— Девочку допрашивает Иван, он знает что ты Сашу расспрашивал? — заявляет брат с гребаной ухмылкой на лице. Но эта ухмылка продлилась недолго. Очень сухой, очень похожий на реальный, смех вырывается откуда-то из горла, когда он делает затяжку и выпускает дым.
— Знает…
Карие глаза буравят меня, но я лишь безразлично смотрю в ответ.
— Ты не говорил, как умерла твоя невеста.
— Конечно — говорит он, и я чувствую, как напряглись плечи. Выражение моего лица остаётся скучающим и незаинтересованным. По крайней мере, я надеюсь на это. — Мне нужен был брат, которого рядом не было. Ты подвёл меня тогда. Я давно должен лежать в могиле, вот только моё место заняла моя невеста.
Я тут же поднимаюсь на ноги, стул скрипит по полу.
— Я был против вашего союза, и сейчас не изменю своего мнения — вскинув бровь и прекрасно понимая, что сейчас плюю в лицо человеку, который не делал ничего, он единственный, который оставался в трезвом уме. Я уже встречал тех, кто пытался быть милым со мной, а потом это превращалось в ураган, разрушивший мою жизнь.
— Вот и сейчас тебе говорят тоже самое, что и ты когда то. Не делай глупостей. Выпущенная пуля, в этот раз может и убить тебя.
— У нас тут проблема — Иван заходит, его рубашка забрызгана красными пятнами крови.
— Ты убил ее? — спрашивает брат, — Ты что сделал?
Антон слегка сморщил нос от отвращения.
— Я идиот по твоему. Девушка сама себя казнила. Полину не хотели травить, только тебя напугать.
И у нее это получилось. Я чувсвую как теряю самообладание, мне нужно взять себя в руки, иначе наша семья никогда не будет в безопасности.
— Мне нужно разозлить эту тварь.
— У меня появились кое-какие идеи.… — Антон вытащил сигарету. — Как ты собираешься защищаться? Кто бы это не был, она хочет именно тебя, она мстит тебе, хочет забрать у тебя все. Полина — твой билет мести, используй её. Только так мы сможешь выкурить крысу из ее норы.
— Я не могу использовать Полину. Она мне голову оторвет.
Я выхватил сигарету из его руки и бросил в ближайший мусорный бак.
— Какого хрена?
— Это зависимость, и она убьет тебя. Забыл, как мы тебя собирали по кусочкам, ты почти умер полтора года назад от передоза. Жизнь коротка. Не трать ее на то, что сделает ее еще короче.
— Может быть, я хочу, чтобы она была короткой. — Он вытащил еще одну сигарету и закурил. — У меня был свой смысл жизни и потерял его, так что мне нечего ждать, кроме гребаной сигареты и надежды, что она принесет конец намного быстрее.
— Надеюсь твой замысел пройдёт успешно — сказал я, поняв намек на то, что мне следует оставить тему его здоровья.
— Ты не хочешь это узнать, но я обещаю, что справедливость восторжествует.
Глава 36
Полина
Месяц спустя.
В эту ночь я снова легла одна, после моего отравления прошёл месяц. Филипп занимался своими делами, подготовка к свадьбе закончилось. Я не хотела такой свадьбы, я хочу по любви, но Антон, раскрыл мне правду, это некий план, для поимки серьёзного врага, я особо не понимала, в чем его смысл. Для меня это было ерундой.
Уже поздняя ночь, сон невозможно было обрести. Если это не мое сердце делало нелепые выводы, то мое тело становилось все горячее с каждым прикосновением одеяла.
Я сбросила с себя одеяло, но все еще была окутана паутиной пламени. Со стоном разочарования я перекатилась на другой бок. Мои пижамные шортики задрались, туго натягивая между бедер.
Наша ночь в примерочной была последней, Филипп по какой то причине меня избегал. Чем дольше я лежала, тем сильнее разгорались огонь и обида.
Я вскочила на ноги, вышла из своей комнаты в поиски его, зашагала по коридору, подгоняемая решимостью. Войдя в его комнату, я резко остановилась. У меня пересохло во рту: гладкие, покрытые чернилами мышцы под простынями. Он спал по-человечески, лежа на животе, засунув одну руку под подушку.
Я хотела прикоснуться к его чернилам, но прежде, чем успела это сделать, меня швырнули на спину на кровать, холод пистолета прижался к моему виску.
— Ты с ума сошла? — прорычал он, а затем швырнул пистолет через всю комнату, где тот ударился о стену и упал на пол. — Я мог убить тебя к чертям.
Филипп скатился, и сел ровно, протирая сонные глаза.
— Что ты здесь делаешь?
Я закусила губу и посмотрела ему в глаза.
Я сгорала от нетерпения, ожидая, когда он прикоснется ко мне, поцелует. Но он ничего этого не делал. Когда мне надоело ждать, я оседлала его колени, провела губами по его шее и обхватила его эрекцию, которая становилась все тверже под моей рукой.
— Нет, девочка моя. Я храню себя до брака.
Я сердито посмотрела на него.
Ему это казалось забавным.
— Это же фарс. Чтобы поймать неуловимого мстителя.
Он бросил на меня тяжелый взгляд, который выражал так много, но я ничего не могла понять.
— Для меня нет.
