Лаисса взяла себя в руки, поправила шляпку и сделала пару решительных шагов в сторону набирающего обороты скандала.
– Сестричка, рехнулась? – голос Пепла, раздавшийся за спиной, звучал придушено и прерывался странным кашлем, но был для нее сейчас слаще ангельского хора. – Куда намылилась? Валить нужно в другую сторону!
На том ангелы и замолкли. Тем более, что Дари сунул ей в руки тяжелый и неудобный сверток, подпихнул в спину и скомандовал:
– Ходу! Ходу отсюда! Пока эта сирена не собрала здесь легавых со всего города.
Когда они вернулись обратно в квартиру, Ретен, места себе не находивший от беспокойства и собственной беспомощности, первым делом вопросительно уставился на мальчишку.
– Принес я твои сокровища, принес, все в порядке, – правильно понял тот эту пантомиму.
Наемника попустило настолько явно, что хихикнула даже Лаис:
– Давай рассказывай, герой, – дернула она Дари за вихор. – С чего это тебя так корчило от смеха всю дорогу. И что там за переполох случился.
И Пепел рассказал. Живо и красочно. С подробностями и в лицах.
Сцена с кальсонами и ее яркое описание имели особенно оглушительный успех. Лаис слова сказать не могла, лишь молча и недоверчиво таращилась на мальчишку, явно подозревая, что ей врут. Ретен мрачно играл желваками. Дари уже икал.
– Слушай, ты же не мог ее не узнать? Ну, эту загадочную даму. – Лаис все еще не могла поверить. – Даже я поняла, кто это.
– Узнал, конечно, – хихикнул Пепел. – Хотя и не сразу. Это Рети, твоя несостоявшаяся рыжая любовь. Хотя, насчет состоявшейся это с какой стороны посмотреть. Если с ее – то вполне. Надо же какая самоотверженная преданность твоему нижнему белью! Не иначе, как добывался трофей, чтобы потом хвастаться подружкам. И ты, Рети, будешь теперь среди подавальщиц кофе легендарной фигурой. А твои портки станут знаменем их сбывшихся надежд…
Пепла явно несло. И явно не туда. Но остановиться сам он уже не мог, его веселье все больше напоминало истерику. Пришлось останавливать:
– Мальчик, – удивительно равнодушно, с ленцой даже протянул Ретен, глядя куда-то поверх головы Дари. – А ведь мои кальсоны спасли тебе жизнь. Теперь я тоже об этом знаю. Но про эту странную цену могут узнать и другие. Не страшно?
Пепел подавился смехом и потрясенно уставился на него:
– Н-да… Умеете же вы, сиятельный ресс. Ладно, один-один.
– Один-ноль, мальчик. Причем не в твою пользу.
Пепел молча поднял руки, признавая поражение.
Даже Лаис, которая к этим демоновым порткам не имела никакого отношения, почувствовала, что вдоль хребта у нее пронеслись волна холода. И тут же согласилась с Дари: ресс и вправду умеет. Двумя фразами показать кто здесь кто. Интересно, а что еще он умеет столь же хорошо? И не менее хорошо это скрывает? Нюх подсказывал ей, что многое. Очень многое. Не пора ли, в таком случае, начинать его бояться?
Словно подслушав эти мысли, Ретен обернулся к ней и бесстрастно поинтересовался, живо напомнив начало их знакомства:
– Лаис, мне настоятельно необходимо воспользоваться ванной. Очень настоятельно. Могу я это сделать?
Девушка нервно кивнула:
– Проводить?
– Боюсь, что да. Поддержка будет необходима. – Ретен уже неловко спускал ноги с постели, натягивая на себя одеяло на манер тоги.
Они с Дари подхватили его с двух сторон и ресс, постоянно морщась, доковылял-таки до ванной. Причем морщится его заставляла явно не боль, а зависимость от других, пусть и временная. Но от дальнейшей помощи он отказался категорически, резко захлопнув за собой дверь, когда Пепел попытался настоять.
Тот в ответ философски пожал плечами, непринужденно обозвал его упертой скотиной и пошел выуживать из торбы пресловутые кальсоны. Заодно с рубашкой и прочим.
Лаисса, дождавшись, когда в ванной зашумит вода, с очень странным выражением лица обернулась к мальчишке:
– Дари, а ведь он тебе сейчас угрожал. Причем всерьез.
– Угу, как равному, – с непонятным удовольствием согласился Пепел. – И это радует – с одной стороны. А с другой – я действительно перегнул палку. Нельзя унижать мужчину в присутствии его женщины, если не готов ответить за это жизнью. Так что да, он прав: один-ноль, причем не в мою пользу.
– Дари, – вытаращилась на него девушка. – Ты здоров? И ты ли это?
– Вопрос возник в связи с высоким стилем беседы, которым я, оказывается, тоже прекрасно владею? Или вообще?
– Именно в связи со стилем. А если вообще… Ты понимаешь, что ресс мог начать со своими угрозами гораздо раньше? Потому, что цена твоей жизни на самом деле не его портки, а бордель и честь твоей матери.
– Лаис, сестричка, – Пепел смотрел на нее почти с ужасом. – Никогда, запомни, никогда ресс Ретенауи не воспользуется честью моей матери ни для угроз, ни для чего либо еще. Просто запомни, если пока не понимаешь.
– Демоны! – Лаис выдохнула и отвернулась. – Такое впечатление, что я в лавке зеленщика, и вокруг меня одни сплошные луковицы. Настолько все многослойные и многозначительные! И попробуй разбери, что там под вашей шелухой на самом деле.
