– Да вот, смотрю, очень уж ты сейчас комично со стороны выглядишь. Как заправский клоун. Сам висишь в воздухе и такой же зависший предмет пытаешься с места сдвинуть. Прикольно на тебя смотреть, как-то фантастично всё это, что ли, как в каком-то дурном сне.
– Может, и прикольно, – пожал он плечами, – но сам видишь, её как будто приклеили, или она весит тонн сто, не меньше.
– Подожди, – я обошёл колбу, описав вокруг неё небольшой круг. То, что передо мной находилось неизвестное устройство, предназначенное для путешествий к звёздам или между параллельными мирами, я не сомневался. Но как им можно пользоваться? Всюду одинаковая полированная поверхность, без единой подсказки на то, как можно разгадать попавшуюся нам загадку. Судя по тому, что я в своё время слышал от Одина, великий северный бог освободил дракдара из ловушки только при помощи своей интуиции или удачи. Его техническим решением был метод тыка, который оказался единственно правильным в той ситуации.
Может и мне стоит довериться своей интуиции и попробовать задействовать свои способности? Я постарался сосредоточиться мысленно на решении проблемы и выбросил из головы всё лишнее. Совсем скоро откуда-то из пустоты пришло понимание того, как я должен был поступить.
– Отойди в сторону, – приказал Василию, а сам уверенно наклонился над крышкой колбы и в двух строго определённых местах ладонями нажал на тёплый металл. Что-то внутри предмета тихо загудело. За долю секунды ожил скрытый от наших глаз механизм, и верх предмета вдруг исчез или, скорее, преобразился в сплошную круглую клавиатурную панель, всю покрытую незнакомыми знаками и символами.
Теперь, пользуясь подсказками, приходящими извне, я знал, что нужно делать. Правильно говорят, что возле каждого крупного космического объекта, будь то планета или спутник, находится особое информационное поле, с записанными в нём всеми действиями, которые когда-либо происходили на её или его поверхности. Вот в такое-то поле я и вошёл и теперь с лёгкостью черпал из околоземных хроник и архивов всю нужную информацию. Мои пальцы, сами по себе, заскользили и забегали довольно уверенно по незнакомым спиралям и иероглифам. Каждый символ, которого я касался, вспыхивал различным светом: зелёным, красным или синим. Свет показывал, что ещё один элемент прошёл стадию активизации.
– Что… Что ты делаешь?
– Запускаю механизмы уничтожения, ликвидирую станцию, – спокойным голосом ответил я Василию, продолжая стучать пальцами по знакам, – через пару минут сработает энергетический заряд и распылит все внешние постройки на атомы, вместе с котловиной заодно. Со стороны это будет выглядеть, как небольшой атомный взрыв с характерным грибовидным облаком. Вот наши-то удивятся… Но транспортной трубе взрыв ничем не сможет повредить, она останется, правда, благодаря ударной волне изменив немного своё местоположение. Это трудно понять, я ещё сам до конца не разобрался, но в наш мир – туда, где остались все наши знакомые – пришельцам путь будет надолго закрыт…
– Вот ведь… А мы? Ты о нас подумал?
– А мы с тобой покинем это место. Уйдём в другой мир. Подойди поближе.
Активировав механизм саморазрушения и закрыв путь ункасам в эту реальность, я принялся уверенно готовить пространственный скачок для всего того живого, что находилось сейчас внутри пересадочного пункта. Я открыл вход и подыскал нужную мне транспортную магистраль из числа сотен миллионов тех более или менее крупных нитей, которые пронизывали Вселенную во всех направлениях. Перед моим мысленным взором возникла грандиозная, ни с чем несравнимая панорама. Мне удалось увидеть объёмную карту с десятками миллионов точек-станций. Одни из них были такие же небольшие, как та, где мы сейчас находились. Другие же представляли собой огромные узловые центры, судя по размерам изображений в сотни раз превышавших нашу маленькую консервную банку. Расположение станций мне тоже удалось установить более-менее точно. Одни оказались очень удалены от нас, расположившись на далёких звёздах. Другие обосновались поближе, на Марсе, Луне и Венере. На Земле я мельком успел насчитать десятки пунктов переходов, которые различались друг от друга не только размерами, но ещё и цветом. Всевозможные цветовые гаммы были связаны, скорее всего, с тем, что эти пересадочные пункты имели выходы в различные реальности.
Я мысленно представил себе нужный мне остров, псевдоотцов-хаоле, и на мой запрос немедленно пришёл ответ. Автоматически, под диктовку незримого помощника, я быстро настучал пальцами нужную комбинацию символов.
– Встань поближе, – уже более требовательно приказал я Василию и, знакомый со спецификой перехода между мирами, посоветовал: – И закрой глаза, а то потом, если меня не послушаешь, они долго у тебя болеть будут.
