— Хорошо, отец! — бодро ответил Виктор. — Это будет мое первое посещение морга!
— Вот и отлично, — улыбнулся ему старший. — Когда-то тебе надо было туда все равно идти, а теперь представляется прекрасный повод, чтобы посетить это заведение. Заодно познакомься с санитарами, они будут тебе незаменимыми помощниками в будущем.
Исследовав оба трупа, судебный медик заключил:
— У женщины перелом свода черепа, а у мужчины, кроме отчленения головы и конечностей, видимых следов повреждения не обнаружено. Скорее всего, тоже черепное.
— Обоих обухом по голове, — проговорил Журавлев и обратился к сыну: — Виктор, имей это в виду: на обнаруженной голове тоже перелом свода черепа.
— Помню, отец, — кивнул тот.
Закончив с делом, пожилой судебный медик, облокотившись на изгородь свинарника, с удовольствием затянул папиросу. В это время одна из свиней, просунув свой пяточек между досок, потянула эксперта за плащ. Освободив одежду от свиной пасти, эксперт заглянул в свинарник и подозвал к себе Журавлева:
— Поди, посмотри, в свинарнике валяется какая-то кость. Мне бы на нее посмотреть поближе.
Присмотревшись, Журавлев заметил возле корыта бедренную кость какого-то животного.
— Я видел в доме на столе буханку хлеба, отвлеки свиней, — приказал он Ларионову и указал сыну: — А ты прыгнешь и достанешь кость.
Не дав опомниться отцу, Виктор, не дожидаясь, пока Ларионов сходит за хлебом, перемахнул через изгородь, пнул по очереди подбежавших свиней по рылам и, подняв кость, протянул его судебному медику.
— Ловко ты отвадил их о себя, — восхищенно заметил отец. — Я-то думал, что они, изголодавшись, покусают тебя, требуя еду.
Ларионов, потоптавшись на месте и со словами: — «Я все равно принесу хлеб, накормлю их», — направился в сторону дома.
Осмотрев кость, судебный медик уверенно констатировал:
— Это бедренная часть ноги человека! Он что, кормил свиней человечиной?!
Наступило безмолвие от ужасного предчувствия. Первым очнулся следователь прокуратуры, который указал:
— Животных надо куда-то подевать и осмотреть свинарник.
Журавлев приказал подошедшему с хлебом Ларионову:
— Замани свиней хлебом в сарай и закрой их там. В загоне нашли кость человека.
— Фьють, — удивленно свистнул сыщик и вполне серьезно высказал свои опасения: — А они меня не съедят?
Журавлев засмеялся, указывая на Виктора:
— Тут есть один человек, который их быстро усмирит.
Осмотр свинарника ничего больше не дал, и следственная группа засобиралась покинуть место происшествия. Прежде чем выехать, следователь прокуратуры распорядился, обращаясь к Журавлеву:
— Организуйте доставку трупов в морг. Приведите ко мне в кабинет подозреваемого для допроса.
Сыщики, быстро поймав на улице бортовой уазик, загрузили тела в кузов и отправили судебного медика вместе с ними в морг. Время было три часа дня. Попрощавшись с сыном, Журавлев с двумя оперативниками выехал в город. Карих, уже чувствуя, что обнаружены свидетельства его злодеяний, как загнанный зверь сверкал хищными глазами в полумраке кабины. По пути Журавлев вышел из машины, чтобы идти домой, указав оперативникам, чтобы они поприсутствовали во время допроса Карих, по окончании которого доложили ему, какие показания дал подозреваемый.
6
Журавлев тихо добрел до дома. Сдавленность в груди не проходила, и он несколько раз останавливался на лестничных площадках, чтобы перевести дух. Жены и младшего сына не было дома, он разделся и сразу же свалился на диван, так и не присев за стол, где его ждала остывшая еда, заботливо приготовленная Кристиной перед уходом. Он закрыл глаза и пребывал в каком-то прерывистом тревожном полузабытьи. Перед его взором раз за разом возникало зловещее лицо убийцы в сопровождении монстров-секачей с огромными железными клыками, готовых растерзать всех на своем пути. В какой-то момент на авансцене появляется Виктор со своей невестой Алиной. Они беспомощны, их окутала какая-то липкая и вязкая паутина, от которой они не в силах освободиться. Тогда он встает между молодыми и надвигающимся злом, ватными руками вытаскивает из-за пояса пистолет, передергивает затвор. Он не удовлетворен перезаряжением оружия — не слышно характерного металлического лязга, затвор возвращается на место медленно и тягуче. Уже уверенный в том, что пистолет не выстрелит, он без всякой надежды направляет ствол в сторону убийцы и его кабаньей своры, нажимает на курок. Пистолет, как и ожидалось, не выстреливает, и он резко открывает глаза. Старый опер в который раз разочаровывается в своих сновидениях: там у него оружие никогда не стреляло, а если и стреляло, то пули падали наземь, едва только вылетев из ствола, сабля ломалась наполовину, нож гнулся, как пластилиновый. А иногда так хотелось расквитаться со своими недругами хотя бы в ночных видениях, выпустив в них целую обойму автоматной очереди, разнеся все в щепки смертоносной бомбой. Но ничего не стреляло и не гремело, кинутая граната вяло крутилась под ногами врага вместо молниеносного извержения своего оскольчато-фугасного нутра…
Журавлев вновь проваливается в забытье и приходит в себя от того, как Кристина ладонью трогает его лоб.
