К таковым им причислялись не только литераторы сентименталистского направления, главой которых тогда был Николай Михайлович Карамзин, и которые задались целью усвоить западную словесность, по преимуществу французскую, создав в литературе сентиментальный «новый слог», но и значительная часть русского высшего дворянского общества, которая была полностью или частично ориентирована на французскую культуру и поведение людей.
Захотели узнать и ее мнение, и учительница, вспомнив о засилье англицизмов и американизмов в русском языке, сказала, что во многом Александр Семенович Шишков прав – надо стараться сохранять русский язык как основу души народа, изучать и записывать фольклор и даже похвасталась, что начала собирать русские народные сказки и пообещала прислать Олениным эти сборники.
Но в то же время и от заимствования обойтись нельзя – ведь слова приходят вместе с предметами из других стран. Так обогащается наш «живой как жизнь», по выражению Корнея Чуковского, русский язык. Наталья видела, что эти высказывания заинтересовали гостей, они переглядывались с интересом, не ожидая такой смелости от тихой провинциалки.
Вспомнив о своем желании предупредить Мусина-Пушкина о пожаре Москвы и сохранении «Слова о полку Игореве», она стала искренне восхищаться этим бессмертным памятником древнерусской культуры и посоветовала Алексею Николаевичу просить о передаче списка «Слова» в Публичную библиотеку, чтобы литераторы имели возможность изучать это произведение. И очень обрадовалась, когда он пообещал подумать над этой идеей, возможно, это спасет великое произведение от утраты.
Так, потихоньку-полегоньку и длился этот разговор, но как-то не выходил на нужную тему. Помог опять Крылов, он все это время с интересом листал сборник. Он начал несколько издалека:
– Да, стихи интересные, необычные, особенно стихи дам-поэтесс, вот это – «Вы, чьи широкие шинели / Напоминали паруса», это явно девушка написала о героях всех войн. Это так?
– Так, Иван Андреевич, – и Наталья снова поражается его поэтической чуткости.
И решается выйти как раз на интересующую тему:
– Чуткая женская душа прочувствовала не только прошлые, но и будущие войны. Вы знаете, что разговоры о войне с Наполеоном давно ходят в свете. Я также думаю, скорее, я уверена, что Бонапарту скоро тесно станет в Европе, он расширит свои военные действия. Вот и надо заранее приготовиться к ним, а для этого мы у себя в уезде и организовали Женское общество. Оно только начало работу, мы успели провести благотворительный вечер и ярмарку, на собранные деньги закупили вещи для гусарского полка, который стоял у нас в уезде.
Ее слова заинтересовали дам, и Наталья, обрадованная возможностью поделиться своими идеями, стала говорить о роли женщин в обществе, о том, что давно пора расширить рамки участия женщин в жизни страны, о том, что надо учить не только ведению хозяйства, но и медицине, педагогике, другим наукам. Стояла тишина, и она поняла, что несколько увлеклась, – как бы ни были люди, здесь присутствующие, прогрессивными и либеральными, идеи, ею изложенные, все-таки несколько опережали время, ее могли посчитать смутьянкой, нарушающей устои строя. Наталья смутилась и сказала:
– Простите, я несколько увлеклась. Это – дело будущего, но начинать надо уже сейчас.
И она решила перевести тему разговора на другие проблемы. Помня, что Елизавета Марковна в девичестве носила фамилию Полторацкая, являлась родной сестрой Петра Марковича Полторацкого, который являлся прародителем сухих бульонных кубиков, о которых уже вспоминали, она со смехом начала разговор:
– Вы знаете, Елизавета Марковна, мой управляющий довольно прогрессивный человек, и вот от каких-то купцов он услышал об изобретении вашим братом сухого бульона, которым возможно заменить бульон обычный, особенно в путешествии или в иных подобных обстоятельствах. Я пообещала узнать подробности. Если можно, разрешите ему написать управляющему вашего брата и узнать технологию изготовления этого бульона?
– Я думаю, это возможно, – переглянувшись с мужем, сказала Елизавета Марковна.
Остаток вечера Наталья уже скромно сидела в уголке и только слушала разговоры других – и так она достаточно потрясла общество. Все присутствующие ожидали увидеть скромную провинциалку, которая будет сидеть и не отсвечивать, с открытым ртом слушая разговоры именитых гостей, а тут – и наряд у дамы необычный, и высказывания, да и все поведение явно выходит за рамки, так что поразила она их знатно. Через какое-то время гости стали прощаться, и, пообещав прислать сборники сказок и другие подарки, женщина покинула гостеприимное общество.
Анатоль вышел ее проводить и высказал, думается, не только свое мнение:
– Вы очень интересная собеседница, тетушка была заинтересована вашими идеями. Жаль, что скоро общество разъедется на лето, но думаю, тетушка похлопочет об устройстве благотворительной ярмарки. Позвольте мне еще раз посетить вас, чтобы сообщить об итогах организации этой идеи?
Наталья согласилась, но предупредила, что скоро может уехать, поскольку ждет решения вопроса о назначении пенсии за покойного мужа. Анатоль попросил позволения писать, и она дала ему адрес имения в Деревенщиках.
