— Но это герр Польсон, а не доктор Бейк, кого я хотела бы найти.
— Да, положитесь на нас, фрекен Эшертон. Мы найдем обоих.
Легко сказать, подумала Грейс, но как она переживет эту ночь? Ну конечно, Польсон вернется. И если не вернется, где он может быть? Или он не может вернуться?
Грейс приготовила чай, приняла душ, освежилась, чтобы убить время, оделась и принялась ходить по комнате. Один раз она даже подошла к двери Польсона — может, он прокрался, а она не слышала? Но там, как и у нее, стояла мертвая тишина. Так где же Польсон?
На рассвете снова завыл ветер. Этот звук ударял по ее обнаженным нервам. Грейс села, зажав уши руками, и готова была разрыдаться. Самая одинокая ночь в ее жизни.
Рано утром снова позвонили из полиции. Ей доложили, что Свена Бейка не было среди пассажиров ни одного рейса, вылетевших из Стокгольма в Копенгаген, ни куда-то еще. Уверена ли Грейс в точности своей информации?
— Спросите у его медсестры, — сказала Грейс усталым голосом. — А не выяснили вы чего-нибудь о герре Польсоне?
— Нет еще. Извините, фрекен. Иногда мужчины приходят домой только к завтраку.
Грейс швырнула трубку, дрожа от ярости и от бесчувственного остроумия этих толстокожих тупоголовых полицейских.
Она выпила чаю. Было уже восемь, но еще темно за окном. Что ей делать целый день? Что вообще делать, если Польсон не вернется?
— Грейс! Грейс!
Шепот за дверью вывел ее из задумчивости. Она даже не поняла, что забыла запереться. И уж никак не ожидала в этот час увидеть Уинифред Райт.
— Я стучала, но вы не слышали. Простите за такое вторжение. Но я кое-что хочу вам рассказать. По крайней мере, что-то, что вы должны знать. И я думаю, вы не против сделать мне кофе? Я убежала, не поев. Я думаю, что мне надо быть осторожной. И потом, если бы еще подождала, я бы передумала. Бог знает, какие дикие слухи ходят вокруг.
Уинифред раскраснелась, вид у нее был растерзанный, она сбросила пальто, шапку, волосы не причесаны. Несмотря на весь свой интерес, Грейс почувствовала, что ей не хочется выслушивать Уинифред, в такой спешке примчавшуюся сюда.
Она пошла на кухню, налила кофе и бросила через плечо:
— О Вилле или Польсоне?
— Польсоне? А что с ним?
— Вчера вечером он не вернулся домой. Я немного беспокоюсь.
Уинифред хмыкнула.
— Беспокойство — не то слово. Я просто схожу с ума.
Уинифред подошла к кухонной двери. Ее большое помятое пухлое лицо стало озабоченным.
— А он вам докладывает, куда идет?
— В последнее время да. Мы… — Голос Грейс задрожал. — Вот дьявольщина, что это за место, откуда все исчезают!
— У вас разыгрались нервы. Так долго ждать Виллу и теперь вот… Но с ним будет все в порядке, он вернется. О, как пахнет кофе. Нет, я про Виллу. Знаете, она носила старинное кольцо, очень большое?
— Да, полиция мне его показала. В нем застряли нитки от одежды, мне показали еще промокшие туфли, золотые часы, которые ей подарили в двадцать один год, и браслет на счастье.
— Кольцо с темно-голубым камнем в стиле барокко, похожее на средневековое. Как если бы даритель тщательно выбирал его из фамильных драгоценностей.
— А что, это так важно?
— У Виллы не было обручального кольца, но она изображала, будто оно обручальное, подаренное при помолвке. Я не думаю, что ей Густав что-то дарил. Но она изображала, что дарил.
Грейс уставилась на нее.
— Так кто же тогда его подарил ей? Вы знаете?
— Думаю, да. Я думаю, это был Питер Синклер.
— Питер?
— Поэтому и Кейт в таком состоянии.
— Питер! Но почему? Неужели вы думаете, что у нее была связь с ним?
— Вообще-то не похоже, ведь он такой амбициозный, он бы не стал рисковать карьерой, вступая в связь с секретаршей. И она не его тип. Она доводила его до бешенства, и он собирался попросить ее перейти в другой отдел, если она вообще не уедет.
— Но она же всегда пропадала у Синклеров!
— Да, Кейт ее любила. Ведь она была веселая, забавная, у нее хорошо получалось общаться с детьми. Но когда Вилла приехала в Стокгольм, она положила глаз на Питера, но никто не обратил внимания, потому что она флиртовала со всеми мужчинами, которые попадали в поле ее зрения.
— Тогда, ради Бога, зачем он подарил ей кольцо, и такое дорогое?
— Я знаю только ее версию. На прощальном вечере в ее честь я увидела, как она плачет. Тогда она много выпила и пыталась привести лицо в порядок. Она оставила кольцо на раковине. Я его взяла и сказала:
— Густаву вряд ли понравилось бы, если бы ты его потеряла.
Она взяла у меня кольцо и заявила, что, в общем-то, ей все равно, и она носит потому, что не хочет оскорбить чувства Питера.
— Ну, поскольку она была пьяна, она могла оговориться.
— Нет, она не оговорилась. Потому что тут же поняла, что сказала, и стала умолять меня никому ничего не рассказывать. Дело в том, что якобы Густав еще не подарил ей кольцо, но собирался это сделать, когда они поженятся, но ей не хотелось, чтобы люди думали, что он такой скупой, и она изображала, что это кольцо его. А на самом деле она увидела его в ювелирном магазине, и оно ей так понравилось, что она захотела купить его, и Питер помог ей. Он сказал, что это ей будет что-то вроде подарка за помощь с детьми. Но попросил не говорить Кейт. Но он не имел ничего против, чтобы она выдавала его за обручальное. Но, разумеется, в посольских кругах.
