— Такое возможно. Если до проникновения был оргазм, то в уретре могла остаться сперма, которая вышла во время преэякуляции.
Жак застыла, удивленная новостью. Она точно знала, что Блейк не спал с другой женщиной до того, как пришел к ней. Она пораженно посмотрела на него.
— Ладно, но если у него и был оргазм до близости, то это произошло без меня, — сказала Жак.
— Мои предыдущие отношения закончились полгода назад, — твердо произнес Блейк. — Жак — единственная женщина, с которой я занимался сексом в последнее время.
Доктор Мерфи оставалась невозмутимой.
— Но это не исключает мастурбации, — произнесла она, и Жак едва не поперхнулась.
«Да уж, доктор Мерфи не щадит его», — подумала Жак.
Она выдавила улыбку, ожидая, что Блейк будет все отрицать. Но румянец, выступивший на его щеках, показал, что Мерфи попала в яблочко.
Она только что открыта тайну преэякуляции.
Беспомощность Блейка, его смущение окончательно покорили сердце Жак. Бессмысленно было отрицать правду.
Жак была по уши влюблена в Блейка Беннингтона. Страх, который она испытывала перед тем, как рассказать ему все, уступил место настоящему ужасу. В горле образовался ком, утренняя тошнота превратилась в стыд.
Любовь.
Она любила Блейка.
Жак обхватила руками живот, сердце бешено стучало. Она должна быть спокойной. По крайней мере до тех пор, пока не останется в одиночестве. Только тогда можно дать волю чувствам.
Доктор Мерфи нажала несколько клавиш на ноутбуке.
— Жак, вы придете ко мне через несколько месяцев. И рецепт ваших лекарств будет в аптеке к концу дня. — Она ободряюще улыбнулась, но Жак лишь слегка скривила губы в ответ. Мерфи повернулась к Блейку: — У вас есть какие-то вопросы, мистер Беннингтон?
Жак была поражена, услышав в голосе врача вызов. Но Блейк, видимо, решил отступить. Он взял Жак под локоть и вывел из кабинета. Они прошли по коридору, мимо стен, увешанных изображениями яичников, матки и младенцев. Блейк старался смотреть вперед, словно боялся случайно поймать взглядом странные декорации больницы. Жак становилось легче.
Она не должна была так восхищаться уязвимостью Блейка. Или радоваться бреши, которая появилась в его броне. И уж конечно, не стоило так радоваться тому, что этот сильный мужчина оказался не в своей тарелке. Но его смущенный вид странным образом успокаивал, а Жак так надоело быть единственной нервной особой. Сейчас она была в панике, поэтому лучше не говорить Блейку о своих чувствах, о своей любви.
— Это правда? — спросила она, глядя на него.
— Что — правда? — уточнил он.
Его рука чуть сильнее сжала ее локоть. Блейк прекрасно понимал, о чем она спрашивает.
— До того как ты пришел ко мне той ночью… — начала она. — Ты вернулся домой после тяжелого рабочего дня и решил немного… расслабиться с помощью банки пива и прикосновений?
Его челюсть напряглась, краска вновь залила щеки. Это и стало ответом, который желала получить Жак. Она едва смогла сдержать смех, рвущийся из самой глубины.
А возможно, это был просто страх.
Не сказав ни слова, Блейк провел ее мимо регистрационной стойки в комнату ожидания. Там было двое детей и несколько женщин на разной стадии беременности. У одной живот был размером с гигантский шар, и Жак испугалась, что Блейк сорвется прямо здесь и сейчас.
Жак понимала его чувства. Она была влюблена в мужчину, который никогда не считал ее подходящей на роль спутницы. Слишком много требований, и ни одно из них она не удовлетворяла. Каково же ему сознавать, что такая женщина носит его ребенка?
Было очевидно, что Блейк не собирается отвечать на вопрос Жак о своем времяпрепровождении.
— Как твое зрение? — поинтересовалась она как можно более невинно. Однако сильное раздражение внезапно охватило ее. — Не ослеп еще?
Взгляд Блейка говорил только одно: оставь меня в покое.
Жак даже не потрудилась понизить голос и продолжила изводить Блейка:
— Тебе было хорошо?
Взгляд Блейка был резок, но он молчал.
Он упорно отказывался отвечать, и Жак, выйдя из себя, но все же понизив голос до шепота, говорила:
— Ты думал обо мне, когда ласкал себя?
Он открыл для нее дверь, и она проскользнула вперед. На этот раз Блейк посмотрел на Жак с жаром, а не со злостью. Жажда вновь обуяла Жак, чувственное желание струилось через край теперь, когда она признала, что любит Блейка. Сердце ее билось от страсти, любви и страха из-за того, что она ответила на главный вопрос.
Глаза Блейка были темны, он посмотрел на нее, окатив волной жара.
— Ну уж точно не о чертовой королеве Англии, — наконец процедил он.
Жак, сидя в лимузине, тесно прижалась к Блейку. Он страшился торжественного мероприятия, потому что не мог выкинуть из головы мысли о произошедшем. Сегодня утром Жак позвонила ему и сообщила шокирующую новость. Теперь этот узел так просто не распутать.
Кто, черт возьми, мог знать, что мастурбация может привести к беременности?!