— Ты не болеешь? — спросила она.
— Нет, Кристина, все нормально. Ты откуда?
— С Полиной посидели, повспоминали Агнию Петровну. Ей бы сегодня исполнилось шестьдесят шесть.
— Точно! В прошлом году же отмечали шестьдесят пять. А где Сашка?
— Он со своей группой пошли в поход. Скоро должны вернуться.
— Правильно, пусть гуляют, — удовлетворенно проговорил он, позевывая и потягиваясь. — Последние деньки стоят, скоро зима.
— Да-аа уж, — протянула жена, передернув плечами в предчувствии студеной поры и поинтересовалась: — Где Витька?
Журавлев, присев на диван, посмотрел на часы — было семь вечера.
— Кристина, тот человек, которого поймал Витя, убил двоих людей. Мы раскопали трупы, сейчас следователь его допрашивает. А мама той девушки попала в больницу с давлением, поэтому Виктор находится рядом с Алиной — она боится оставаться дома одна.
— Конечно будет бояться, — вздохнула она. — После такого случая я бы сразу померла от страха.
— Неправда, — с улыбкой мотнул он головой и поцеловал жену в щеку. — Ты у меня самая храбрая женщина. Сколько наслышана от меня всяких историй, и ничего — живая.
— Но тут особый случай, — возразила Кристина. — Если на тебя ночью крадутся с ножом… Ужас!
— Правильно. Даже мне было не по себе, когда представил, что бы случилось, если бы не Витя. Кристина, я на досуге подумал: если между сыном и Алиной сложатся серьезные отношения, то крепче их брака ничего не будет. Практически, он спас свою невесту от неминуемой гибели.
— Настоящий рыцарь! — восхищенно заметила Кристина.
— Вот, вот, и я так подумал, — улыбнулся Журавлев. — Рыцари были, рыцари есть, рыцари будут жить!
Выпив чай и лекарства, Журавлев вновь прилег на диван и, в ожидании доклада подчиненных, в который раз смотрел по телевизору любимый сериал «Семнадцать мгновений весны».
В девять вечера позвонили. Это был Ларионов, он сообщил следующее:
— Константин Сергеевич, допрос закончился, Карих полностью признался в содеянном и сотрудничает со следствием.
— Вот такие, сотрудничающие со всеми подряд, самые беспринципные и опасные, — язвительно усмехнулся он и уверенно добавил: — Куда он денется, когда в его огороде раскопали пару трупов? И что же он рассказывает?
— Тут так много… — неуверенно протянул сыщик. — Лучше я вам принесу копию протокола допроса. Там все описано до мелочей, следователь его допрашивал четыре часа.
— Давай, жду.
Уже держа в руках копию протокола из нескольких листов, Журавлев подозвал жену и спросил:
— Кристина, у тебя нет желания прочитать мне протокол допроса убийцы?
— Ой, особо нет, — испуганно махнула она рукой. — Тебе самому трудно?
— Кристина, в раскрытии этого дела были вовлечены твои близкие люди, а жертвами могли стать наши потенциальные родственники, поэтому я хотел бы, чтобы ты была в курсе дела. Зачем от кого-то слышать этот рассказ, когда ты все это сейчас прочтешь в протоколе?
Немного подумав, она протянула руку:
— Дай протокол.
Полистав документ, она поохала:
— Тут все так нечетко. Следователь экономит на копировальной бумаге?
— Кристина, ты разберешься, я знаю, — приободрил он жену. — А я прилягу и буду тебя слушать.
Жена присела на стул возле дивана, Журавлев прилег и закрыл глаза.
— Начать? — спросила она.
— Да, я слушаю.
Откашлявшись в кулак, Кристина стала читать:
«По существу заданных вопросов могу показать следующее: в тысяча девятьсот восьмидесятом году был осужден Иркутским судом к двенадцати годам лишения свободы за убийство своей жены. После двух лет отсидки меня отконвоировали в Якутию. В местах лишения свободы познакомился с Шелковниковым Вильгельмом, который также отбывал наказание за убийство своего приятеля. В 1990 году он умер в колонии от туберкулеза. Однажды я прочитал его переписку с женой и решил написать ей письмо. Она мне ответила, и мы начали переписываться вплоть до моего освобождения. Освободился я весной этого года и сразу поехал к ней. Она меня приняла хорошо, мы стали сожительствовать. Поначалу наши отношения были ровными, я помог ей починить крышу, сделал кое-что по дому. Летом я стал выпивать, она сначала пыталась отговорить меня от пьянства, а потом оставила это и стала употреблять спиртное со мной вместе. Вот так жили, пока в начале сентября не освободился Трофимов Трофим, с которым я и Шелковников отбывали наказание в одной колонии. Мы стали пить втроем. Однажды уснул, а когда проснулся, то не обнаружил рядом с собой на кровати сожительницу. Пошел в соседнюю комнату и застал ее спящей в обнимку с Трофимовым. Это меня покоробило, я сходил за топором и со всего размаху ударил Трофимова обухом по голове. Он немного подергался и притих. Сожительница проснулась и стала умолять меня, чтобы я ее не убивал. Я приказал ей одеться, а сам, стащив труп Трофима на пол, топором стал отчленять его конечности и голову. Увидев такое, Майя потеряла сознание, присев на пол возле кровати. Подумав, что она донесет на меня в милицию, решил убить и ее, ударив по голове обухом того же топора…»