– Су Анасы! Сколько можно торчать в душе? Я два часа жду! Каждый день одно и то же! Сколько можно?!
Шум воды не прекратился, и Ведьма, ругаясь под нос, принялась щёлкать выключателем, чтобы если не выгнать Су Анасы из ванной, то хотя бы сделать её пребывание там менее комфортным. Это сработало – вода стихла, и спустя несколько минут дверь открылась.
– Зачем сразу кричать? – Су Анасы смахнула с голубоватых чешуек на плечах капли и недовольно посмотрела на Ведьму круглыми рыбьими глазами. С длинных белоснежных волос лилась на паркет в коридоре вода. Домовой был бы в бешенстве.
– Ты не одна тут живёшь! – гаркнула Ведьма и, проскочив в ванную, хлопнула дверью, да так сильно, что с неё посыпалась краска.
Су Анасы озадаченно заморгала и повернулась к остальным:
– Чего это она с утра пораньше беснуется?
– По делу беснуется, между прочим, – цыкнул Кощей. – Сколько можно ванну занимать в самом деле? Скоро плесень заведётся, а ведь мы её в том году еле вытравили. Вон вам Нева, Фонтанка рядышком – купайтесь, сколько влезет.
– Ты воду там видел? – Су Анасы потуже затянула пояс халата и села на свободный стул. Из её комнаты тут же прискакали двое весёлых мальчишек, таких же беловолосых и покрытых чешуёй, и взобрались к матери на колени. Су Анасы поцеловала каждого в лоб и продолжила: – У меня от этой воды чешуя сыпется. Я после купания как будто не дух воды, а мавка дохлая. Ужас, а не вода! Как можно было до такого реки довести?
Из комнаты выбежал третий мальчишка. Два брата тут же соскочили с колен матери, все трое с визгами и хохотом умчались играть во двор. Су Анасы вздохнула.
– Мин арыдым[2]…
Достав из кармана халата гребень, она принялась расчёсывать влажные волосы.
– Раз в реках вода плохая, может, экологам позвонить? – спросил Вампир, возвращаясь к теме.
Су Асасы отмахнулась:
– И что они сделают, эти экологи? Походят, поохают – и ничего не изменится.
– Ну а кому в таких случаях звонят? – Вампир почесал подбородок. Вопрос его заинтересовал. – Чтобы приняли меры?
– Звони не звони, толку никакого. – Гребень путался в волосах, не мог отыскать дорожку в снежных прядях. – Люди всё испортили, изгадили. На природу наплевали, на прошлое наплевали и на будущее тоже. Я ещё помню времена, когда в Волге жила, всё же было иначе. Чешуя блестела, силы хватало берега развести, и люди знали, что со мной шутки плохи.
Вампир рассеянно поджал губы и вернулся к ноутбуку. Су Анасы любила вспоминать прошлое. Любила сидеть на кухне, расчёсывать свои длинные волосы гребнем из прошлой жизни и вспоминать-вспоминать-вспоминать. Голос её убаюкивал, сливался с шорохом дождя и обещал, что вчера всё будет хорошо.
– Барыта этэҥҥэ, – вторил мелодии её голоса Сах иччи. Жмурился, как кот, Кощей, поднося ко рту кружку со сказками.
Ведьма привыкла засыпать под скрип Лешего в соседней комнате. Днём он работал дворником, а ночью страдал бессонницей, поэтому часто сидел под тусклой лампой над письменным столом, пил разбавленный компотом коньяк, что-то писал – что-то, что никому и никогда не показывал, – и задумчиво скрипел корнями, которые уже много лет не чуяли под собой земли.
Теперь Леший не скрипел.
Ведьма не могла заснуть. И места себе найти не могла.
Она долго ворочалась с боку на бок. Пятнадцать метров комнаты вдруг стали тесными, душными, совершенно чужими. По потолку изредка прокатывался, будто напоминая о том, что мир всё ещё существует, свет фар проезжающих мимо автомобилей. В эти мгновения тени от лепнины на стенах становились длинными, пугающими. Они тянулись к Ведьме и что-то шептали, но та никак не могла разобрать что.
Ведьма встала с постели, сунула отчего-то замёрзшие ноги в тапки и выскользнула из комнаты.
В коридоре было темно и тихо. Только паркет поскрипывал под ногами, выдавая намерения Ведьмы, но она не собиралась отступать. Остановилась перед дверью Лешего. Помявшись, все-таки повернула дверную ручку и шагнула в темноту.
Комната Лешего – такая же маленькая, как и у самой Ведьмы, – оказалась почти пустой. Только письменный стол у окна и обросший грибами пень, что служил Лешему стулом. Не было ни кровати, ни шкафа, ни одежды.
«Как странно, – подумала Ведьма. – Интересно, здесь всегда так было или всё исчезло вместе с Лешим?»
Прикрыв за собой дверь, Ведьма подошла к письменному столу и открыла единственный ящик. В столе лежала бумажная папка, заботливо перетянутая джутом. Надеясь, что содержимое папки поможет понять, куда запропастился Леший, Ведьма развязала узел.
В папке оказалась увесистая стопка листов. На первом значилось: «Непокорённый Лес». Это был роман. Большой, светлый, смелый роман, который Леший писал каждую ночь и который каждое утро заботливо прятал обратно в ящик стола. С необъяснимым замиранием сердца Ведьма пролистала стопку – страницы были пусты. А когда она вложила листы обратно в папку, исчезло и название. Исчез лес, исчез Леший, исчез его труд и всякое воспоминание о нём. По спине Ведьмы пробежал холодок. Чутьё подсказывало: то, что забрало Лешего, ещё вернётся.
