- Ир, ты камеру не забыла? – заволновался я, вспомнив причину последних неприятностей.
- И камеру, и «сотовый» Василия, - тяжело вздохнула девушка. - Второй раз возвратиться туда не смогу… Один из тех, кто привёл нас на бойню присвоил их себе, но я его запомнила…
- Хорошо. Одну минуту, - я уселся под деревом и сосредоточился. Мне всего-то и нужно было найти нужные образы в памяти, чтобы проложить к ним туннель через Линии. В последнее время перемещать себя и других из одной реальности в другую у меня получалось всё лучше и лучше. Я в красках и объёмно представил лагерь переселенцев, ряд пригнанной техники и место за ней, где должен был открыться проход. Уверенно вытянул руки вперёд, пытаясь нащупать невидимые упоры, за которые можно ухватиться пальцами и открыть вход в иной мир. Мои ладони впервые на моей памяти просто скользнули по воздуху, не встретив на своём пути ничего, что помогло бы в моей затее.
Я от удивления открыл глаза. Действительно напротив лица не было заметно и следа от уже привычных сопутствующих переходам воздушных аномалий. Не было заметно неожиданного кроваво-красного разрыва в пространстве, что получался у Тангароа или же чёрного бездонного провала с дымящимися краями, уже ставшим привычным воплощением моих желаний.
Снова закрыл глаза и опять попробовал пробить путь к знакомым местам.
Снова ничего.
Наверное, по выражению лица и по тому, что ничего не произошло, Ирина поняла, что дела у нас идут как то не совсем, чтобы хорошо.
- Олег, что случилось?
- Я… У меня не получается…
- Ты потерял… способности?
Вот ведь! Только не это! А если я и в самом деле по какой-то причине лишился недавно приобретённых возможностей? И кто знает, куда мы ещё попали?
- Народ, вам лучше подойти и посмотреть на это, - услышал я дрожащий от волнения или страха голос Царёва. – Маринка, Олю сюда не тащи…
Вместе с Ириной я поспешно направился к бывшему соседу. Он стоял, чуть нагнувшись у самой стены, нелепо облачённый в довольно жаркую погоду в пуховик, брюки и зимние ботинки.
Вместе с бабой Клавой и Федей мы оказались возле него практически одновременно.
Саня подобрал с земли сухую изогнутую большую ветку, отломленную погодой или же человеком от ствола дерева, и ворошил ей пепел и несгоревший хворост большого костра, разведённого у развалин день или два назад.
В пепле блеснула кость. Царёв поддел её и подтащил к краю выжженного круга. Потом ещё и ещё одна…
- Какие-то они… знакомые что ли, - заметила спокойно баба Клава. А вот моё сердце испуганно ойкнуло в груди. Я уже видел недавно точно такие останки только в намного большем количестве, в занесённом сугробом складе элеватора.
Даже не удивился, когда Саня неловко задел некий предмет и тот выкатился прямиком к нашим ногам. Человеческий череп. К тому же, как я заметил, кто-то извлёк деликатес, подобно тому, что делали с наиболее могучими врагами полинезийцы, пробив снизу череп – запёкшийся мозг. А затем неизвестный вновь бросил череп в огонь.
Кто-то очень жестокий и голодный.
- Нужно вооружиться, - тихо, словно боясь, что его услышат невидимые каннибалы, произнёс Федя. – Живым я точно к ним в руки не попаду.
Я снял с пояса верную помощницу в подобных тёмных делах, полинезийскую дубинку. А затем внимательно осмотрелся.
Я заметил их прежде, чем остальные. Кто-то проворный и быстрый перебегал от дерева к дереву. Ещё один выглянул совсем близко от нас из-за груды кирпичей.
Двое наших стояли слишком далеко от остальных. Их-то и пытались отсечь охотники.
- Марина! – закричал я.
Не понимая ещё, в чём дело и не замечая опасности, выпрямился Саня Царёв и тоже зачем-то крикнул:
- Маринка!
Она разговаривала о чём-то с дочерью. Немного нагнувшись, наверное, утешала её, шептала, что всё будет хорошо, одетая в такой же нелепый наряд, что и другие. Ох уж эти обещания взрослых… Марина повернулась к нам, удивлённая, красивая, с широко открытыми глазами. Такой она мне и запомнилась навсегда.
Копьё, изготовленное при помощи специального станка, из идеально отполированного черенка для тяпки с прикреплённым металлическим остриём, вошло в её тело в районе лопаток, пробило тело насквозь и показалось окровавленным наконечником из разорванной одежды посередине груди.
Некоторое время безмерно удивлённая она смотрела в одну сторону, на нас. Потом одномоментно ноги подкосились, и Марина рухнула лицом вниз, с торчащим между лопаток древком.
- Марина! – не своим голосом закричал её муж и бросился к ней. Мигом оказался возле супруги на коленях и очень-очень осторожно перевернул на спину.
