–Этот период вашей жизни мне хорошо известен,– перебил меня Рикемчук и с затаенным интересом спросил:
–Ну, и как он? Еремей этот… Супермен, что ли? Как в своих детективах?
–Да нет. Ему чуть за сорок. Крепкий такой, белобрысый, среднего роста. Тип вечного мальчика. Внешность не яркая, в отличие от фантазии.
–Вот именно, «фантазии»,– ухватился за это слово Рикемчук,– а у меня все как есть,– не сдавался он.
–Про поднявшийся прОцент, согласна.– Я изо всех сил пыталась быть серьезной.– Но если бы вы красочно описали, как трудно вставал этот прОцент. Как набирал силу. Как выпрямил наконец свою могучую плоть… Наверное, это было бы впечатляюще.
–Вам бы только ерничать,– нахмурился следователь. Почему-то мои слова вызвали у него странную ассоциацию и он неожиданно спросил: – А ваш муж сейчас где?
Мой муж Дмитрий Панин работал начальником охраны по транспортировке грузов в крупной внешнеторговой госкорпорации. Дома бывал не часто. И в данный момент тоже находился в длительной командировке.
–Он в отъезде…– сдержанно ответила я. Какое Рикемчуку дело до моего мужа?
–Ага!– обрадовался он.– Значит, вы свободны? В смысле, от всяких семейных дел?
Я недоуменно посмотрела на него. С чего это он о моих «семейных делах» печется? Ответ не заставил себя ждать.
–Может, мы это… Василиса,– опять начал он двусмысленно на что-то намекать.
–Что «это»?– не поддалась я на провокацию. Раз обманувшись, уже ничего хорошего не ждала от этого сухого служаки.
–Ну… Вместе с вами …– Он отвел глаза.
–Что «вместе»?– грозно вперилась я в него.
–У вас же складно получается… А я вам аванс отдам…– неумело соблазнял он.
–Нет!– я сразу пресекла попытки втянуть меня в свальный грех совместного творчества.
–Почему?– безнадежно спросил он.
–Не могу,– обрубила я концы.– Завтра улетаю. Мне, между прочим, тоже отпуск положен, Вячеслав Иванович. Летом не сложилось, хоть теперь на солнышке погреться. Пока муж в отъезде…
–Это где же? Греться-то? Конец ноября… Вроде как не сезон…– Рикемчук глядел уже задумчиво и отстраненно, как вслед перелетным птицам.
–В Индию. На Гоа. Там всегда сезон – лето, переходящее в лето.
Он вздохнул, закрыл папку и спрятал недоношенный плод своих творческих усилий в рабочий стол.
–Ну, ни пуха ни пера,– пожелал он мне на прощание.
Как накаркал…
Разговаривали мы с Рикемчуком два дня назад, а казалось, в какой-то прошлой жизни. Теперь у меня была одна забота – вернуться бы обратно, на Родину. Со мной здесь такое приключилось, что, похоже, отрезало все пути назад.
Где-то я прочитала, что побережье Гоа – место особое. Десять дней прожить в этом зеленом раю – мало, а если больше, захочется остаться навсегда. Мне оставаться совсем не хотелось, но выбора у меня, похоже, не было. Каждый мой день проходил в бесплодном ожидании. Я ждала ЕГО. Ждала с тех пор, как приехала на Гоа. Мне казалось, что я навечно обречена смотреть в даль, как Ярославна на крепостной стене. С одной лишь разницей – Ярославна ожидала своего князя. А я ждала СЛЕСАРЯ.
По российскому опыту знала, что слесаря можно ждать долго. Но если в России поэт больше, чем поэт, то в Индии, слесарь больше, чем слесарь. В первый же день я потеряла ключи от гостиничного сейфа. А в сейф, как водится, по приезде положила деньги, обратные билеты на самолет, ключи от дома, медицинскую страховку и… свои надежды на прекрасный отдых в Incredible India… При себе я оставила только триста рупий.
Меня обокрали в ближайшей же фруктовой лавке, где я присмотрела невероятный ананас. Я не могла наглядеться на это огромное желтое чудо в перьях-листьях. Такой плод мог вырасти только в садах Эдема. Я бережно держала его в руках, положив кошелек у кассы и блаженно прикрыв глаза, вдыхала запах нежный, как от губ гурии, вкусившей нектар.
Потом началась суровая проза – ананас у меня в руках остался, а вот кошелька и след простыл. Кто его стянул, торговец не видел, а может, сам и стащил, пока я, как последняя дура, наслаждалась ароматерапией.
Но в тот миг я еще не сильно переживала. В пропавшем кошельке лежали те самые триста рупий и ключи от сейфа. Последнее, конечно, было неприятно. Потому что на ресепшен сразу по приезде я заметила грозную табличку: «За потерю ключей от сейфа – штраф пять тысяч рупий». Сто долларов в переводе на международный эквивалент. Не хотелось, конечно, за здорово живешь лишиться ста баксов, но что поделаешь. У меня оставалась еще тысяча с лишним. На эти деньги в Индии можно жить долго, счастливо и вернуться в магазин – судьбе назло купить тот самый злополучный ананас.
Я поспешила в отель. Взволнованно, путая английские и русские слова, рассказала о своей беде – попросила открыть сейф. Пока моим ненаглядным ананасом не насладились другие. Сотрудница отеля внимательно выслушала меня и, грустно улыбнувшись, сказала:
–It’s impossible…
–Что невозможно?– не поняла я: – Открыть сейф? Почему? Нет клерка, у которого второй ключ?
