Я судорожно сжала живот. Ненавижу! Что бы ни говорил Хранитель о своем раскаянии, но его поступки свидетельствуют об обратном! Он вернул к жизни и ту, на которую возлагал свои надежды! Ту, что до безумия любила его сына и была согласна на все, лишь бы получить желаемое.
Но я тоже любила! Всем сердцем! Любила так сильно, что не смогла простить и просто отпустила того, без кого жизнь казалась адом. Отпустила, умоляя лишь об одном — не возвращаться. Моя утрата, которую я не смогу, да и не имею права забыть, она… не повод умирать всему миру. Я помню разговор Алисдэйра и Хранителя и не позволю стереть этот мир.
— Больно? — переводя взгляд на застывшего «возлюбленного», спросила я. — А будет еще больнее.
Лицо мужчины исказилось мучительной судорогой, а я продолжила:
— Ты не тронешь этот мир и его трижды проклятого Хранителя. Я никогда не буду твоей. Ликая умерла вместе с нерожденным ребенком, — голос предательски дрогнул. — Нашим ребенком. Алисдэйр, я требую клятву! Ты уже убил самое ценное, что было в твоей жизни. Этот мир мой!
— Ликая! — взвыл он.
— Клятва! — Я была непреклонна.
Медленно, слегка шатаясь, Алисдэйр поднялся с колен, а я всеми силами старалась не смотреть в его глаза.
— Клянусь не причинять вреда обитателям Длэрлайда, — срывающимся голосом начал он. — Клянусь хранить и чтить живые творения, так любимые тобой.
— И не приближаться ко мне ни под каким предлогом, — жестко закончила я.
Стон сорвался с его губ, он рванулся ко мне, но очередная молния преградила ему путь.
— Клянись!
— Клянусь, — глухо сказал он и отчаянно зарычал, словно затравленный зверь.
— Помни и прощай! — Не дожидаясь ответа или действий, я растворилась в воздухе.
Я не лгала, когда говорила, что животные нуждаются во мне. В первую очередь нуждаются магические существа, за столько столетий практически вымершие.
За своей болью и ненавистью я совсем забыла о тех, кто мне доверял и надеялся на меня. Больше скрываться, утопая в горечи, я не стану.
— Ликая! — возглас Фриды и крупные слезы из ее глаз.
— Тише, не вставай. Я пришла выполнить свое предназначение.
Первыми, кому я здесь начала помогать, были драконы. В память о моем мире. Они там тоже водились, но были разумными и имели вторую сущность в отличие от этих. Позже я сумела изменить их сознание, поделившись частичкой собственной души, и, конечно, не без помощи Хранителя Длэрлайда. Жаль, дать вторую, человеческую, ипостась не могла.
— Как вы тут без меня? — дрожащим голосом спросила я, и так зная ответ.
Плохо. Их численность уменьшилась в сотню раз, а без меня драконята не могли появиться на свет. Фрида очень рисковала, когда, хоть и с моей помощью, раскалывала яйца.
— Фрида, нашим малышам пора дать имена, — улыбнулась я.
Привязка любого существа к миру — это его имя. Оно — защита, оберег. И это тоже моя задача, всем драконам имена давала я, и Фриде в том числе.
Когда я погибла, она была со мной, в той пещере. Драконша тогда была совсем маленькой, всего пятьдесят лет прошло с момента ее рождения, но после получения имени она наотрез отказалась оставаться со своим кланом и всюду следовала за мной.
Там, в пещере, я поняла, что Хранитель сбережет мою душу, и я расколола ее, отделив память и боль, надеясь, что в будущем у той, что однажды возродится из пепла, будет счастливая жизнь. Будет любящий муж и крепкая семья.
Осколок должен был погибнуть, но Фриде удалось заключить его в собственную слезу. После этого она много веков залечивала раны и приходила в себя. Потому что без отдачи жизненной силы у нее бы ничего не получилось.
— Итак, — я уселась на пол перед Фридой и взглянула на малышей, свернувшихся клубочком, — кто у нас будет первым?
Пошевелился один дракончик, изогнув свою блестящую шейку, приоткрыл глазки, выдохнул струйку дыма и вернулся в исходное положение.
— Ну, с этим все ясно, — рассмеялась я. — Хитрый малый.
Фрида одобрительно кивнула.
— Будешь ты у нас Лукавым. — Дракончик засиял зеленоватым светом, следовательно, имя малышу подходит. — Так, кто следующий? Ух ты… какая красавица. — Я залюбовалась девочкой, у которой уже появлялась розоватая чешуя.
Услышав мои слова, драконица завертелась, расправила крылышки и полетела ко мне. Остановилась у моего лица и стала медленно поворачиваться, демонстрируя себя со всех сторон.
— Ты великолепна, милая, — ласково прошептала я, протягивая руки.
За порцией нежности красотка буквально упала на мои ладони, еле успела эту маленькую тушку прижать к себе, чтобы не уронить.
— Фрида, как тебе имя Кокетка?
— Самое оно, — рассмеялась счастливая мамаша.
— Что ж, лапочка, нарекаю тебя Кокеткой.
Зеленоватый свет окутал и эту малышку, встрепенувшись и получив очередную порцию поглаживаний, она полетела к родительнице.
— Так, а третий?
