— Я же вижу, ты что то от меня скрываешь.
— Да… Я обнадеживать не буду, и скажу как есть. У тебя не всё в порядке, есть возможность, что ты не сможешь родить этого ребёнка, не навредив себе. В таких случаях доктор..
— Я поняла — закончила за неё предложение.
Встав и одевшись, спрашиваю у неё мобильный телефон, я должна поставить в известность Ворона. Он имеет права знать о ребёнке, но буду молчать о своей болезни, что есть вероятность, что меня не станет. Так же попросила Алю молчать.
Выйдя на улицу вздохнула полной грудью, господи. Как такое возможно? Значит я не потеряла тогда ребёнка? Но как? Ошибка врачей, что то упустили?
Набрав цифры, смотрю на номер. И что я ему скажу? Он тоже мучался, тоже было тяжело. Думаю… Думаю… Думаю…
Возле меня останавливается чёрный внедорожник, окна которые были полностью затанированы, Миша рядом начинать рычать и лаять.
Два омбала выходят, один из них хватает меня за волосы. Миша прыгает, зубами хватает моего обидчика и кусает. Тот орёт диким голосом.
Я начинаю инстинктивно бежать в другую сторону. Но уже слишком поздно. Кто-то хватает меня за волосы, препятствуя моему побегу. Тут слышу громкий хлопок, и Миша больше не двигается.
Нажимаю зелёную трубку, есть возможность, что смогу дозвониться ему.
Мужик поднимает руку, и по моим глазам бъет острая вспышка, а меня поглощает темнота…
Глава 44
Полина
Моя голова раскалывается от резко пульсирующей невыносимой боли. Я извиваюсь на сидении, пытаясь поменять положение, и слышу, как подо мной скрипит кожа. Я пробую закричать через кляп, но выходит лишь жалкий стон. Кто бы это не был, мои глаза были завязаны, руки связаны.
Водитель меня игнорирует.
Из-за движения автомобиля меня укачало. Не думаю, что когда-либо в жизни я боялась больше, чем сейчас.
Я снова извиваюсь и ору в кляп.
Музыка становится громче.
Куда они меня везут? Кто они такие?
Поверхностно дышу через нос и пытаюсь успокоиться. Я не могу сейчас поддаваться панике. Не могу рисковать своим ребёнком. Мне нужно все обдумать.
Проходит довольно много времени, когда автомобиль наконец замедляется, и останавливается.
Дверь с моей стороны открывается, и мне кажется, будто проходят годы, хотя на самом деле, не больше минуты, пока кто-то наклоняется, чтобы меня отстегнуть.
Похититель аккуратно ставит меня на снег, и стягивает с глаз повязку.
Я морщусь от солнечного света, как только зрение возвращается смотрю в зеленые глаза, обрамленные густыми черными ресницами.
— Егор?
Его глаза жесткие, холодные.
Зловещие.
Он ухмыляется, нагло разглядывая меня с головы до ног, и это вызывает во мне дрожь.
— Полина Ткачева — произносит он, засовывая кусок моего шарфа, которым завязал мне глаза, в карман джинсов. — Как же я давно о тебе мечтал.
До меня доходит серьезность ситуации.
«Это не сон, — все, о чем я продолжаю думать. — Все это реально.»
Дерьмо. Он тянется к моему рту, освобождая меня.
— Полина Воронова — поправляю его, как только даётся шанс.
— Наслышан, наслышан — Из его полных губ вырывается сухой смех. — И сейчас у меня в руках принцесса собственной персоной.
Он подходит ближе, настолько близко, что его дыхание смешивается с моим прерывистым.
— Что тебе нужно?
Я сужаю глаза, проклиная скатившуюся вниз по щеке слезу.
— Ты мне нужна. Всегда была нужна, долгие годы о тебе мечтал, и наконец ты со мной.
Больной ублюдок. Его мокрый язык облизывает мою щеку. Его руки начинают путешествие по моему телу.
Фу…
Мерзость…
Меня сейчас стошнит…
— Убрал свои щупальцы.
На протяжении долгих лет он посылал мне пару пытливых взглядов, но никогда не смотрел так, как сейчас.
С таким отвращением.
— Он тебя трогал. Ты спала с ним, пока я ждал тебя. Боже, как же я любил тебя, настало время и ты наконец в моих руках — продолжает он с небольшим колебанием в голосе, которое должно меня немного обнадежить, но легче почему-то не становится.
— Тебе лечится нужно. Между нами некогда не может быть нечего, я замужняя девушка, понимаешь — тычу ему палец с кольцом — Видишь?
— Это легко поправить, из замужней женщины я сделаю тебя вдовой — прошептал он, посылая мне медленно расползающуюся по лицу зловещую улыбку.
Внезапно при мысли о нем меня накрывает сокрушительная тревога.
— Егор? — к нам приблизился один из моих похитителей — Лысого собака покусала, его бы в больничку.
— Перед тобой медик — отвечает ему парень, при этом толкая меня в спину, ближе к дому — Она и подлотает. Правда? Полина?
— Да пошёл ты, в жопу. Мелкими шажочками.
Он бьёт меня, щеку жжет от сильной пощёчины. В уголках глаз собирается влага. Не плачь, не доставляй этому ублюдку удовольствие. Они уже придумали свое предсмертное желание? Ворон всех кастрирует только за то, что ко мне прикоснулись. Любой мужчина в моей семье это сделает.
Если они думают, что я сдамся без боя, то, несомненно, похитили не ту девушку.