Оказать достойное сопротивление нападающим мы смогли бы, если бы ко мне вновь вернулись утерянные сверх способности. Однако каждая минута нахождения в новой Линии, которую я вполне основательно всё больше и больше считал искусственно созданной ловушкой, убеждало в том, что кому-то или чему-то удалось почти полностью блокировать все те возможности, которыми одарил меня Тангароа при воскрешении. Я захотел преодолеть расстояние до моих бывших соседей, как научился за последнее время за долю секунды, но моё тело в ответ на приказ сделало в их направлении всего лишь один неверный шаг. Взмахнув дубинкой, внезапно убедился, что она имеет вес, да и сделана крайне топорно, с на редкость неудобно ручкой…
Между тем охотники окружали маленькую группу. Их оказалось много, очень много. Они только успевали мелькать за деревьями и кустарниками. Часть противников устремилась охватить нас с флангов, видимо посланные своим лидером замкнуть кольцо.
- Саня! – позвал я Царёва, но он, убитый горем никак не отреагировал на призыв.
Из тени деревьев смело вышли на открытое пространство первые двое преследователей. Здоровые молодые парни, лет двадцати пяти или тридцати от роду, не больше. Одинаковое жёсткое выражение лица, однотипные чёрные кожаные куртки, что носили в моё время байкеры. Оба вооружены копьями.
Я услышал команду и синхронно, с разницей в секунду они метнули копья. От одного я с трудом увернулся. Другое же вонзилось в ногу старушке, стоявшей справа от меня. Оно пробило мышцы насквозь. Баба Клава со стоном повалилась на землю.
Первый порыв едва не заставил броситься к ней на помощь, но появление ещё одного человека ввергла меня в кратковременный ступор. Я сразу узнал его, стоило только ему появиться следом за разведчиками. Знакомо закашлявшись, старый знакомый не скрывая раздражения, громко приказал:
- Бараны, не дайте никому уйти! Брать живьём! Каду сказал, что среди них есть нужный ему человек!
Этого человека, где бы я его ни встретил, знал определённо как безжалостного убийцу, не зря дважды пришлось убить его. Хотя живший в незнакомой Линии мой давний враг не имел и малейшего понятия о нашем давнем знакомстве.
Сибиряк в свою очередь посмотрел на меня и замолчал. Что-то всё же, наверное, невидимо связывало все Линии и это нечто, неосязаемая и мистическая коллективная память вдруг подсказала его сознанию, что он уже где-то видел черты моего лица. Он нахмурил брови, стараясь вспомнить о тех встречах, которых и не было.
«Блин, а при чём здесь ещё и Каду?» - успел я подумать, а в следующую секунду Саня Царёв вскочил на ноги и с каким-то животным рёвом бросился на Сибиряка. Хотя он и любил подраться, но предводитель загонщиков вырубил его одним мощным ударом, послав безжизненное тело на землю в тяжёлый нокаут.
А из леса и кустарника выходили и выходили незнакомые люди. Взрослые мужчины и женщины. Я не успевал их считать, так много оказалось противников.
Двое из них наклонились над бывшим соседом, пребывающим в спасительной бессознательной нирване, перевернули на грудь и принялись умело связывать верёвкой руки за спиной.
Я ничем не мог помочь.
На поляне появлялись всё новые враги. Да сколько же вас? Их было не меньше сотни, вооружённых копьями, ружьями, а у двоих я заметил автоматы.
Ещё одна группа загонщиков показалась с другой стороны стены, к которой мы оказались прижаты. Ловушка захлопнулась.
Ох, как их много.
Слишком много.
Образуя некое подобие строя, ко мне ближе встал Федя. С земли он подобрал увесистую палку.
- Я просто так не сдамся, - проворчал он.
Я знал, что он говорит правду.
В ожидании схватки полинезийское «я» возбуждённо затрепетало внутри сознания. И я невольно опять запел вызывающую дрожь песню смерти островного народа из далёкого прошлого.
Услышав неизвестные слова, да ещё и произнесённые в непривычной тональности, наполненной хриплой угрозой и не скрытой яростью противники невольно остановились. Наверное, и что-то в выражении моего лица остановило их у некой черты, заставило задуматься, прежде чем напасть.
- Что ещё за зверюга нам попалась? – громко спросил крепкий высокий парень в чёрной куртке, тот, что метнул в меня копьё. Затем нервно перебросил из руки в руку металлическую арматурину.
- Похоже на тот мотив, что постоянно поёт Каду, - негромко, с нескрываемым страхом в голосе, ответил какой-то мужчина сзади.
Я же, продолжая петь, двинулся им навстречу. Раньше бы и не стал считать, сколько их, разметав всех как вихрь.
Но теперь я стал очень медлительным.
И слишком слабым.
Первый смельчак, здоровенный мужик в фуфайке с криком, в котором слышалось и торжество и страх, бросился на меня, подняв над головой обоими руками металлический штырь с заметным утолщением на конце – самую настоящую смертоносную булаву. Долгие годы тренировок дали мне над ним заметное превосходство. И ещё – я не колебался. Увернулся от удара, которым он намеревался размозжить голову и с помощью своей верной помощницы совершенно снёс верхнюю часть черепа. Кровь брызнула вверх, на меня, металлическая палица полетела вперёд, а дерзнувший схватиться со мной раскинув руки, упал на спину.
О да! Вам нужно будет заплатить немалую цену за победу.