Пепел тут же скинул свое рванье и начал изучать его на предмет новых дырок, которых, к счастью, нашлось не слишком много.
– Слушай, – поинтересовался он, наблюдая как Ретен, тоже стянув рубаху, с видимым удовольствием смывает с себя кровь – свою и чужую. – А вы действительно все настолько воду любите? В смысле, все рессы? Или ты даже среди них уникален?
– Нет, не уникален, – Ретен ловко сграбастал мальчишку и чуть ли не по пояс засунул в бочку. – Ты тоже ее любишь, только пока об этом не знаешь.
– Тва… – возмущенным матом булькнул оттуда Пепел и попытался вырваться.
– И не шуми, сожри тебя демоны, пока всю округу здесь не собрал.
– Я сам! – мальчишка выдал, наконец, нечто членораздельное и вместе с брызгами получил свободу.
– Ладно, давай сам. Только если морду так и не отмоешь, развлечение придется повторить. Имей ввиду.
Дари опять матюкнулся, и тут же огреб символический воспитательный подзатыльник.
– Так не честно, – возмутился он. – Ты сам ругаешься!
– Ну извини, – крайне серьезно покаялся Ретен. – Бывает. Иногда действительно трудно сдержаться.
– Лучше бы руки при себе держать научился, – проворчал Пепел, впрочем без особой обиды. – А вообще, я же не дурак, понимаю, что ты скорее сестричку так воспитываешь, а не меня. Идея, кстати, удачная. Вполне работает.
Ретен на это только хмыкнул, но спорить не стал:
– Готов? – поинтересовался он, уже примериваясь натянуть рубаху обратно.
– Я – да. А ты, папенька, погоди маленько, тебя сначала перевязать нужно. Опять плечо кровит.
– Ерунда. Сейчас закроется, – отмахнулся тот, похоже и в самом деле не испытывая особых неудобств.
Но Дари все же отобрал у ресса одежду, и окончательно оторвал распоротый ножом кусок рукава:
– Нам еще дохрена сделать нужно, не хватало, чтобы ты где-нибудь свалился.
Соорудив из обрывка повязку он, прежде чем вернуть рубашку обратно, отодрал и второй рукав, подровняв его по первому:
– Вот так порядок. Закатаешь – в темноте сойдет, особенно под куртку. Хорошо, хоть черная, кровищи не видно.
– Ладно, идем.
– Угу, – кивнул Дари, и уже шагая к стоянке экипажей, поинтересовался: – Как думаешь, Краспа тоже хотели на небеса отправить? Вместе с домом?
– Наверняка.
– Кто?
– Лорд Адарни, – ни секунды не сомневаясь ответил ресс. – Это его ведомство сработало. Да и столько взрывчатки так быстро лишь он мог организовать.
– Похоже на то, – не стал спорить Пепел. – А под нотариусов он бомбу не заложил? Заодно уж?
– Вряд ли, – задумался Ретен. – Ему и в голову не придет, что Ставен там улики прячет. А так зачистил бы, даже не сомневаюсь. Всегда осторожный был, сколько его помню.
– Ладно, приедем – увидим.
Адвокатская контора пока стояла, лорд Адарни со своей взрывчаткой до нее не добрался. Но, увы, не пустовала. Сидя на том же месте и на том же ведре, что и два дня назад, Пепел вместе с Ретеном уже с четверть часа пристально следил за мелькающими в окнах отблесками. Им никто не мешал – по ночному времени стоянка экипажей была пуста и даже неизбежная вонь навоза, казалось, успела подвыветриться
– И что будем делать, папенька? – повернулся он к рессу, который чтобы присесть добыл себе ящик. – По тихому нам туда точно не влезть.
– Значит придется лезть громко, – поднялся тот. – Пойду постучу, пусть открывают.
– Рехнулся? – чуть не свалился со своего импровизированного табурета Пепел.
– Нет. Просто не вижу других вариантов, а скоро рассветет. Жди здесь и если что – быстро уходи.
– Ресс, – Пепел тоже поднялся и вытянулся во весь рост не сводя с Ретена непривычно серьезных глаз, – если ты хотя бы попытаешься провернуть это без меня – не прощу. Это настолько же мое дело, насколько и твое. Может даже мое – больше. Так что только вместе.
– Эрдари, их там человек десять, не меньше.
– Я тоже заметил. Но ты ведь уже что-то придумал, правда?
– Увы, нет. Есть только идея, и та очень смутная. Нужно сначала войти и посмотреть.
– Ну пойдем, раз так. Постучим и посмотрим. А спрашивать кого будем?
– Господина Ставена, конечно. Он сейчас там, уверен. Больше ему быть негде.
Заместитель министра образования и опеки удивился таким гостям безмерно, но, вопреки опасениям Дари, расстреливать их прямо с порога не стал. Крайне заинтригованный, он даже пригласил их войти внутрь, в приёмную. Пепел вздрогнул, как только вошел в дверь – кроме трех неизвестных ему ящиков, несуразно громоздившихся в центре, возле массивного секретарского стола стоял и ящик до боли знакомый – с архивом Варана. Ретен его тоже просек, но вздрагивать, в отличие от мальчишки, не стал. Впрочем, господин Ставен этим не обманулся:
– Знакомо? – нехорошо усмехнулся он, жестом показывая, что они могут присесть. До тех пор, по крайней мере, пока ему не придет в голову натравить на них измененного. Тварь тоже была здесь – тихонько стояла в углу, и на ресса, при его появлении, лишь повела глазами. Значит тот самый, Краспа. А на двух диванах, стараясь держаться от него как можно дальше, сидели несколько человек в штатском – возможно из ведомства Адарни, но скорее подчиненные Ставена. Кто-то, отсюда невидимый, шуршал и в соседних комнатах.