— Шевели булками — Егор снова толкает меня.
Он пожалеет о том, что сделал. Только нужно как нибудь подать знак Ворону, где я. Я не буду плакать из-за того, что его нет рядом. Какой в этом смысл? Можно жалеть себя бесконечно, желая, чтобы кто-нибудь был рядом и пришел бы мне на помощь. Как говорил Антон, за себя нужно бороться.
Я должна бороться…
Я толкаю Егора так сильно, на что способно моё тело и бегу к машине, может эти идиоты оставили ключи в машине.
Только что я открывала дверь машины, и вдруг, я лежу лицом вниз на переднем сидении, бездыханно и неподвижно. Я попыталась подняться, но не смогла, потому что тело Егора было слишком тяжелым.
— Пусти Егор, пусти! — кричу я захлебываясь слезами.
Я закричала, когда он вывернул руку у меня за спиной, стискивая до боли другой своей рукой. Его локоть больно впивался мне в верхнюю часть спины. Я не могла пошевелиться.
— Любишь грубость? Сейчас ты почувствуешь как это, когда ебет тебя настоящий мужик.
Чувствую как он стискивает мои джинсы, оставляя трусики на месте, джинсы остаются на бёдрах.
Дверь была все еще открыта, и мои ноги просто болтались снаружи. Я попыталась подобрать под себя колено, и он засмеялся от моих жалких попыток освободиться. Я вскрикнула, когда он сунул свою руку между моих растопыренных ног, и слишком поздно попыталась сжать ноги вместе. Я брыкалась и выкручивалась, пытаясь скинуть его с себя и затем, когда поняла, что мне с ним не справиться, я начала умолять.
— Егор пожалуйста, не делай этого. Я… Боже… — тут я почувствовала как он снимает с меня трусы. — Егор, я беременна. Умоляю тебя…
Отпустив мою руку, он сильно ударил меня по затылку и вжал мою голову в кожаное сиденье, пока я не замолчала, практически без возможности дышать.
— Я вырежу твоего ребёнка из тебя и отправлю твоему мужу.
Я рыдала в сиденье, слезы и слюни смешивались под моей щекой.
— Пожалуйста… Пожалуйста, о, Боги, остановись, остановись, остановись… — Я ненавидела свой еле слышный голос.
Внезапно, его вес исчез с меня, тут я услышала характерный звук, сломаноного носа. Я обернулась, Егор лежал в снегу, а незнакомый парень наносил удары по его лицу.
Он ритмично наносил удары, я смотрела на это не испытывая ни каких чувств, к нему. Я буду даже рада, если он забьёт его до смерти. Через несколько секунд, парень, что был сверху поднялся, его качнуло в сторону.
— Никто не смеет трогать жену Ворона.
На драку выбежал тот же парень, который до этого выходил, парень направил пистолет в его сторону.
— Ещё шаг и получишт пулю между глаз.
Парень моментально останавливается, ложится в снег.
Я узнала этот голос, от облегчения за стонала, в следующую секунду его глаза нашли мои.
— Ты как? — Тон его голоса был низкий, осторожный.
Мне хотелось ответить да. Мне хотелось кивнуть головой. Но я не могла. Я была не в порядке.
— Иди сюда — он обнял меня, я рыдала у него на плече, своей рукой гладил по спине.
— Стас?
— Ммм?
— Ты пьян?
Я почувствовала, как трясется его тело от смеха.
— Ну да — услышала его голос, — Я увидел, как эти двое, запихали тебя в машину, если честно, я узнал не тебя, а Мишу. Только у тебя нездоровая любовь к нему.
— Они его убили — рыдала я, но уже от потери любимой собаки.
— Прости, — шептал он, — Я как мог гнал быстро, но к сожалению, я не совсем трезв. И был один.
— Ты успел вовремя…
Эпилог
Полина
— Ты готова, Дьяволица? — я пытаюсь схватить ее за руку, но ее нет рядом со мной.
Обернувшись, я замечаю, как она пытается ровно накрасить свои глаза чёрной дрянью. Я никогда не понимала её любовь к чёрному цвету.
Сегодня день рождения у нашей маленькой дьяволицы, Оливии исполняется восемнадцать. Как долго она ждала этот день.
— Секундочку, — говорит она, поднимая палец вверх.
У нее не только выражение лица «трахни меня сейчас», но и она вся, и эта комбинация не может быть более смертельной для моих чувств. Я знаю для кого она так старается, но к сожалению, у неё нечего не выходит.
— Готово, — выдыхает она с облегчением.
Я улыбаюсь ей в отражении зеркала. Надеваю свою белую блузу, брюки и пару желтых балеток. Теплое майское утро целует кожу. Все вокруг наконец оживает после холодной, суровой, давно прошедшей зимы.
В месте с девушкой мы вышли на задний двор, праздник уже набирает обороты. Оливия, которая проигнорировала указ Ворона, оделась как и планировала раньше, микроскопический наряд практически не оставлял простора для фантазии. Пара парней стояли снаружи, наблюдая за входом.
Из гигантских колонок громыхала музыка, и слабо зелёные деревья покрывали горы, окружающие нас со всех сторон. Место было просто потрясающим — намного лучше, чем я могла ожидать.
Филиппа нигде не было. Я увидела ряд длинных столов рядом с черной стеной здания, покрытых разномастными скатертями. На другом конце площадки стояла черная бочкообразная жаровня на колесах размером с мою новую машину. Из нее шел пар, и запах жареной свинины тут же наполнил воздух.