Шагнула к Вере и тоже сжала её ладонь.
– Они?
Алина кивнула:
– Монстр и…
– …приманка, – спокойно закончила Анастасия Федоровна.
Вера и думать не хотела, кто в этой охоте будет приманкой, но та уже и сама поднялась на мост с другой стороны. Знакомая курсантская форма, пиджак, накинутый на плечи, рыжие волосы, красные и зелёные ленты. Замерла на середине, устремив взгляд на воду.
Побелев, Вера обернулась к старшей:
– У нас приманка – обычный человек?! – Перевела отчаянный взгляд на Алину: – С ней же ничего не будет?
Но Анастасия Фёдоровна только отмахнулась, не сводя прищуренных глаз с девушки на мосту:
– Не отвлекайся.
Вера снова хотела возмутиться, но тут с той стороны моста поднялась тень, и ведьма подавилась своими словами.
На первый взгляд показалось, что у монстра не было ни очертаний, ни тела как такового – только тёмный туман, за которым мир расплывался и терял вещность, превращаясь в плоский рисунок. Но вот он ступил на мост, и из мутного марева проступили тонкие когтистые лапы с вывернутыми коленями, узкая безглазая морда, широкая пасть.
И как-то слишком легко представлялось, что станет с девушкой, когда монстр к ней подойдёт.
…Наверное, надо было меньше хорроров смотреть…
Но это Вера уже подумала, выкручиваясь из хватки ведьм и бросаясь к мосту, напрочь позабыв, как же она боится этих мостов.
– Эй! – Только сейчас Вера спохватилась, что так и не знает имени своей знакомой, но разве это повод оставлять её твари? – Сзади!
Та вздрогнула, начала оборачиваться на крик, но медленно, как во сне, словно преодолевая некую силу, что заставляла глаз не отводить от неподвижной воды. «Что я делаю? – в панике думала Вера. – Как я её спасу? Монстр просто нас обеих порвёт!» Она успела в последний момент: выдернула безвольную девушку из-под когтистой лапы, попыталась утянуть прочь, но легко ли тащить человека, который не хочет идти?
Крикнула отчаянно:
– Ну беги же!
Девушка только головой качнула, лишь на миг поднимая на Веру глаза:
– Я не должна.
Но этого хватило, чтоб Вера заметила на лацкане пиджака ужасно неуместную на тёмной шерсти старинную перламутровую брошь. Дальше всё было просто, мысли выстроились в ряд и мелькнули друг за другом меньше чем за миг: старшая знала о приманке, сама позаботилась о ней, значит, привела её чарами, а брошь выглядит так, словно старшая её из своей шкатулки достала, значит, в ней и чары! Ох, слишком хорошо, чтобы быть правдой!
Молясь, чтоб догадка оказалась верной, Вера сорвала с плеч девушки пиджак и отшвырнула в сторону, когда монстр уже изготовился к прыжку. «Если я ошиблась, нам конец», – успела подумать Вера, прижимаясь спиной к ограде, но зверь повёл слепой мордой и прыгнул к пиджаку.
Туман хлынул за ним, снова скрыл его очертания, коснулся Веры, и её тут же накрыла апатия и удушающее бессилие, от которого хотелось рыдать, свернувшись в комок. Но она смотрела, как самая густая тень скользит по мосту, как накрывает пиджак, превращая его в рисунок на асфальте, как туманный зверь содрогается от неутолённого голода, как в ярости вскидывает голову – а затем в два прыжка преодолевает мост и скрывается за углом.
Удавка апатии отпускала медленно, запоздало, накатывал ужас. Рядом мелко дрожала девушка. Вера удивилась ещё: какая смелая, даже не визжит, я б визжала…
– Ты в порядке?
Та медленно провела узкой ладонью по лицу, словно паутину смахивая, кивнула неуверенно. Тонкие, как нарисованные, черты лица остались спокойны, и Вера почему-то подумала, что та похожа на иконописных святых.
– Я… пойду, пожалуй. – Она осторожно высвободила ладонь из Вериных пальцев.
Её взгляд всё ещё был мутный, как после долгого и тяжёлого сна. Может, она и тварь никакую не видела? Что тогда о Вере подумала? Налетела, кричала какую-то чушь, пиджак отобрала… как бы ещё сумасшедшей не посчитала! Вера смущённо пробормотала извинения и отодвинулась в сторону, чтоб ещё сильнее не пугать девушку, и потом ещё долго смотрела, как та, покачиваясь, бредёт по мосту и исчезает среди деревьев на той стороне.
Про пиджак незнакомка, кстати, так и не вспомнила. Он так и осталась валяться на земле, уже совершенно обычный. Вот только прикасаться к нему все равно не хотелось.
Когда адреналин схлынул, Вера резко вспомнила, что так и стоит на мосту, прижимаясь к ограждению. В спину ей тут же дохнуло холодом, по шее пробежала дрожь. От страха одновременно начало мутить и потряхивать, и она спешно сбежала с моста обратно, к ведьмам… хотя, честное слово, мост был далеко не так страшен, как они!
– И что это ты тут устроила? – так холодно осведомилась Анастасия Фёдоровна, что у Веры разом все зубы заныли.
Вот только на этот раз она чувствовала свою правоту. Но будет ли та хорошим щитом против разгневанной старшей?
– Вы же сами меня учили, что мы должны защищать людей от таких вот… тварей. – Её голос дрожал, и Вера нервно сжимала кулаки, усилием воли заставляя себя не отводить взгляда от лица Анастасии Фёдоровны.
– Город, а не людей!