Дело в том, что сейф в отеле был необычный. Открывать его полагалось двумя ключами. Один был у служащего, другой – у владельца ячейки. Я была уверена, что есть и третий, запасной. На тот случай, если растяпа-турист, вроде меня, лишится своего ключа.
–Вот!
Она достала из ящика ключ от моей ячейки и, словно дразня, повертела им перед моим носом.
–А еще один?– нетерпеливо спросила я.
Сотрудница что-то залопотала на таком англо-индийском наречии, что перевести его я была не в силах.
Видя мою растерянность, подошел еще один клерк и на сносном русско-английском все объяснил. Запасного ключа в отеле нет. Никогда не было и быть не может. Иначе каким образом отель может гарантировать сохранность денег, если ключей будет видимо-невидимо? Я его слова перевожу вольно, но смысл был именно такой. Теперь, чтобы открыть мою дверцу, взамен потерянного, надо сделать новый ключ.
–Делайте!– согласилась я.
–No. Наша,– ткнул он в себя пальцем,– не можно…
–А кто может?
–Слесарь из Мумбая.
Так я впервые услышала эти магические слова. Но тогда еще до конца не осознала все могущество и величие этого незримого властелина ключей.
–Почему из Мумбая?– удивилась я.
Мумбай был в трехстах километрах от места, где я остановилась. А приморский городок – вот он, в двух шагах. Неужели нельзя вызвать мастера отсюда?
–No,– горестно покачали головой клерк-полиглот и грустная индийская девушка,– ключ делать слесарь из Мумбая. Мы не иметь права.
Все это напоминало начало сказки про волшебные яблоки. Чтобы их сорвать, надо отправиться в тридевятое царство. Я всегда удивлялась, когда в детстве слушала эту непонятную историю. Почему те самые яблоки нельзя было набрать в местном саду? Что за сорт такой, что его невозможно культивировать у себя на приусадебном участке? Но так же, как нельзя было, не отходя от дома, отведать удивительных яблок, не мог сделать мой потерянный ключ никто, кроме слесаря из Мумбая.
–И когда же он… Сколько его ждать?– наконец осознав всю глубину постигшей меня неудачи, спросила я.
–Один… Два…– показала на пальцах индианка.
–Два дня!
Возмущению моему не было предела.
Она кивнула.
–А как мне жить? У меня денег нет… Совсем…– демонстративно вывернула я карманы.– И подзарядка в сейфе. Телефон того и гляди вырубится. Я даже в Москву позвонить не могу.
В отеле я заказала только завтраки, и теперь костлявая рука голода приветливо помахала мне со стороны Мумбая.
–Деньга нет?– огорчился за меня клерк и нахмурился.
Я подумала, что он переживает за мою судьбу. Но его волновало совсем другое.
–Деньга нет – сейф не открыть…
–Почему?
Похоже, он решил меня уморить прямо сейчас, чтоб не мучилась.
–Открыть сейф – пять тысяч рупий,– он ткнул пальцем в объявление.
Я видела. И не собиралась уклоняться от индийской обираловки. Так и сказала:
–Приедет ваш слесарь, достанет из сейфа деньги, я ему заплачу.
–No, no! Нельзя…– заволновался он.– Сначала деньга… Потом сейф.
Вот тут я поняла: мне настал конец. Вся моя не слишком долгая, тридцатилетняя, жизнь промелькнула перед глазами. Разрешить парадокс было не по силам даже великим индийским богам. Чтобы получить свои деньги, надо открыть сейф. Но сейф отомкнут тогда, когда заплатишь за это деньги. А деньги в сейфе. Но сейф закрыт. А деньги… Закружилась голова. Клерк успел поддержать меня, усадил в кресло, смочил мои виски водой из расписной глиняной миски с плавающими лепестками роз.
Я пришла в себя. Но уже совсем другим человеком. Человеком, которому предстоит решить неразрешимую задачу. У меня даже внешность изменилась. Вместо веселой легкомысленной мордашки в зеркале было насупленное чело гения парадоксов. Мне показалось, что у меня седеют и редеют волосы, как у автора теоремы Ферма, начинает пробиваться борода, как у Леонардо да Винчи, а взгляд становится печальным, как у Льюиса Кэрролла, певца зазеркалья.
Incredible India свела меня с ума…
Никогда не выясняйте отношения натощак. Голод – враг логики.
–Ты это твердо решил?– спросила она спозаранку.
–Что «это»?
Еремей стоял у распахнутого холодильника и думал совсем о другом. Марта подкралась незаметно, как кошмар всех писателей – маразм, и теперь смотрела на него, прислонясь к кухонной двери.
–Ты уезжаешь без меня?
–Мы же обо всем договорились…– поморщился Еремей.
Он нарушил собственное правило – никогда не устраивать «прощальную ночь». Черт его дернул вчера оставить Марту у себя. Вечером она вполне мирно восприняла известие о том, что он решил поехать на Гоа. Один. Без нее. А вот утром до нее дошло…
Ему везло на женщин. Вернее, не так. Ему везло на «сезонных женщин» – как он их называл. Он старался выбирать подруг, в чьих именах была какая-то временная заданность – Майя, Юлия, Августа, у него была даже Октябрина. Нет, встречались, конечно, и другие – Ани, Тани, Мани, но на них его внимание не фокусировалось. А «месячные» (он хмыкнул) подруги были его фишкой.