— Какая странная история. Не могу поверить.
— Не могла и я, и до сих пор не знаю, что тут придумано, а что нет. Потому что Вилла была тогда очень пьяна, а она и без того могла выдумывать что угодно.
— Но если ей так хотелось это кольцо, почему она сказала, что ей все равно?
— Да Бог ее знает. Потому что, может, на самом деле она хотела бриллиантовое.
Грейс кивнула. В этом была вся Вилла. Она всегда хотела чего-то, а потом, когда получала, начинала хотеть еще чего-то большего.
— А Кейт знает эту историю?
— Я не уверена, но может подозревать. Она вообще не очень уверена в себе, бедняжка Кейт. Я как-то заметила, как она смотрит на Эббу ван Стерп, как будто не доверяет ей.
И не без оснований, увидела бы она тот поцелуй, о котором рассказала Георгия. На самом деле Кейт — бедняжка, Питер оказался волокитой. А ему следовало быть осторожней, если у него виды на карьеру.
Странная история с кольцом, не оно ли увлекло Виллу на дно озера? Что все это могло значить? Может, Питер объяснит?
— Это что-нибудь проясняет? — спросила Уинифред.
— Нет, все по-прежнему в полном мраке, — безнадежно махнула рукой Грейс.
— А вы расскажете это полиции?
— Не уверена. Не знаю, насколько это важно. Я бы не хотела доставлять неприятности Кейт и детям. Они все такие чувствительные. В любом случае мне надо подумать. Спасибо, Уинифред. Спасибо, что пришли.
Не сиди и не кисни, велела себе Грейс, когда Уинифред ушла. Позвони Питеру, выясни про кольцо, узнай у полиции, нет ли новостей о Польсоне. Дай Бог, чтобы они были правы! Встреться с этой медсестрой доктора Бейка, расспроси о конференции в Копенгагене…
В общем, дел много, тем более что солнце уже поднималось, канарейка подавала голос, собираясь запеть во все горло. Польсон сказал бы, что этот день похож на другие. И конец света еще не наступил. Но вот это как раз еще надо выяснить.
В голосе Питера Грейс услышала удивление и осторожность. Или ей показалось?
— Кольцо с лазуритом? А что за история? Нет, не говори по телефону. Я приеду, и ты мне расскажешь. Но сначала назначь время. Мне надо закончить дела. Хорошо?
Он резко оборвал разговор. Грейс была удовлетворена первым результатом. Во всяком случае, дело сдвинулось. Так, теперь — влюбленная медсестра. С ней надо начать осторожно. Она никак не могла объяснить девушке, кто она, и только после упоминания о Вилле на другом конце провода раздался сдавленный возглас:
— А что вы хотите от меня?
— Я хотела посетить доктора Бейка, но я слышала, что он уехал в Копенгаген.
— Да.
— Он улетел?
— Не знаю. Но его машины нет. Может, он на машине поехал…
— Он сказал, что вернется?
— Нет. Думаю, через неделю. Хотя…
— Хотя что?
Голос на том конце провода задрожал.
— Хотя я волнуюсь. Он забрал вещи, свои микроскопы. Как если бы…
— Как если бы не собирался возвращаться?
Раздались сдавленные рыдания.
— Как раз то, чего я боюсь. Вы знаете… Нет, я не должна говорить. Но вчера, когда он попрощался и велел мне идти домой, он вернулся.
— А почему вы не пошли домой? — Грейс вспомнила тонкую фигурку с покрасневшими глазами, бежавшую по узкой улице.
— Я была так потрясена, что решила весь день работать. Были счета… — Она умолкла.
— Значит, вы слышали, как вернулся доктор Бейк?
— Он нашел меня и попросил позвонить. Позвонить герру Польсону. Потом мы ждали, потом пришел герр Польсон и…
Грейс удалось сказать спокойно:
— Продолжайте.
— Они были какое-то время наверху, потом приехали барон и баронесса ван Стерп, они тоже пошли наверх, а потом все уехали.
— Польсон тоже?
— Да, я видела белую машину в конце улицы. А в Стокгольме не так уж много белых «мерседесов».
Польсон, глупый. Тебя куда-то заманили. Куда?
— Спасибо, — бодро сказала Грейс. — Вы мне очень помогли.
Девушка снова заплакала.
— Фрекен Эшертон. Вы думаете, он вернется?
— Доктор Бейк? Почему нет? Раз он поехал на конференцию.
У нее не было времени успокаивать несчастное создание, у которого разрывалось сердце от сомнений — вернется Свен или нет. Грейс надо было срочно позвонить в полицию.
Довольно странно, но они тоже ее искали. Они сказали, что нашли коттедж, где фрекен Бедфорд провела последние дни. Там есть вещи, которые Грейс предстоит опознать. Они бы хотели, чтобы она поехала сразу. Это час на машине. Может ли она быть готова через десять минут?
Наконец-то кончается томительное ожидание. Грейс набросила пальто, шарф, меховую шапку. Будет холодно, несмотря на солнце. Вспомнила, что надо оставить записку Питеру. Дело с кольцом подождет. А может, оно не будет иметь значения, когда она вернется. Она была почему-то уверена, что Польсон первым доберется до коттеджа и будет ждать их там. Но она ошиблась. А вот насчет коттеджа интуиция не подвела. Это был коттедж Синклеров. Тот самый, на лесной поляне. Тучи опустились, стало темно.