–Почему?
Я, вообще-то, другое хотела спросить: почему желание свободного полета возникло в непосредственной близости от меня? Почему именно мне так повезло? Но, решив ее не нервировать, ограничилась только одним «почему?»
–У меня предчувствие. Что-то должно случиться…– побледнела она.
«Сивилла, блин…»,– с тоской подумала я, но спокойно заметила:
–Допустим, что-то случится. Теракт. Двигатель может отказать. Самолеты в воздухе сталкиваются.– Я безо всяких экивоков называла причины ее неясных страхов.– Ну так подождите. Наберитесь терпения. Когда самолет развалится, все вместе и выйдем. А сейчас куда вы торопитесь? Там,– кивнула я за иллюминатор,– холодно, между прочим. Минус пятьдесят. А вы в легком топе. Выйдете и простудитесь.
Она задумалась.
–Да, вы правы. Но знаете, у меня такое впервые,– повторила она,– с чего бы?
–Бывает…– пожала я плечами. Все когда-то случается впервые – и крыша едет, тоже.
Мне вовсе не хотелось заниматься с ней дармовым психоанализом, я посоветовала приемлемый для нас обеих вариант:
–Поспите, и все пройдет…
–Пожалуй.
Девушка откинулась в кресле и, слава тебе Господи, задремала. Я посмотрела в иллюминатор: понять мою соседку можно. Я бы тоже с удовольствием прогулялась по бескрайним мягким облакам. Неужели это белоснежное царство совсем необитаемо? А вдруг за той снеговой кручей кто-то есть? Вот бы дойти, заглянуть…
Я встряхнулась. Правильно говорят, безумие заразительно. Никого там нет, в этой воздушной вате. Небеса обетованные только для птиц, самолетов и наших грешных душ. Подумав о грешных душах, снова вспомнила Ерему. Рикемчук сказал, что на его теле нет видимых повреждений. Что это значит? Не покончил же он с собой. Ни с того, ни с сего – взял и утопился. Зачем? Чтобы сбылись дурацкие предсказания? Что за чушь лезет мне в голову?
Я вздохнула и развернула газету. Обычно в полете прессу не читаю, гораздо интереснее поболтать с соседом. Но сегодня не тот случай. Я покосилась на свою шебутную попутчицу. Она тихо посапывала в кресле, придется довольствоваться «желтухой».
Газета была скучная, но я принялась читать, хотелось отвлечься от постоянных мыслей о Ереме. Неожиданно наткнулась на заметку о предсказаниях и снова покосилась на спящую «Сивиллу». В первом веке до нашей эры римскому императору Домициану придворный звездочет напророчил, что государя убьют восемнадцатого сентября (как-то там у них этот месяц назывался) в пять часов вечера. Надо заметить, что в те далекие времена астрологам так же верили, как сейчас прогнозам о курсе валют. Но, как и мы, надеялись на лучшее. Поэтому в указанный день взволнованный кесарь окружил себя плотным кольцом воинов и стражей и стал ждать. Наконец, вошел придворный и сообщил: пять часов уже пробило. Император перевел дух – опасность миновала, астролог попал пальцем в небо. Царь успокоился и велел страже удалиться. Тут ему сообщили, что уже несколько часов в приемной ждет посетитель с важным сообщением. Император приказал впустить гонца.
Совершенно напрасно. «Гонец» его и убил. Оказывается, против государя был составлен дворцовый заговор. Придворный его обманул. Убийца беспрепятственно подошел к расслабившемуся царю и заколол его кинжалом.
Я отложила газету. Мистика какая-то! Все, как в случае с Еремой. Предсказано убийство. Роковой час пробил, но смерть не пришла. Обреченный успокоился. Вот тогда-то его убили. Разница одна – на кесаря напали заговорщики, а Ерема вышел к убийце сам. «Куда же он пошел среди ночи,– в который раз подумала я,– Зачем? Против императора был заговор. А против Еремы? Тоже, что ли? Но с какой целью? А если и так, кто участники и кто исполнители?»
Мысли о Ереме беспокойно теснились, напирали друг на друга, отталкивали одна другую. У меня так разболелась голова, что я прикрыла глаза и незаметно для себя задремала.
Долетели мы нормально. Приземлились мягко. Я обернулась к соседке:
–Ну и как?
–Даже не знаю, что на меня нашло,– рассмеялась она.
«Да уж, вряд ли бы ты стала победительницей «Битвы экстрасенсов»,– злорадно подумала я, но тут же поймала себя на мысли – вот тебе и роковое предчувствие… Выходит, не всегда они сбываются.
Но почему так нервничал Ерема? И это предсказание пляжной гадалки… Оно-то сбылось… Совпадение? Или он сам ускорил свою кончину, не вовремя «захотев выйти»?
Дома меня ждал сюрприз – мой Димон вернулся! Поэтому первую ночь после приезда я опускаю, скромно потупив очи… А на следующее утро, пока усталый муж еще спал, я принялась за дела. Прежде всего позвонила Аленке, своему младшему (только по возрасту) компаньону. В мое отсутствие главой «Кошкиного дома» была она – подруга и совладелица нашего агентства.
–Ой, Вася!– завопила в трубку непосредственная Аленка.– Как съездила?– И замолчала, видно, ожидая, что я взахлеб начну рассказывать о заморских впечатлениях. Так бывало всегда. Но не в этот раз. Особо хвастаться было нечем.
–Ты что молчишь?– встревожилась Аленка.
–Устала просто, потом расскажу…– обтекаемо ответила я.– А как наши дела?