Зайти в комнаты Гамаюн и Домового Ведьма в ту ночь не решилась. Впрочем, она бы всё равно не отыскала там ничего, кроме голых стен.
Через неделю пропал Кощей.
Судя по всему, он исчез прямо с кухни – утром Вампир нашёл на полу его трость.
Дождь барабанил по стеклу, за окнами медленно собирался, путаясь в ветвях голых деревьев, туман. Вампир, Ведьма и Су Анасы сидели за столом, молча глядя на трость, которую Вампир зачем-то держал в руках.
– Всё ещё считаете, что ничего делать не нужно? – спросила Ведьма, нервно переплетая пальцы.
– А что ты предлагаешь? – отозвалась Су Анасы. От страха её волосы стали пепельно-серыми, чешуя поблекла, глаза остекленели.
– Не знаю! Делать хоть что-то! Понять, что происходит, понять, как с этим бороться, как остановить! – Ведьма всплеснула руками и подпрыгнула на стуле. – Съехать, в конце концов!
– А куда съезжать?.. – пробормотала Су Анасы и вдруг разозлилась, заговорила быстро и пылко: – Куда я с тремя сыновьями? Это ты молодая и независимая ведьма, можешь хоть на Лысую гору, хоть в Трансильванию – тебе бесы везде рады будут.
– Да я же…
– Ну, что?! – взвизгнула Су Анасы. – Ты предлагаешь что-то делать, куда-то бежать, а мы ведь даже не знаем, почему они исчезли. Может, так было нужно.
– Может, мы чего-то не знаем. Может, они творили какую-то запретную магию, – кивнул Вампир. – Страшную магию. Она-то их и забрала. Гамаюн могла. Раз с неё всё началось, то вполне возможно, что она в этом и виновата.
– Говорили мне сестрицы, что раз Гамаюн в соседках – быть беде. – Су Анасы покачала головой. – Сразу она мне не понравилась. Зуб даю, это она что-то натворила.
– Даже если так. – Ведьма старалась говорить спокойно. Ей казалось, что соседи по коммуналке упорно отказываются её слышать. Замечать главное. – Мы по-прежнему не знаем ни что происходит, ни как это остановить.
– А может, и не нужно ничего останавливать? – пожал плечами Вампир. – Может, всё уже закончилось?
– Ты правда в это веришь? – хмыкнула Ведьма.
На кухню зашёл Сах иччи с кассетой яиц в руках, кивнул всем собравшимся и принялся возиться у плиты, тихонько напевая что-то под нос. Казалось, лично его странные исчезновения совершенно не беспокоят. Хотя Сах иччи никогда и ничего не беспокоило.
– Мне в любом случае надо работать. Донорская кровь очень дорогая, знаешь ли. – Вампир встал из-за стола, подхватил с пола рюкзак и почти бегом покинул квартиру.
Су Анасы обняла заварочный чайник обеими руками и зажмурилась. Спустя пару мгновений из носика повалил пар, крышечка со стуком запрыгала. Довольная Су Анасы налила себе чаю в маленькую фарфоровую чашечку, следом плеснула молока из бутылки, которая стояла тут же, на столе. Её вечно влажные руки липли к клеёнке, и Су Анасы всё время её разглаживала. Клеёнку на стол купила она сама – дорогую, с тонким цветочным узором.
– Да что с вами? – пробормотала, наблюдая за её размеренными движениями, Ведьма. – Почему вы так упорно делаете вид, что ничего не происходит? Неужели я одна понимаю, что что-то не так?
– Ты – ведьма молодая, ещё мало в магии понимаешь, – покачала головой Су Анасы. Чай она пила вприкуску с сахаром. – Хочешь порассуждать? Давай порассуждаем. Гамаюн вечно пела. Так вопила, что уши закладывало. К ней придёшь, мол, Гюша, детки спят, а она всё одно: отстань, до одиннадцати вечера могу всё что угодно горланить. Домовой матерился на весь подъезд и расшвыривался направо и налево бытовыми заклинаниями. А Кощей без конца репетировал свои пьески на кухне, чтобы на него все глядели да послушно хлопали. У меня эта «Муха-Цокотуха» вот где уже была! – Она провела ребром ладони по горлу.
– И что?
– А то, что ты тут живёшь относительно недавно, а я этого всего насмотрелась и наслушалась. Громкими они были и всем мешали. Нарушали, так сказать, течения. – На последнем слове она со знанием дела подняла указательный палец и выразительно посмотрела на Ведьму. – А течения очень не любят, когда их нарушают. Особенно течения магические. Эта квартира пропитана магией. Может, поэтому она и заставила их всех исчезнуть, чтобы обрести наконец гармонию. Если рассуждать так, то даже хорошо, что их нет. Заметила, насколько тихо и мирно стало?
Ведьма нахмурилась, раздумывая над словами Су Анасы, а потом покачала головой. Что-то в них казалось неправильным.
– А Леший?
– А что Леший? – встрепенулась Су Анасы.
– Он был тихий, никому не мешал, ни с кем особо не общался. Я за всё время от него в лучшем случае пару предложений услышала.
– Замершее течение хуже бури, – всё тем же назидательным тоном ответила Су Анасы. – В стоячей воде рыба дохнет. – Заметив озадаченный взгляд Ведьмы, она вздохнула и добавила: – Магия умнее, чем мы, сильнее, чем мы, древнее. Не нарушай гармонии, слушай течения и следуй за ними. В высокую волну безопаснее всего на дне. Делай свои ведьмины дела да магию сильно не тревожь, не бросай ей выз