рое время руками растерянно разгребал вокруг себя снег, хотя знал, что никого уже не смогу спасти.
Рядом со мной не было видно ни малейшего признака того, что в этом месте когда-то бурлила, наполненная эмоциями и смыслом, жизнь. Огненный смерч бушевал на знакомой мне улице в полную силу, и уцелеть, во внезапно нахлынувшем море огня, не смог бы никто.
– Мам… Пап… Как же я без вас… – только тихо и сказал я.
Довольно долго я, молча, сидел на огромном могильнике, а потом встал и пошёл подальше от проклятого места. Я с большим трудом переставлял ноги, внутри меня словно образовался тяжёлый чёрный шар, который мешал двигаться, мешал дышать, мешал думать…
На проспекте Красноармейском мне пришлось опуститься в небольшую низину. Внезапно, умерший город обрёл очертания в виде обгоревших верхних этажей высоток, испуганно выглядывающих из снега. Кое-где я даже начал замечать переплетения некогда существовавших здесь улиц.
Добравшись до первого закопчённого остова, я услышал громкий звук, который порядком напугал меня. Где-то, совсем близко, захлёбывался от плача маленький ребёнок. Жуткое несоответствие заставило насторожиться, почувствовать подвох, какую-то очередную ловушку проклятого и обречённого мира. Подчиняясь рефлексу, я в один миг оказался возле стены, от которой отпала облицовочная плита, обнажив грязный каркас. Действуя по-прежнему инстинктивно, прижался спиной к кирпичной кладке. Успел, как оказалось, вовремя. Из-за обгоревшего здания напротив, смотрящего на меня пустыми глазницами выбитых окон, выплыло нечто странное. Огромное, похожее на медузу существо, с кисельной плотью, медленно не передвигалось, а летело над самой землёй в мою сторону, издавая звуки похожие на плач земного младенца.
У меня появилась надежда, что тварь из чужого измерения пролетит мимо, но она, как будто услышав мои мысли, зависла точно напротив. С десяток щупалец показались из-под похожего на шляпку гриба тела, и в метре от моей головы принялись, шурша, ощупывать стену. Я понял, что медуза каким-то образом почувствовала моё присутствие. Пришелец, наверное, уловил биологические процессы, которые проходили в моём теле, и установил нахождение поблизости живого существа. Как и все, кого я успел повстречать из числа новых обитателей Земли, это создание пришло на умирающую планету из своих голодных миров с одной целью – вкусно и сытно поесть.
Гнев советовал храбро броситься на очередного неизвестного хищника с боевым полинезийским кличем, но остатки благоразумия подсказали, что лучше будет затаиться. Как мне показалось, неземной зверь не обладал развитым зрением и всецело полагался на рецепторы, расположенные на щупальцах. Если моё предположение подтвердится, то, в таком случае, я смогу обмануть инопланетное создание.
Я вдохнул побольше отравленного воздуха и остановил дыхание. Затем мысленно приказал сердцу замереть и с удивлением понял, что внутренний орган впервые за всю жизнь поспешил подчиниться приказу. После того, как я остановил работу сердца, следующим распоряжением прекратил циркуляцию крови внутри организма. Напоследок, успел ещё изгнать из головы все мысли и превратился, в стоящий на ногах, холодный труп… или в часть кирпичной стены. Внезапно я и на самом деле стал бездушным предметом. Мне вдруг «вспомнился» огненный вихрь, который выжег всё живое, и я понял, что моей кожи больше нет, её заменила обгоревшая штукатурка.
Щупальца коснулись моих плеч. Немного задержавшись в области грудной клетки, они, оставив довольно неприятное ощущение, заскользили дальше по стене. Продолжая оглашать воздух всхлипыванием и плачем, голодный инопланетный хищник быстро удалился.
Я стоял, опасаясь сделать выдох до тех пор, пока раздирающий душу плач не затих в глубинах ледяной пустыни. И только тогда, когда наступила полная тишина, позволил своим лёгким освободиться от воздуха. В срочном порядке я запустил сердце, а кровь прогнал сквозь успевшие замёрзнуть сосуды. Вместе с возможностью двигаться, ко мне вернулась свойство думать. Та лёгкость, с какой я заставил подчиниться своим мыслям биологические процессы, порядком удивила и напугала меня.
Внезапно, я почувствовал страшную усталость, дополненную внутренним опустошением. Силы покинули меня, и я понял, что с трудом стою на ногах и готов свалиться от малейшего дуновения ветра. Я сделал несколько шагов к ближайшему чернеющему оконному проёму. В своём стремлении найти поскорее укромный уголок для отдыха, я едва не попал в хорошо установленную западню. Мне удалось заметить опасность в последний момент, когда уже занёс над ловушкой ногу. Небольшой колодец, с явно искривлённой воздушной поверхностью, расположился горизонтально над снежным покровом. Вход в другое измерение или на другую планету практически ничем не выделялся на общем фоне, поэтому неудивительно, что я едва не попался. Если бы я перенёс центр тяжести вперёд, то сразу бы исчез в этом омуте. Скорее всего, навсегда. Не знаю, что там ожидало меня на другой стороне, но точно ничего хорошего, иначе бы ловушка не была так тщательно замаскирована.