–У нас полный облом!– «обрадовала» соратница. Но я не сильно расстроилась. Постоянные проблемы – наше обычное состояние. Люди и кошки – сочетание противоречивое, рождающее массу сложностей. И неизвестно, с кем труднее: с кошками или с людьми.
–Что произошло?– спокойно спросила я.
–Кризис, Вася!– вернула меня в нашу действительность Аленка.– Заказов стало меньше, как, впрочем, и новоселов.
–Люди перестали покупать?– Я имела ввиду новые квартиры.
–Люди перестали платить,– объяснила она.
–Ясно,– вздохнула я.– Что делать будем?
–Есть у меня одна идея, Вася…– загадочно намекнула Аленка.
Не успела повесить трубку, звонок. Посмотрела на определитель – Вероника Круглова. Та самая, о которой мы с Еремеем недавно вспоминали. Ника – женщина деловая, зря трезвонить не станет. Не в ее правилах попусту трепаться. Раз сама объявилась, значит, плохи дела. Что может быть хорошего, если звонит редактор криминального отдела.
–Как отдохнула, Вася?– начала она издалека.
Я почувствовала, что спрашивает совсем не о том, о чем действительно хочет спросить.
–Нормально…– лаконично ответила я.
Она забеспокоилась:
–Ты что так сухо?
Видно, я нарушила какой-то неписаный закон человеческого общения. И хотя радоваться было нечему, преувеличенно бодро воскликнула:
–Отдохнула потрясающе! Море теплое, солнце жаркое, фрукты вкусные!
–Не хочешь говорить – не надо…
Вероника не первый год меня знала. Видно, не так и не то я говорю, как принято после «потрясающего отдыха». Но продолжать расспросы она не стала, сказала деловито:
–У меня к тебе предложение, Вася.
–Какое?
–Не по телефону. Подъезжай вечером в редакцию. Номер сдадим и поговорим. Как раз о твоей Индии.
–Хорошо, Вероничка.
Я не стала ни о чем расспрашивать – «не по телефону», так «не по телефону».
–Часам к шести подгребу.
Я обрадовалась ее звонку. Вероника – именно тот человек, кому можно откровенно рассказать о том, что со мной произошло.
–Что случалось, Вася?
Сзади неслышно подошел Димон и обнял меня, еще теплый со сна.
–Ты о чем?– вздрогнула я от неожиданности.– С подругами общаюсь.
–Это я слышал, не понял только, почему ты никому про свой отдых не рассказываешь. И мне тоже…
–В этом ты сам виноват!– парировала я.
Действительно, вчера он почему-то про Индию не вспоминал. Да и как я могла ему что-то рассказывать, если к моим губам были прижаты его губы…
–Я же не чревовещатель, Димон,– намекнула я на вчерашнюю ночь. Но хитрость не удалась.
–Сейчас расскажи…
–Слушай, Дим,– заговорила я о другом,– мне тут Вероничка звонила. Приглашает вечером к себе. Ты не против?
–Мне тоже надо на работу заехать,– вспомнил он озабоченно.– Хочешь, я тебя потом у редакции встречу?
–Вечером созвонимся, ладно?
–Так что в Индии, Вася?– не отставал он.
–Димон, в Индии, между прочим, по утрам совершают омовение, а разговоры разговаривают по вечерам,– нашлась я.– Ты пока пойди умойся, что ли. Душ прими. А мне надо побыстрее завтрак приготовить. Сейчас Аленка прискачет. Давай я тебе сегодня всю ночь про Индию буду рассказывать, как Шахерезада.
–Ну…– сразу пошел он на попятную,– всю ночь-то зачем?
–На тебя не угодишь…– Я хмыкнула и отправилась на кухню, а он – в ванную.
Далась ему та Индия! Ну не хотелось мне рассказывать о своем незадачливом отдыхе. Тем более Димону. Как объяснить встречу со старым приятелем, совместный отдых и его неожиданную смерть? К тому же я чувствовала неловкость из-за того единственного, совсем не дружеского, поцелуя Еремы. Это, конечно, не измена и даже не полуизмена. Но все-таки, все-таки, все-таки… Такие «сказки» совсем не для мужа.
Меня спасла Аленка. Только мы сели за стол и Димон, намазав поджаристый тост маслом, открыл рот (наверняка, не для того, чтобы откусить кусок, а чтобы спросить «про Индию»), раздался звонок в дверь. Аленка нагрянула как никогда кстати.
Вместе мы выпили по рюмочке знаменитого индийского ликера «Старый монах», и разговор за кофе пошел утренне-нейтральный, ни о чем. Потом, нежно поцеловав спешащего Димона, я вернулась на кухню к Аленке. И тут она мне такоевыдала, что стало совсем не до Индии…
За три месяца до…
Яна вошла в комнату, внешне похожую на служебный кабинет – стеллажи со специальной литературой, стол с непременным ноутбуком, несколько телефонов на приставке у окна. Но с деловой обстановкой не вязались летящие светлые шторы, мягкие обнимающие кресла по обе стороны от журнального столика, а главное, запах – теплый запах вечернего луга. Он расслаблял, напоминал о сумерках на нагретой за день террасе, непременной кружке парного молока, суетливых мотыльках, летящих на яркий свет старомодного дачного абажура…
Яна посмотрела на огромный букет осенних садовых цветов в вазе на журнальном столике и невольно улыбнулась. Из-за этой охапки астр, флоксов, мальв, хризантем, ромашек и васильков кабинет утратил казенный вид, а его импозантный хозяин казался нестрогим.