– Кстати о луковицах! – тут же оживился мальчишка, меняясь буквально на глазах, – а не пойти ли тебе приготовить что-нибудь пожрать? Если покормить того ресса, что прижился в твоей ванной, может он перестанет быть таким… рессом? А? Как тебе идея?
Лаис вздохнула и пошла готовить. Действительно, вдруг поможет?
А чуть позже, уже раскладывая по тарелкам рагу и поглядывая на посвежевшего и подобревшего Ретена, вдруг вспомнила:
– Да, забыла сказать, я там, в кофейне, еще одно выяснила, совершенно случайно.
– Ну? – подтолкнул ее Пепел, видя что сама она не торопится, явно сомневаясь в уместности своей информации здесь и сейчас.
– Узнала, кто такой Черный Ганси.
– И? – на этот раз поторопить девушку взялся Ретен.
– Мясник. Знакомый кучера и той рыженькой подавальщицы. Любезный такой мужчина. Брюнет.
Пепел ржал так, что опять дошло до икоты.
Глава четырнадцатая
Дари отпоили водой, накормили ужином и оставили на кухне мыть посуду – и то, и другое и третье исключительно в целях успокоения. Насчет последнего тот вяло посопротивлялся, больше для порядка, но в конце концов смирился – сил уже не осталось. Все-таки сегодняшний день не прошел для него даром. Да еще и вчерашняя почти бессонная ночь. Хотя он-то успел немного подремать на составленных стульях, а вот Лаис ни на секунду от раненного не отошла. Интересно, а она на чем до сих пор держится? Тоже на голых нервах?
Лаисса действительно нервничала. А потому загнав Ретена обратно в постель, приказным тоном распорядилась:
– Раздевайся. А я пока схожу на кухню за лекарствами. Сейчас будем смотреть, что ты там в ванной поразматывал и насколько все ужасно.
– Лаис, – как-то очень понимающе глянул на нее ресс, – не начинай меня бояться. Тот спектакль был не для тебя.
– Ну, в общем да. Я на это надеялась, – выдохнула она, сама не ожидая, настолько ей полегчает от этих слов. – Но раздеваться все равно придется – нужно перевязать. У тебя пять минут, пока я там сейчас склянки соберу.
Пожав плечами, Ретен начал стаскивать через голову рубашку.
– Может, Дари позвать? Чтобы помог?
– Обойдусь, – невнятно буркнул он сквозь ткань. – Все уже нормально.
Лаисса увидела, что повязку на ребрах он полностью размотал и сейчас, воюя с рубашкой, явно чувствует себя не слишком комфортно. Мягко говоря.
– Демоны, ну как ребенок, честное слово, – ругнулась она и действительно ушла за водой и пузырьками.
Вернувшись, привычно уже стянула с Ретена одеяло и опять выругалась – ране на бедре от водных процедур лучше, увы, не стало. Даже сквозь бинты было видно, что она кровит. Осторожно размотав ткань убедилась что да, вчера все выглядело значительно лучше.
– Ну вот и что теперь делать, а? Не мог подождать пару дней? Обязательно было лезть в воду сегодня?
– Не мог и обязательно, – исчерпывающе отчитался ресс. – И знаешь что, не бинтуй ее больше. Пусть ночью без повязки подсохнет. Лучше будет, если ничем не прикрывать, я знаю.
– Ну… давай попробуем, – в сомнении протянула она. – Но промыть все равно нужно.
И накапав в воду несколько капель из пузырька, начала аккуратно смывать выступившую сквозь швы кровь. Дари закончил с посудой, заглянул в комнату и тут же скривился:
– Опять всю ночь сестру милосердия изображать будешь?
– Стулья вон там, – она даже не глянула в его сторону. – Сам сдвинешь или помочь?
– Даже не пытайся. Второй раз я на этот пыточный станок не лягу.
– Что, так плохо? – поинтересовался Ретен.
– Хочешь попробовать?
– Придется, – пожал ресс плечом и поморщился от боли в ребрах, – Кровать пора вернуть хозяйке, а до чердака я сейчас не доберусь.
– Даже не думай! – возмутилась Лаис, – Я не собираюсь завтра начинать все сначала. Пока не долечишься – спишь здесь. Это не обсуждается. А ты, Дари, заканчивай капризничать и изображать из себя примадонну. Не нравятся стулья – ложись на полу.
– Не, я наверх. Мне, как растущему организму, в отличие от тебя, спать нужно, а не квохтать всю ночь над этим бугаем и его царапинами. Так что пойду на чердак, там ты до меня хрен доберешься. А вы тут устраивайте свой курятник без меня.
– Как хочешь. – не стала спорить Лаис. – Умойся только сначала.
Пепел спорить тоже не стал – послушно умылся и свалил.
– Лаис, – тут же снова начал Ретен. – Тебе необходимо выспаться. Поэтому давай я на пол, плед вон возьму…
– Ресс Ретенауи, – зло, явно на нервах прервала она его. – Я же сказала – не обсуждается. После ночевки на полу вас придется лечить заново. Поэтому плед возьму я. И лягу рядом, кровать большая. Надеюсь, возле вас я могу чувствовать себя в безопасности?
– Леди, мне принести вам клятву? – было видно, что Ретен едва сдерживает усмешку.
– Не нужно, – выдохнула она внезапно успокоившись. – просто подвинься и все. Сейчас, только прихвачу кое-что…