– Знакомо, – не стал отрицать очевидного Ретен. – Как вы смогли это заполучить?
– Не важно, – отмахнулся Ставен. – Важно, чтоб вы поняли – все кончено. Вы проиграли. И не только сейчас, а вообще. Скоро империя забудет о такой мерзости, как рессы – я лично сделаю для этого все.
Ретен пожал плечами.
Фанатик, что с него взять? И о чем с ним говорить? Потому он не стал тратить время, а быстро перехватил взгляд измененного и отчетливо, так, что слышно было каждую букву, произнес:
– У тебя больше нет хозяина. Господин Красп умер.
И лишь чудом успел прикрыть собой мальчишку от того ада, в который тут же превратилась контора.
Первым погиб Ставен – сорвавшаяся тварь буквально снесла ему голову. Для того, чтобы это сделать, измененному пришлось перемахнуть одним прыжком чуть ли не всю комнату и заодно пару господ в штатском, засевших на ближнем диване – видать даже его заместитель министра допек дальше некуда. Но и те, кого гадина оставила за спиной, пережили господина Ставена не надолго, всего на несколько мгновений – им, сразу обоим, он свернул шеи уже возвращаясь
Остальные трое, облюбовавшие дальний угол, все-таки успели выхватить оружие и открыть беспорядочную пальбу. Стало это их ошибкой или наоборот, никто так и не понял, но те несколько выстрелов, что они успели сделать, лишь добавили крови в резню. В том числе и крови измененного, пару раз его таки достали, но, кажется, не сильно, сам он внимания на раны не обратил. И когда на шум распахнулась дверь соседней комнаты, бойня тут же перекинулась туда. О замерших на диване рессе и Дари тварь пока забыла, занимаясь лишь теми, кто азартно, но безуспешно в нее палил.
Ретен, убедившись, что с мальчишкой все в порядке, вытащил оружие, проверил его и рванул в соседний кабинет вслед за гадиной. Пепел остался один, все еще не в силах прийти в себя. А потом медленно полез за пазуху и тоже выудил оттуда револьвер – тот самый, которым так азартно размахивал перед носом у Краспа. И заставил себя встать. И шагнуть на звук пальбы.
Впрочем, далеко ходить не пришлось – выстрелы начали стремительно приближаться. А потом в дверях показалась спина измененного, отступавшего перед кем-то, прицельно садившим в него из глубины конторы. И Дари не стал раздумывать ни секунды. Он стрелял и стрелял, пока не выпустил все патроны до последнего. Но и потом продолжал раз за разом нажимать на курок, словно не слыша сухих холостых щелчков. И не видя развороченной в клочья спины твари.
Отрезвила его тишина. И острый взгляд ресса. Это перед ним, оказывается, отступал измененный пока не напоролся на мальчишку. Ретен осторожно, словно не вполне доверяя, приблизился к Пеплу и вынул револьвер у него из пальцев:
– Тихо, мальчик, тихо. Все уже. Все кончилось. Успокойся.
– Не стоит, папенька, – оборвал его Дари, встряхиваясь и возвращая взгляду осмысленное выражение. – Побереги утешения на потом – свой счет я пока не открыл. Потому что это не человек. Уже нет.
И быстро отвернулся от трупа.
Взгляд его тут же напоролся на сундук с варановым архивом, густо забрызганный кровью… И на ящики с записями Краспа рядом… И на шкафы с бумагами поверенных, в том числе о поисках его матери в борделе.... А потом на горящую масляную лампу, чудом устоявшую на столе во время этой бойни. И он резко развернулся к Ретену:
– Там кто-то еще остался? Из живых?
– Нет, – качнул тот головой.
– Тогда дай мне лампу!
– Эрдари, – ресс догадался, что тот задумал. – Не надо. Там где-то и папка с документами о невиновности твоего отца. Они важны и для твоего будущего тоже.
– Посрать, – равнодушно откликнулся мальчишка. – Я и без них со своим будущим разберусь. А вот совать нос в прошлое моей матери не позволю никому.
– И компромат на врагов Варана, – продолжил Ретен, – чтобы за него отомстить.
– На компромат десятилетней давности мне тоже посрать! Да, наверное в том дерьме до сих пор можно массу всякой мерзости нарыть. Но мне – посрать! Главное, чего я хочу, чтобы сведения об опытах Краспа никогда и никому не попали в руки. Никогда! Никому! С полной гарантией! Лампу давай! Смерть уже была, сейчас организуем огонь. Все как заказывали. Что-то они у нас все время вместе ходят.
– Дари, – привел последний аргумент ресс, – рядом жилой квартал.
– У них тут колонка есть. Я видел. Успеют потушить. Ну?! – и требовательно протянул руку.
А когда Ретен передал-таки ему лампу, одну за другой откинул крышки со всех ящиков и опрокинул светильник в самый центр.
– Смерть и огонь, – повторил он сквозь зубы, глядя, как папки занимаются одна за другой. – Смерть и огонь! Да! В пепел. Именно так. Вот сейчас, наконец, все сбылось.
И вдруг словно вс