– Глаза… – поняла Яна, неловко коснувшись своего лица. – Не серебряные, а чёрные, потому что душу отобрали? А вернуть…
Дима помотал головой:
– Нельзя вернуть.
– Что же… тогда? Что это значит?
– Что ему осталось не больше трёх лет. При учёте, что два после потери души он уже прожил… весьма неплохо, – нехотя выдавила Света. Не сразу, но они с Димой сумели смириться, воспринимая отведённое время как благо. Чистое везение, что её неумелая первая помощь вернула его к жизни. Любовниками они не были, но друзьями стали близкими.
До произошедшего с Димой она не особо верила в необходимость поиска собственного отражения, но после увиденного выследила его и убила. Подлое, пятнающее душу убийство. Диме Света не рассказала, но с тех пор внутри поселилось ощущение, что она вырезала часть себя, и рана так и не затянулась.
Ещё недавно желанная, тишина стала до раздражения давящей. Яна умолкла, и Света во всей полноте ощутила, что зеркальный Петербург близок к смерти. Он уже не напоминал даже раненое животное – не хрипел, лишь очень тихо дышал, лишённый последней надежды. Света хмурым взглядом окинула наполовину развалившийся Казанский собор. Массивные колонны стояли знакомым полукругом, словно частокол: крыши галерей давно обвалились.
В той же гнетущей тишине пересекли Невский проспект, прошли мимо заросшего странными лозами храма Спаса на Крови. Настроение и раньше было не восторг, но сейчас Свете нестерпимо захотелось вернуться обратно: сердце натужно билось в груди, сам воздух казался удушливым и густым. Лёгкие раскрывались с трудом, требовались силы, чтобы вдохнуть полной грудью.
Им встретилось не более пары десятков прохожих. Все смотрели себе под ноги, а если на них взгляды поднимали, то ненадолго, почти моментально теряя интерес. Кто-то и вовсе предпочёл перейти на противоположную сторону улицы, будто учуяв принесённую чужаками беду.
– Почему вы стали зеркальщиками? Ведь все посеребрённые должны поступать в Императорский гарнизон, – вновь подала голос Яна, но уже тише, как если бы каждый услышанный ответ лишал её частички положительного взгляда на мир.
– Но не всех туда принимают, – фыркнула Света.
– Это при Виталии Вербине туда принимали всех, потому что в беспокойное время любой посеребрённый был на вес золота, – чуть подробнее пояснил Дима. – Со временем же отбор стал жёстче. Должность завидная, хорошо оплачиваемая. Света – сирота и по статусу не прошла, у меня семья бедная, а школьного образования, чтобы сдать все экзамены, не хватило. Мы зеркальщиками по нужде стали, но кому-то такая профессия даже ближе.
«Ага. Сброду разному», – едва удержалась от комментария Света. Она уважала далеко не всех коллег, а большинство из них вообще знать не хотела. Зеркальщики, считай, контрабандисты и барыги, лишь единицы можно назвать приятными людьми. Но Диме и Свете жизнь выбора не оставила – без денег не прожить.
Она нахмурилась, припомнив предупреждение Влада. Знала, что многие зеркальщики те ещё типы, у всех руки в крови, так как каждый за своим отражением охотился. Но чтобы деньги за убийства брать? Это может нарушить мир между солнечной и зеркальной стороной. Бессмертный Царь давно пообещал наказывать всех подданных, кто на солнечную сторону нападает, только за Ягиными мертвецами и покойниками ему не уследить: те, что без разума, его слову не подчиняются. В ответ же с солнечной стороны регулярно продовольствие поставляется, так как бо́льшая часть здешних земель стали непригодны для земледелия, да и рук не хватает.
– Ступай аккуратно, – тихо посоветовал Дима Яне, когда остатки асфальтовой дороги исчезли под лужами, мхом и другой болотной растительностью. – Шагай по следам Светы.
Девочка послушно кивнула. Света окинула взглядом уже знакомое болотистое плато, которое лет десять назад появилось на месте Марсового поля. Не сразу, но поглотило и его, и соседний Летний сад. Часть стоящих там скульптур до сих пор торчат из трясины. Однако ближе к Неве образовалось более чистое озеро, и именно туда направилась Света, внимательно следя, чтобы не сойти с тропинки.
Когда-то просторное поле заросло травой, берёзами и огромными лиственницами. Земля то уходила под трясину, то шла кочками и волнами. Света успела промочить ноги и пару раз вляпаться в грязь, прежде чем они вышли к нужному маленькому водоёму. Через него был перекинут скромный мост из балок.
– Кто это? – едва шевеля губами, спросила Яна, когда из воды повылезали девушки и обступили хлипкий мост.
– Русалки, но без хвостов. Кто-то мавками называет, – ответила Света, пока Дима достал нужное из рюкзака. – Утопленницы они.
– Они расскажут, где мой брат?
Русалки обратили свои жуткие белёсые глаза к Яне, все, как одна, уставились на девчонку, словно та их чем-то привлекла.
– Эти бестолковые. Ничего не скажут и языка уже давно не понимают, – возразил Дима.
Утопленницы выглядели отвратительно: посиневшая кожа, слепые глаза, белые губы, отупевшие взгляды, из-за которых Свете они больше напоминали рыб, чем людей. Мокрые волосы липли к лицам и телам.