Дома, отвечая на все расспросы друзей, Наталья в первую очередь поведала, что видела САМОГО Крылова, чем вызвала восторженные реплики коллег. Далее она уже спокойно рассказала о содержании всех разговоров и договорилась с Мишей, что завтра он увезет в дом Олениным обещанные сказки и домино с лото в подарок. Ночью она спала плохо – все-таки переживания и напряжение вечера, встреча и разговоры с великими людьми, взволновали. Но уже сама эта возможность общаться с ними воодушевляла и поддерживала женщину.
Глава 43. «Лед тронулся, господа!»
Так, за делами и заботами, и тянулось время ожидания. Наталья отправила в дом Олениных в подарок лото и домино, а также наборы со сказками, а получила в ответ книгу Крылова с автографом.
Все долго любовались подписью, и хотя Наталья сначала в припадке щедрости хотела отдать книгу Барыне, потом решила, что, во-первых – она сама заработала этот приз и никому его не отдаст – жаба не велит! А во-вторых, Барыне трудно будет объяснить появление этой книги с автографом великого баснописца – все они учтены литературоведами, появление нового просто всколыхнет их. Друзья во всем ее поддержали и полностью согласились с этим желанием.
Миша все-таки добился переделки кареты на новые рессоры, компания даже опробовала их, прокатившись до Царского Села в надежде на еще одну встречу с Пушкиным и его друзьями. Ход кареты был действительно более мягкий, спокойный, чем ранее. Но в этот раз им не повезло – сколько они ни бродили по парку, но так и не встретили лицейских, видимо, время прогулки прошло, и они вынуждены были уехать, расстроившись.
Пришлось пройтись просто по Летнему саду, где уже появились первые цветы и листья на деревьях. И всем так резко захотелось домой, что друзья чуть ли не хором вздохнули:
– Как там Маша, справляется ли с делами? Как в Деревенщиках, успели ли со всеми посевами, сделали ли, как я просила? – проговорила Наталья.
– Как Полина? Как лавка в Дорогобуже? – подхватил Миша.
– Как «апостолы», как дети? – эхом откликнулась Варвара, и все улыбнулись – они одновременно подумали об одном и том же.
Решили так – ждут еще три-четыре дня, а потом начинают сборы и отъезд домой, даже если и не дождутся ответа императрицы – время поджимает, надо торопиться.
Тут же в саду услышали разговор двух кавалеров, что лед в Неве совсем сошел и завтра ожидается праздник по поводу открытия навигации на Неве, на котором будет «весь свет», с прехорошенькими барышнями в том числе. Все переглянулись и решили – и они там будут!
Утром набережные Невы и Стрелку Васильевского острова заполнили толпы петербуржцев. Здесь были люди всех сословий – все ждали зрелища. Наша компания расположилась недалеко от Зимнего дворца, чтобы увидеть весь праздник с лучших мест. Приехать и занять это место пришлось чуть ли не с семи утра, и оделись все потеплей, так как от Невы достаточно сильно дуло. Сидели пока в карете, чтобы не замерзнуть от ожидания, и перекусывали ранним традиционным завтраком двадцать первого века – бутербродами с колбасой, сыром и мясом, запивая все горячим кофе из термоса, прихваченного из будущего. Кстати, надо попробовать сделать нечто подобное, озадачив «апостолов», только вот проблему со стеклом решить будет непросто. А может, просто железный термос сделать? Но это – дело будущего, а пока – праздник!
Основными действующими лицами праздника были три важных чина – главный командир порта, управляющий речной полицией и комендант Петропавловской крепости. И вот толпа зашумела: «Плывут, плывут!» – это управляющий столичной речной полицией отчаливал на катере от Домика Петра Великого, что на Петербургской стороне, и, в сопровождении флотилии частных судов, направился к Петропавловской крепости. Одновременно от Адмиралтейства на таком же катере к Петропавловской крепости плыл начальник петербургского порта. Около половины двенадцатого они встретились напротив Петропавловской крепости. Их катера салютовали крепости семью выстрелами и получали такие же салюты в ответ.
Толпа с трепетом наблюдала, как от Петропавловской крепости к ним устремлялся двенадцативесельный катер, на котором стоял в полной парадной форме генерал, комендант Петропавловской крепости. Управляющий речной полицией рапортовал коменданту о том, что сообщение по правую сторону Невы свободно. Так же рапортовал и начальник порта, только про левую сторону Невы. Затем три катера во главе с комендантским направлялась к Дворцовой пристани – к Зимнему дворцу. Все это напоминало прием парада в честь дня Победы на Красной площади, только в водном варианте.
Рядом, в толпе зевак, которые посторонились, уступив дамам места получше, услышали разговор двух мужчин, по виду купцов.
– Проиграл все-таки Фома Анисимович спор, проиграл! Он тут бился на днях об заклад с Гордеем Мокиным, что навигация начнется только после седьмого числа. А сегодня ведь пятое! Вот и придется ему расстаться с тремя рублями ассигнаций – уговор дороже денег!