– А люди что, не часть города? Что мы бережём? Просто кусок земли на карте? Здания, которые не сами по себе выросли? – Вера перевела дыхание и продолжила почти шёпотом: – И почему мы вообще имеем право назначать кого-то приманкой на убой? Мы что, судьи?
– У нас есть долг, – жёстко произнесла Анастасия Фёдоровна. – Мы должны его выполнять, всё остальное – неважно. Единичные жертвы – цена, с которой город готов мириться ради своего покоя. Лес рубят – щепки летят, знаешь такую пословицу?
Алина вздохнула и коротко глянула на Веру.
– Наша безопасность важнее, – неохотно добавила она, всё же стараясь не смотреть Вере в глаза. – Много тварей мы бы… убили, если б подставлялись каждой? К тому же… у неё был шанс уцелеть, если б мы быстро тварь скрутили. Небольшой, теоретический, но был.
Вера зажмурилась. Слов, чтоб им возразить, не находилось, но гнев и ощущение жуткой несправедливости жглись в груди, требуя выхода.
– Это неправильно. Неправильно! – наконец выкрикнула она, чувствуя, как щекочут щёки злые бессильные слёзы.
– Неправильно, – твёрдо сказала старшая, – что мы упустили тварь. И теперь она может найти прореху и вырваться в обыденный мир. И тогда жертв точно будет больше, чем одна.
– А нам так нужна жертва? Разве мы не можем справиться без неё?
Алина вскинула голову и закрыла глаза, вслушиваясь в птичьи крики. Устало коснулась переносицы.
– Тварь слишком быстрая. Мы просто не сможем её догнать, даже выследить – и то не сможем! Ты же видела, каким туманом она ползает. Попробуй отыщи её в ночном городе! Мы можем только её приманить.
– Если, конечно, сумеем отыскать приманку, – недовольно поджала губы Анастасия Фёдоровна.
Вера только сильнее кулаки сжала. Она просто не могла, не могла согласиться с ними. Так легко сдаться, перечеркнуть свои убеждения, так легко отказаться от своих слов… чтоб со временем стать такой же Анестезией Фёдоровной?!
– Хорошо. – Когда она приняла решение, её голос почти не дрожал. – Нам ведь надо, чтобы он только пришёл к приманке, так? А вовсе не убил её?
Старшая довольно кивнула:
– Конечно. Риск, само собой, есть, но…
– Хорошо, – перебила её Вера. – Тогда приманкой буду я. Вам же от меня всё равно только присутствие нужно? Так хоть какую-то пользу принесу!
И прежде чем ведьмы найдут слова для отповеди, бросилась к мосту и оставшемуся лежать на нём пиджаку. Когда Вера неловко возилась, отцепляя брошь, чужая магия покалывала пальцы, как статическое электричество. Запоздало накатил панический ужас: ты что творишь, дура? Ты и впрямь готова жизнью рискнуть ради своих наивных идеалов? Ты точно хорошо подумала?
Вера обернулась. Ведьмы так и стояли напротив моста, не сводя с неё взгляда. Ни останавливать, ни отговаривать Веру они, похоже, не собирались. Она ещё могла отыграть всё назад, вернуться к ним, отдать Анастасии Фёдоровне брошь, чтобы старшая нашла новую приманку…
Нет. Вера коснулась засохшего цветка сирени в кармане. Пожалуйста, пусть твоей удачи хватит ещё на чуть-чуть!
Она выпрямилась и приколола брошь к рубашке. Ноги тряслись. Как-то особенно остро ощущалось, что всего в паре метров под ней – ненавистная река, да не мелкая и грязная Смоленка, а иная – глубокая, бурная. Бездонная. Хотя кто знает, какими становились реки на иной стороне?
Вера закрыла глаза, сжала в кулаке цветочек сирени и принялась ждать. Время тянулось, и тянулось, и тянулось, как пружина. Скоро эта пружина растянется до предела, взвизгнет и сожмётся, в кашу раздавив одну маленькую глупую ведьму. Вера повторяла вместо молитвы «со мной всё будет хорошо», но с каждым словом всё меньше и меньше верила в это. Невыносимо хотелось сказать: «Хватит! Я сдаюсь!» – и вернуться под крылышко к Анастасии Фёдоровне, покорно позволив ей руководить, и решать, и приказывать. А взамен – только язвить тихо.
Ага, как Алина.
Вера только сильнее стиснула зубы. Нет уж! Она не струсит так жалко! Она не…
Это началось внезапно. Мысли стали вялыми и отрывистыми, холод растёкся по жилам, а веки налились такой тяжестью, что даже если бы Вера захотела открыть глаза, то уже не смогла бы. И это напугало её сильнее всего: страх неизвестности прорвался сквозь сонное отупение, встряхнул её, как удар тока, заставил распахнуть глаза и взглянуть на тварь.
Вот только среди клубов тумана стоял не зубастый монстр, а сама Вера – её размытая неточная копия, плоский, безжизненный рисунок. И больше всего он хотел стать настоящим.
Отчего-то не возникало сомнений, что произойдёт, если он её хоть пальцем коснётся. И Вера не собиралась уступать этому монстру ни своё тело, ни свою жизнь.
Никакой магии она не почуяла: может, и впрямь ещё слишком неопытна, чтобы вообще в таких охотах участвовать? Лишь на мгновение оглушили резкие птичьи крики и яростный плеск воды, и за ними совершенно терялся шёпот, сливающийся из тысячи голосов. Но именно его Вера слышала, когда, как в самых навязчивых кошмарах, под её ногами исчез мост и она вместе с монстром свалилась в реку.