Блейк до сих пор не смирился с этой мыслью, а тут еще Жак отвлекает. Одетая в длинное красное платье на тонких лямках, она была прекрасна.
Скоро он станет отцом…
В животе образовалась неприятная пустота.
Сегодня, пока они были еще в доме, Жак заметила:
— Ты какой-то напряженный, Костюмчик. — Она завязала ему галстук.
Напряженный? Да он не в себе! Блейк вдохнул запах пряных абрикосов, все его чувства обострились.
Скоро он станет отцом!
Невыносимая тяжесть ответственности навалилась на него, комната вдруг показалась меньше. Конечно, он собирался когда-нибудь жениться, может, даже завести детей… Но это должно было случиться в далеком будущем, а не прямо сейчас.
— Ты уже психанул? — спросила Жак.
Едва ли. Он только начал.
— Я не психанул, — недовольно произнес он.
— Нет, психанул, — откликнулась Жак с легкой улыбкой. — Признай это. Ты полностью потерял самообладание. — Ее глаза сияли, но за этим светом Блейк различил обеспокоенность. — На свой манер, конечно, — добавила она.
Он смотрел на нее несколько мгновений, прежде чем ответить.
— Я не так собирался начинать семейную жизнь, — искренне произнес он.
Ее пальцы замерли, затем она опустила руки.
— Самое лучшее в жизни редко поддается планированию, — осторожно заметила она.
Не важно, планировали они это или нет, но ребенок был Блейка. Значит, и ответственность лежит на нем. Он как будто слышал голос отца, который говорил ему начать задумываться о последствиях своих поступков.
«Ты должен серьезно относиться к своему будущему, Блейк. Перестань думать только о себе и подумай о семье».
— Мы должны спланировать свадьбу, — сказал Блейк.
Рука Жак замерла.
— Для этого у нас еще полно времени, — ответила она.
Блейк нахмурился, не восприняв всерьез слова Жак.
— Подозреваю, что восемь месяцев пролетят очень быстро.
Жак заправила выбившийся локон за ухо и провела ладонями по ткани платья.
— Мы можем пожениться и после того, как ребенок родится.
Блейк понял значение этой фразы: Жак хотела притормозить. Ему не понравилась мысль о том, что придется ждать. Почувствовав раздражение, он внимательно посмотрел на Жак.
— Мы должны пожениться до рождения ребенка, — твердо произнес он.
Она недовольно сморщила нос:
— Кто сказал?
Блейк открыл рот, но нужные слова не приходили на ум. Он пытался найти ответ, который не был слишком банальным и слишком устаревшим. Общество? Семья? Традиция? Для Жак все эти варианты прозвучали бы смехотворно.
— Я сказал, — наконец бросил Блейк.
Жак приподняла бровь, по ее лицу было видно, что она считает его ответ притянутым за уши.
— Я отказываюсь идти к алтарю под дулом пистолета.
Лимузин уже въезжал в респектабельную часть города.
Недовольный таким поворотом разговора, Блейк сжал губы в тонкую полоску, затем пробурчал:
— Никакого оружия.
Машина остановилась, водитель открыл дверцу, прервав их беседу. Воспользовавшись моментом, Жак выскользнула из салона. Блейк последовал за ней. Он взял ее за руку и повел по ступеням к роскошному современному зданию, удивленный увиденным. Конечно, событие было связано с медициной, но едва ли центр пластической хирургии подходил для проведения благотворительной акции, пусть и посвященной раку груди.
В этот вечер все было не так, как он ожидал.
Блейк провел Жак через стеклянные двери и заполненный гостями холл. Затем попробовал еще раз.
— Это же в интересах ребенка, если мы…
Жак повернулась, и, положив руку ему на грудь, посмотрела на Блейка внимательным взглядом.
— Оглянись, — произнесла она, указывая широким взмахом на богатую публику, сияющий паркет и сталь. — Сегодня мы повеселимся. А об этом можем поговорить позже.
Но в течение следующего часа и сорока пяти минут беспокойство усиливалось, отравляя вечеринку. Жак выглядела потрясающе в своем платье, с волосами, свободными волнами спадающими на плечи и спину. Она легко общалась с гостями, усугубляя этим болезненно-тревожное состояние Блейка. Шел молчаливый аукцион работ художника, посвященных проблемам женского здоровья, но Блейк не обращал на него внимания. Он чувствовал себя отстраненным. Одиноким. Блейк бросил взгляд на картину маслом, изображавшую женщину, делающую маммограмму. Кто станет позировать для подобной сцены? Видимо, художник мог сбагрить такое произведение лишь на благотворительном вечере.
— Мне нравится эта, — произнесла Жак, рассматривая женщин на разной стадии беременности, написанных маслом. Она улыбнулась. — Для мужчин это всего лишь несколько шагов.
Блейк искоса посмотрел на Жак, собираясь выложить еще один аргумент в пользу женитьбы до рождения ребенка, но тут его прервал голос:
— Блейк!
Он обернулся и увидел, как к ним приближается подруга матери, Гейл Тейлор. Худая блондинка за пятьдесят, светская львица, она явно не брезговала предложениями об увеличении груди. Она, улыбаясь, обняла Блейка. Он представил ее Жак.