Обойдя стороной опасный участок, я снова оказался возле стены. Подтянулся и легко залез в ближайшее окно.
Я очутился в довольно большой комнате некогда элитной квартиры. Спрятавшись в кирпичных, панельных и деревянных коробках, человечество давным-давно постаралось отгородиться от окружающего мира, создав неприступные крепости, в которых было бы безопасно проводить время. А вот про окна мы забыли… Упустили столь важный момент в свете комфорта. Никто и не подумал, что при возникновении серьёзных угроз, именно через окна, в наш маленький мирок ворвётся огненный смерч или водяной поток.
Ураган огня пронёсся по квартире смертоносным сквозняком, сжигая всё на своём пути, от одной стороны здания к другой. Окна не защитили людей. Наоборот, они только увеличили силу огненного шторма, создав страшную тягу. Смерч прошёлся по каждому углу, выбил двери и сжёг всё, включая обои на стенах квартиры. И везде оставил след в виде пепла на полу, припорошенного снегом.
Пройдя первую комнату и оказавшись в коридоре с углами, прикрытыми сугробами, я остановился. Не смотря на то, что квартира попалась довольно большая, желания обследовать замёрзший крематорий у меня не возникло. Внезапно, в конце коридора, я увидел неповреждённую дверь. Каким чудом она уцелела? Непонятно…
Я направился к двери и, подойдя поближе, обнаружил, что она закрыта. Нажав на дверную ручку, я легко открыл дверь, и оказался в очень большой ванной, выложенной дорогим кафелем. Погибшие хозяева заботливо обустроили ванную комнату, разместив в ней душевую кабинку, унитаз и шикарную ванну – джакузи. Дверь не позволила огненному смерчу проникнуть внутрь и поэтому все предметы в комнатке уцелели. Вот только упавшая и разбившаяся плитка, осыпавшаяся штукатурка и проступающая всюду изморозь придавали увиденному помещению фантастические, нереальные очертания. Хороший художник смог бы легко создать жуткий шедевр, набросав зарисовку с натуры. И название соответствующее не пришлось бы долго подбирать, оно само лезло в голову: «Когда людей не стало».
Первым делом, не знаю почему, я подошёл к ванне. Внутрь фаянсовой чаши упали все те предметы, что стояли на её краях. Среди кусков кафельной плитки и под слоем пыли я увидел пластиковые бутылочки из-под шампуня и… детскую игрушку. Машинально потянулся за резиновой уточкой и взял её в руки. От переполнявших меня чувств, невольно сдавил игрушку. Уточка жалобно пискнула в ладони.
Не в силах больше сдерживать свои эмоции, я громко застонал.
О-о-о-ох, Макоа, как я хочу вернуться к тебе из сумрачного будущего в яркое прошлое! Я стал таким одиноким, таким опустошённым! Мне намного хуже, чем тебе, старик… У тебя есть деревья, которым ты можешь пожаловаться и они, шелестя листвой, выслушают и посочувствуют. У тебя есть птицы, на которых ты можешь посмотреть. У тебя есть океан, который может смыть ласковой волной все твои беды и печали. У тебя есть Солнце и облака… У меня же не осталось ничего, старик!
Медленно, с резиновой игрушкой в руках, я сел на пол. Кто держал тебя последней в своих руках? Конечно же, маленький ребёнок, иначе, зачем ты здесь? Я словно почувствовал в своей ладони маленькие пальчики и поспешил отложить уточку в сторону от себя, на холодный пол.
С каждой минутой, проведённой в мёртвом мире, во мне крепло убеждение, что я могу и должен всё изменить. Но прежде хотелось бы узнать, на что ещё способно моё тело. Я уже знал, что могу двигаться со скоростью ветра, видеть в темноте, управлять своими органами и не чувствовать холода. Последнее свойство особенно настораживало меня. Любой предмет, а тем более живое существо, подвержен воздействию низких и высоких температур. Все, кроме меня. К тому же, я прекрасно чувствую себя в разряженной и отравленной среде, мой организм изгоняет из клеток всё опасное и довольствуется малым. Радиация, похоже, тоже не смертельна для меня. Так кто же я и что ещё могу?
Я вытащил из ножен, расположенных слева на набёдренной повязке, нож хаоле. Затем вытянул перед собой свою руку ладонью вверх. Решительно и как-то отрешённо размахнулся и с силой воткнул нож, изготовленный в далёкой Англии более двухсот лет назад, в ладонь. Удар оказался сильным, и добротная сталь пробила плоть насквозь. Я не почувствовал никакой боли, зато ощутил сам удар, как будто рука находилась под анестезией. Не веря своим ощущениям, я поднёс ладонь к своему лицу. Сомнений не оставалось – всё происходило на самом деле. Вот моя ладонь, вот рукоятка ножа, вот лезвие с обратной стороны. Однако, я не чувствую боли, а это означало, что у меня, вдобавок ко всему ещё удалены все болевые рецепторы.
Не торопясь, пытаясь хоть немного ощутить боль, я вытащил нож хаоле из раны. Сразу после того, как лезвие вышло из плоти, на краях раны проступила кровь, которая быстро свернулась в шарики, похожие на те, какие прячутся внутри ртутного термометра. Края же раны потянулись друг к другу, и через минуту даже маленького шрама не осталось в том месте, где был нанесён удар.