Едва успев закрыть глаза, я почувствовал лёгкий толчок в спину и непроизвольно сделал шаг вперёд…
Глава 23
Через несколько секунд я открыл глаза и тут же увидел Василия, который удивлённо вертел головой, осматривая то новое место, куда мы попали. Первое, на чём сконцентрировалось моё внимание, оказалась точно такая же колба, такой же аппарат, один в один похожий на тот, который перекинул нас в новый мир. Так же и «помещение», остановка в одной из транспортных межзвёздных артерий полностью копировало предыдущее, отличаясь от него только размерами. У меня даже голова немного закружилась от открывшегося простора.
– Смотри…
Василий так был взволнован увиденным, что взял меня за руку. Но я уже и сам заметил то, на что он хотел мне указать. Длинными рядами метрах в пятидесяти от нас в воздухе висели продолговатые, удлинённые капли, похожие на какое-то застывшее блестящее желе, коричневого цвета. Впрочем, как я скоро заметил, желе это жило своей особой жизнью. Внутри каждой капли что-то шевелилось, и каждое движение вызывало дрожь, волны, которые перекатывались зыбью от остроконечной вершины к округлому низу. Кое – где на поверхности капель появлялись выпуклости, в которых угадывались лапы и демонические морды. Те, кто был заключён внутрь инопланетных камер, отчаянно пытались выбраться наружу, но стенки тюрьмы прочно удерживали в заточении своих узников. Возле каждой из гигантских капель без всякой видимой опоры висели небольшие дощечки из светлого металла.
Загипнотизированный зрелищем, Василий, а следом за ним и я, направился к бесконечным рядам пугающих и причудливых, явно не природных образований. Вблизи «капли» оказались намного больше, чем мне виделось издалека, и внутри у них действительно находилось… что-то живое. Возле ближайшего пластичного мешка, всё же напоминающего своей формой дождевую каплю, мы остановились. Я смотрел на то, что находилось внутри, словно сквозь довольно прозрачное и в то же время тёмное, но одновременно жидкое и грязно-серое стекло. Знакомый мне дейнотерий, довольно крупных размеров, пытался отчаянно вырваться наружу, находясь в каком-то странном, вяжущем движения растворе. Он, то поднимал, то опускал короткий хобот, видимо, призывая неслышным криком себе на помощь собратьев. Его ноги неустанно находились в движении. Наверное, до смерти напуганному зверю казалось, что он бежал, бежал прочь из этого страшного места, наполненного угрозой и опасностью, но на самом деле его камера прочно и статично висела в пустоте, лишь содрогаясь своей оболочкой в ответ на движения находившегося внутри пленника.
В соседней капле-камере испуганно замерла пятнистая псевдоантилопа, а рядом с ней томились в ожидании своей, наверняка, далеко не радостной участи множество других животных, как уже виденных мною, так и совершенно незнакомых. Все они были идентичны в своём строении и раскраске, выдавая представителей одного животного мира, единого природного сообщества.
– Зачем они все им сдались? – зашептал Василий, который был не в силах оторвать взор от фантасмагорического зрелища. – Зачем? Для опытов? Генных изменений? Для какого-либо звёздного зоопарка? Для переброски в новый мир? Для пищи? Зачем? Зачем?
Пока Василий собирал в большую кучу массу вопросов, на которые всё равно не смог бы ответить, я заметил неподалёку, в одной из желеобразных капель, фигуру существа, с которым сталкивался совсем недавно. Я решительно направился к нужному мне объекту, шагая уже с некоторым доверием по мгновенно образующимися под подошвами облачками – площадками.
Достигнув своей цели, я остановился. Знакомый мне далёкий предок, один из тех гоминидов, что вчера напали на лагерь, заметив меня сквозь оболочку камеры, замер, настороженно вглядываясь в мои черты. Всё его тело покрывал густой волосяной покров, мощные мышцы при виде меня напряглись, а лицо, принадлежавшее наполовину человеку, наполовину шимпанзе, с далеко выступавшими надбровными дугами, выразительно искривилось в гримасе ужаса и злости. Секундой позже гнев победил страх, и гоминид попытался напасть на меня. Однако, сделав несколько хаотичных движений, он понял, что ему не удастся освободиться от тех оков, которые его опутали, и снова замер. На его «лице» вдруг, освящённое мыслью, явственно проступило выражение надежды. На глазах выступили слёзы и он, вытянув перед собой руки, протянув ко мне. Вполне разумно палеоантроп просил освободить из адской ловушки, умолял молчаливо о помощи!
Вопреки всему рациональному, что жило во мне, руководствуясь одним мощным импульсом, исходящим от чувств, я в один миг оказался возле висящей на уровне груди нужной пластины. Выбрав символ, напоминающий свернувшуюся перед броском змею, первым делом нажал на него, начав процесс освобождения узника.
– Зачем, зачем ты это делаешь? – попытался остановить меня Василий. – Что забыл, как его собратья напали на нас?
Нужная комбинация снова пришла ко мне со стороны, вспыхнув в голове чередой светящихся символов. Торопясь, боясь потерять нить запретных знаний, которая могла оборваться в любой момент, я принялся лихорадочно активизировать необходимую для освобождения программу. На пластине, пальцем, в строгой последовательности нажал более чем десять символов, которые при прикосновении вспыхивали каждый своим цветом.