– Но они нас чуют и не дадут пройти. Дима отвлечёт, а ты чтоб за мной бежала, поняла? – приказала она Яне, встряхнув девчонку для верности.
Та активно закивала, а после уставилась во все глаза на Диму, когда он развернул огромную плитку молочного шоколада, отломал несколько кусочков и кинул в сторону. Русалки с воинственными воплями взвились, подняв волну брызг, и бросились за сладостями. Дима продолжил кидать шоколад в воду, а Света потащила Яну по мосту, пока утопленницы отвлеклись. Русалки визжали, налетали друг на друга, дрались за сладкое, чем-то напоминая Свете стадо гусей. Те, бывало, устраивали не менее бурное побоище за хлебный мякиш. Предпочтительнее брать на зеркальную сторону зефир, русалки его любят больше, да и по воде плавает, дольше отвлекая утопленниц. Но зефир Света доела пару дней назад.
Дима не отставал, продолжая швырять остатки плитки подальше от моста.
– Опять вы! Сразу надо было догадаться, кто такой балаган может устроить, – поприветствовала их ворчливая старшая русалка у противоположного конца моста.
– Привет, Любава, – миролюбиво ответила Света, убедившись, что Яна и Дима ступили на твёрдую землю.
Любава раздражённо цокнула языком и резким движением перекинула шаль через плечо. Она сильно отличалась от своих глуповатых сестёр: будучи при жизни ведьмой, после утопления встала, сохранив не только разум и способности, но и весьма молодой вид. Однако прожитые годы сказались на её поведении. Ворчанием, ссутуленными плечами, повадками и вечно недовольным выражением лица Любава напоминала прожившую непростую жизнь старуху. Даже носила традиционный сарафан с рубахой, отрицая тот факт, что вокруг болотного плато выстроены современные дома и проложены асфальтированные дороги.
– Чего припёрлись? Опять мне тут умы девочек бередите, сахаром их кормите!
Русалки за спиной поутихли, похоже, выловив все кусочки шоколада, но продолжили яростно рассекать мутную воду, словно лакомство где-то запряталось.
– Нам нужна информация, Любава. – Порывшись в рюкзаке, Дима протянул старшей русалке набор спиц и пару больших мотков пряжи.
Первое, что Света с Димой поняли, став зеркальщиками, – грубой силой из местных ничего не выбить: многие из них уже давно мертвы. Пришлось изучить чужие слабости и нужды. Подкуп срабатывал в разы лучше угроз и пыток. Любава рукодельница, скучно ей с безмозглыми сёстрами, но идти некуда. Старшая русалка помялась, скривила губы, будто подачка ей противна, но всё-таки спрятала пряжу где-то за пазухой.
– Чего надо? – чуть менее зло, но всё же раздражённо бросила Любава. Яну она заметила, но интереса не проявила, вернув всё внимание к Свете с Димой.
– Мы ищем мальчика восьми лет с нашей стороны. Слышала что?
– И каким образом ваш мальчонка у нас оказался? Съел кто, поди? – фыркнула Любава.
Яна заметно напряглась, и Света сжала её плечо, безмолвно призывая не встревать.
– Хоть что-то, Любава, – с нажимом повторила Света.
Старшая опять сморщила нос, тряхнула густыми, местами спутанными русыми волосами.
– Слыхала кое-что, – нехотя призналась она, отводя взгляд. – Да знания мои вам без толку – мост-то уже опущен. Ушла она.
– Кто она?
– Казия.
«Казия! Казия! Казия!» – вразнобой заголосили русалки, заметались в воде. Дима со Светой переглянулись, у последней по спине мурашки пошли. Ни разу она не видела, чтобы эти бестолочи хоть одно связное слово произнесли, а тут имя. Будто знали.
Любава шикнула, и русалки разом умолкли.
– Ученица Яги. Видеть я её не видела, таким, как мы, ни с Ягой, ни с её подручными встречаться не хотим. Как почуяла её приближение, сразу спряталась. Но прошла Казия здесь ещё утром, мальчишку к мосту вела. И семи пядей во лбу иметь не надо, что к Яге. Зачем – не знаю, но ингредиенты для колдовства разные нужны.
Любава равнодушно пожала плечами, когда Света поморщилась.
– Если мальчонку ищете, то вам дальше по мосту, – напоследок бросила старшая русалка и скрылась среди лиственниц.
Света не двинулась с места, уперев невидящий взгляд на север, туда, где за деревьями должен быть Троицкий мост. Не то чтобы она сильно надеялась найти мальчика, задача сразу показалась невыполнимой, и всё же в груди неприятно сдавило. Будь он на южной стороне, хоть малый, но шанс сохранялся, теперь же не осталось и его. Никто из знакомых Свете зеркальщиков никогда не встречался с Ягой или её помощниками, потому что после встречи с ними никто не уходил живым.
– Поиск закончен, – выдавила она. – Пора возвращаться.
– Что? Нет! – Яна извернулась, не дав себя схватить за плечо. Отступила на несколько шагов, недоверчиво мотнув головой. – Что значит «закончен»?! Она же сказала, что нам по мосту…
– Там всё мертво. Земля Яги, – категорично оборвал Дима.
– Я вам заплатила! – нахохлилась Яна, сжав кулаки.
– Мертвецам деньги ни к чему, а именно ими мы станем, если пересечём мост.