Он поднял руку и нежно прикоснулся к моей щеке, поглаживая кожу. Я сверкнула на него глазами и уставилась в расплавленные глубины его глаз.
Уголки его рта изогнулись, снова появилась эта его мошенническая улыбка, пока он наблюдал за мной через полуприкрытые глаза.
Я начала двигать бедрами медленно и чувственно, он положил свою руку на моё бедро.
Его глаза не отрывались от моих. Я слышала его прерывистое дыхание, когда мои губы остановились на волосок от его рта. Скользнув языком, я лизнула его полную верхнюю губу, медленно, горячо. Я опустилась, сократив последний оставшийся дюйм между нами, и потерлась об него.
Его поцелуй был проницательным. Его губы нашли мои, сперва касаясь нежно, а потом требовательно. Наши губы столкнулись, словно две вышедшие из-под контроля машины при лобовом столкновении.
В одно мгновение я возвышалась над ним, а в следующее оказалась под ним, пока Филипп поглощал мой рот жадно, сильно, жестко.
Он вжимался своей длиной в мою сердцевину, пока я не почувствовала, как внутри меня нарастает буря. Я хотела его, желала в этот момент так, как никогда.
Я снова и снова выкрикивала его имя, пока шторм нарастал внутри меня. Я решила, что могу разлететься на миллион кусочков, но, издав низкий и грубый рык, Филипп слез с меня и выпрямился, отшатнувшись. Ни сказав ни слова, он вышел из своей комнаты.
От досады я стукнула подушку, откуда у него столько сдержанности, самоконтроля, невозмутимый, другой давно бы воспользовался, добыча сама попалась на крючок.
Я оказалась в другой весовой категории, бросилась в омут с головой, не научившись сперва плавать.
Свадьба была идеальной.
На улице. Полевые цветы. Солнечный свет. Друзья. Семья. Хорошая еда. Отличная музыка. Всё, о чем мечтала.
В этот день я наконец познакомилась с Стасом. У него был шрам у горла, который превратил его в магнит для цыпочек. Только вот смотрел он на меня враждебно. Я знала, что ему не нравлюсь, но я завоюю его доверие.
Лив выбрала для меня облегающее белое платье с каким-то корсетом из бисера сверху и длинной многослойной юбкой из того материала, который ей так нравился. В волосах была диадема из цветов. Девушка очень переживала за моё самочувствие, ведь в тот день именно меня отравили, как она говорила: Если бы я не повела тебя в тот салон, все было бы хорошо.
Филипп был в чёрном костюме как и всегда, я задавалась вопросом, было ли у него в гардеробе другие вещи, но я принимала его таким, какой он был.
И прямо сейчас он был человеком на задании.
Не успела опомниться как стала женой Филиппа, все произошло так быстро. Церемония прошла безупречно, никто не появился с пистолетом в руках. Думаю зря мы все это устроили.
Филипп стоял рядом со мной, но от него исходило неуловимое напряжение.
И тут я заметила девушку, точнее ее улыбку, её оскал.
Этот мир тяжелый и неустойчивый. И тут, вот оно. Взрыв отбросил меня на шаг назад, и земля задрожала. С проклятием Филипп толкнул меня за спину.
А затем в воздухе раздался еще более близкий взрыв, едва не сбивший меня с ног. У меня зазвенело в ушах, и я дотронулась до уха, поморщившись, когда стекала кровь. Сбитая с толку, я моргнула сквозь густой дым.
Мир вращался и горел.
Дым рассеялся ровно настолько, чтобы увидеть ту девушку и серебряный блеск пистолета, направленного на Филиппа.
Сердце приняло решение за меня. Я оттолкнула его от себя как раз в тот момент, когда раздался выстрел.
Потом все стихло.
Дым рассеялся.
Этот мир не вращался.
Было холодно, тихо и очень темно.
Глава 37
Фил
Мой желудок пронзила острая боль, моя жена, моя любовь, которая была застрелена, боролась за свою жизнь.
Испытывая головокружение и охватившую тело агонию, я отдался во власть оцепенения. Все вокруг померкло, звуки и образы исказились, в то время как реальность и окружающий мир обернулись чернотой.
Мне ещё никогда не доводилось чувствовать себя таким разбитым, отчаявшимся и потерявшим над собой контроль. Я походил на дикое животное, терял рассудок. Волосы были растрепаны, а рубашка — запачкана кровью. Кровью моей жены… кровью, которая пролилась более суток назад.
— Это я во всем виноват.
Я не боялся смерти, не боялся тюрьмы и вечных мук, но не мог даже вообразить, каково было бы потерять Полину. Я поклялся чтить ее, боготворить ее, защищать ее…
Я не смог сдержать собственную клятву — не смог защитить её.
Когда она очнется — если она очнется — ее мир изменится навсегда. Она стала частью этого мира, я понимал, что оставшуюся часть жизни моей жене придется постигать суть царящего вокруг хаоса.
Я начал ощущал нараставшую внутри ненависть — жгучую как раскаленная лава. Чем дольше я стоял в дверях реанимации, выжидал когда кто нибудь выйдет, тем злее становился. Моими мыслями завладела жажда отмщения, и не только потому, что того требовала организация — око за око — но и в силу того, что этого жаждало моё измученное сердце.