня в Стокгольме может произойти что-то ужасное.
Но все равно ее сердце взволнованно застучало.
Не сходи с ума, велела себе Грейс.
— Я думаю, Польсон пошел навестить сына. Он очень любит мальчика… Его беспокоит чувство вины… — Она не закончила фразу, поймав взгляд Питера. — Ты же не хочешь сказать, что это чувство вины из-за Виллы! — взорвалась она.
— Или из-за ожидаемого Виллой ребенка? — спросил Питер. — Ну ладно, Грейс, я тебя оставляю, если ты настаиваешь. Но приготовься к тому, чтобы сразу улететь домой, как только полиция… Ну когда она закончит дело Виллы. И это приказ.
Грейс молча стояла, прислушиваясь к шагам Питера, удалявшимся по лестнице. Она чувствовала, что ненавидит это открытое мальчишеское британское лицо за те ужасные мысли, которые он заронил в нее.
К десяти часам после того, как фру Линдстром дважды совершила путешествие наверх, чтобы посмотреть, все ли в порядке у Грейс (а что она думала у нее может случиться?), и когда в доме стала невыносимо тихо, Грейс сняла телефонную трубку и позвонила в полицию.
— Но я знаю, что он никуда бы не уехал, не сказав мне. Он должен был меня забрать в пять часов, а с тех пор прошло еще пять. Да, он всегда был человеком, который держит слово. И насколько я его знаю, он очень надежный. Только что-то очень серьезное могло его задержать.
Они сказали что-то неопределенное — наведут, мол, справки. Может, фру Польсон им что-то расскажет.
— Фру… — начала было Грейс, но остановилась. Жена Польсона никогда не была для нее реальной. И она никогда о ней не думала.
— Пожалуйста, сообщите мне сразу, если что узнаете.
Часом позже позвонил сержант.
— Безуспешно, фрекен Эшертон. Фру Польсон не видела его сегодня. И его не было в университете. Однако что, видимо, важно, кто-то из студентов видел его в старом городе.
— Ну, тогда он был со мной. Мы завтракали в кафе.
— Нет, позже, около четырех. Он должен был к кому-то зайти, не знаете?
— Разве что к доктору Бейку. Но тот уехал в Копенгаген. Мы видели, как он шел с чемоданом.
— В Копенгаген?
— Там должна проходить медицинская конференция. Он собирался на нее.
— Это интересно.