Фрида грустно выдохнула. Не поняла… Вскочив на ноги, я приблизилась к дракончикам, глазами отыскивая последнего — того, кто подпалил мои волосы. Увидела. Не может быть!
Взяв исхудалое, умирающее чудо в руки, не сдержала слез.
— Фрида, как так?
— Ты была не готова, на него у тебя не хватило бы сил. — Слезы катились по ее морде.
— Значит, сейчас хватит! — рыкнула я, поудобнее усаживаясь на пол.
Ну уж нет, малыш, ты еще не раз подпалишь мне волосы. Ишь, чего удумал.
Я прокусила палец, выступила капелька крови. Поставила своей кровью точку на лбу дракончика. Через нее осуществится связь. Кейган точно так же был спасен мной. Именно поэтому у него красные глаза. И дракон, на котором летел Правитель, мой друг из мертвого ныне мира, — я сумела его возродить. А сейчас я сосредоточилась, вливая свою силу малышу.
Стук маленького сердечка замер. Но тут же, подчиняясь моей воле, оно забилось с новой силой. Все, беда позади, он будет замечательным драконом.
— Любимчик, — рассмеялась я, наблюдая за красными глазами малыша, которые хитровато поглядывали на мою шевелюру.
Заструился зеленоватый свет, и имя было принято, создавая прочную связь с этим миром.
Осторожно вернула исцеленного сыночка счастливой и зареванной матери. Сколько же она ждала этого момента?
— Фрида, сколько еще осталось?
— Все, как и я, ждали твоего возвращения, оттягивая момент вылупления. Но проходили столетия, а тебя все не было. Говорящие ничем не могли помочь, и Хранитель тоже.
— Фрида, сколько осталось? — повторила я вопрос, не желая сейчас слышать, сколько погибло.
— Пятнадцать драконов, у кого еще может получиться, у каждого по три яйца.
— Всего лишь? — вырвалось у меня.
Фрида грустно покачала головой, слезы по-прежнему струились из ее глаз.
— Ликая… как я рада, — прошептала она.
— Фрида, это потом! Клан на прежнем месте?
— Да.
— Отлично, но мне нужна помощь моего фамильяра. Где этот паразит?
— Как тебе не стыдно! — раздался чей-то возмущенный возглас со стороны выхода.
Мой стремительно выросший котеночек, мой милый Габи — он и есть фамильяр, который вместе со мной неведомым образом очутился в этом мире.
— Истинную форму принимать не будешь? — хмыкнула я, глядя на отожравшегося кота.
— Нет!
— А скажи-ка, прелесть моя, зачем ты меня тогда укусил? — напомнила я ему случай в одном из коридоров дворца.
— Ну, я же не думал, что это ты! Ты исчезла, а мне как жить прикажешь? Отголоски твоей силы проявлялись в разных людях, а мне нужно поддерживать жизнь. Через кровь и поддерживал. Одного укуса достаточно, чтобы со мной делились энергией.
— Иди сюда, Обжора, — из вредности я назвала Жоржео кличкой, которую он терпеть не мог.
Уже полностью рыжий котяра забрался ко мне на колени и разлегся на спине, подставляя шею для почесывания.
— Мне нужна твоя помощь, — поглаживая его шерстку, сказала я.
— Да, знаю. С драконов начнем?
— Именно.
Глава 21
Несколько сайшей прошли с того момента в заповеднике Шанталеза. У меня не было ни одной спокойной минутки. Слишком долго я отсутствовала, а как следствие — наблюдала теперь печальное зрелище. Фрида была права, только пятнадцать дракониц сумели сохранить яйца. Их малышам я и помогла появиться на свет. Три яйца спасти не удалось. А сколько таких же окаменевших было за все время, думать не хотелось.
Помимо драконов в помощи нуждались огненные волки, которых осталось меньше двух десятков. Безотлагательной помощи требовали морские жители — русалки, тритоны и сирены, методично уничтожаемые всеми — и людьми, и нелюдями.
У некоторых видов вообще сохранились считаные единицы особей. Однако я рассчитывала при поддержке отца и других союзных государств создать заповедники по всему миру, где истребляемые животные смогли бы восстановить свою численность и жить спокойно.
В Дарлимее прошла зима, лютовавшая в этом году так, как за последний век еще не было. Зима, которая заметала следы метелью, убаюкивала мою боль и приносила покой в израненное сердце.
Я не могла не вспоминать прошлое: свою борьбу в другом мире, переселение и любовь, ставшую роковой как для меня, так и для сына Хранителя.
Не сразу, но у меня состоялся долгий разговор с Оливией и Адвилом Монсорье. Я не скрывала ни своего прошлого, ни принятого решения, втайне боясь, что они испугаются и, возможно, отрекутся от такой дочери. Видимо, моя глупость никуда не исчезла. Когда я озвучила предположение, что им сложно будет находиться со мной рядом и, наверное, мне лучше их покинуть, меня впервые в жизни отшлепали! Папа перекинул мою не упирающуюся тушку через колено и приступил к воспитательной процедуре, приговаривая: «Я тебе покажу «не ваша дочь», я тебе покажу «решила уехать», будешь знать…» Мама при этом одобрительно кивала, а я смеялась как сумасшедшая.
Мой страх, что существо из другого мира, получившее перерождение в их дочери, воспримут как захватчика тела их ребенка, улетучился. Мне в который раз напомнили, что любят меня.