в генераторах, починить его сейчас — под снегом, при свете фонарика, можно было, если вопрос встал бы ребром:
жизнь или смерть.
Но жизни Алекса ничто не угрожает. Это первое.
И второе — он не разбирается в генераторах!
Уходить от лифта не хотелось (вдруг агрегат еще заработает?), и Алекс залез в клеть и попрыгал в ней: доски настила угрожающе скрипнули. Скрип эхом отозвался в черноте уходящего вверх тоннеля; к нему прибавилось еще несколько звуков, не слишком приятных для слуха, — они показались Алексу вздохами и ворчанием какого-то огромного существа, Духа Горы. Дух прячется где-то там, в глубине тоннеля, поджидает гостей, может быть, и к лучшему, что лебедка вышла из строя?.. Алекс направил луч фонарика вверх, и луч потерялся в темноте, не высветив ничего, кроме скальной породы. Скорее всего, Кьяра пошла тем же путем, каким собирается идти Алекс, — «козьей тропой». Действительно, к лучшему, подумал он, разглядывая угрюмые складки скал.
Интересно, как давно вышел из строя лифт, которым так гордился Лео?
С этим чертовым снегом ничего конкретного предположить невозможно. Как нельзя установить время прибытия на стоянку «Ранглера», а телефон Кьяры Алексу не помощник: в спокойном состоянии он может держать заряд довольно долго, несколько дней. Но здравый смысл подсказывает, что Кьяра приехала сегодня, ближе к вечеру. Если бы это случилось вчера… даже утром или днем — она обязательно спустилась бы за своим драгоценным айфоном.
Выбравшись из клети, Алекс еще раз попытался запустить лебедку — результат оказался нулевым. Но теперь «козья тропа» пугала его гораздо меньше, чем десять минут назад, — все из-за вздохов в тоннеле. И… остается еще один, самый оптимальный вариант: вернуться к своему «ситроену» и уехать домой, в К. И уже из теплой, уютной квартиры снова выйти на связь с «Левиафаном». Сообщить Лео о том, что Алекс не такой дурак, и их с Кьярой розыгрыш не удался. Жаль только, что он не будет присутствовать при этой сцене: а так славно было бы взглянуть на их вытянувшиеся физиономии! И на то, как Кьяра морщится и потирает переносицу — так бывает всегда, когда она попадает в неловкую ситуацию. Когда проигрывает в споре или оказывается пойманной на мелком вранье.
Впрочем, Кьяра никогда не проигрывает в спорах. И почти никогда не врет. А неловкие ситуации в основном связаны с мужчинами, которые добиваются ее расположения. Особенно если они оказываются в одном пространстве друг с другом — бывшие и потенциальные бой-френды. Алекс несколько раз был свидетелем этих — не очень приглядных — сцен. То есть это ему они казались неприглядными, а Кьяра… Кьяра только морщилась и потирала переносицу!
Но теперь, когда у Кьяры появился Лео, обо всех этих любовных несуразностях можно забыть навсегда!
Лео.
Именно из-за него Алекс не может уехать сейчас в К. Он получил от Лео сигнал бедствия, и неважно, что послужило первопричиной этого сигнала: розыгрыш или что-то еще. Важен сам сигнал, который не может остаться без ответа. И важно доказать Лео, что Алекс — друг, на которого можно положиться в любой ситуации.
Прежде чем ступить на «козью тропу», Алекс хорошенько поерзал ботинками, проверяя их сцепку с рыхлым снегом: вроде бы все в порядке. Все в порядке и все при Алексе — фонарик, перочинный нож, кожаные перчатки, мятные пастилки.
Можно подниматься.
Первые двадцать минут подъема дались Алексу относительно легко: из-за оттепели (именно она спровоцировала обильный снегопад) ступеньки не успели обледенеть. Наледи не было и на страховочном тросе, припорошенном снегом. Крепко держась за него и подсвечивая себе дорогу фонариком, Алекс без приключений добрался до промежуточного плато с металлической скамьей. Стало заметно холоднее, зато снегопад прекратился полностью. Если бы еще и ветер утих!.. Но ветра здесь дуют постоянно, и хорошо, что Алекс, отправляясь в «Левиафан», надел свою самую теплую лыжную куртку с отороченным мехом капюшоном. За всю зиму он надевал ее не чаще пары раз и представить не мог, что она сослужит ему хорошую службу ранней весной.
Мысленно похвалив себя за предусмотрительность, Алекс очистил край скамьи и плюхнулся на нее, чтобы немного передохнуть. И тут же заметил перемены в антураже: под скамьей стоял маленький деревянный ящик. Открыть ящик не составило труда — замка на нем не было, а внутри оказались упаковка галетного печенья, металлическая фляга и фонарик — менее пафосный, чем полицейский фонарик Алекса, но более практичный. Алекс уже видел такие фонарики, непременный атрибут альпинистов и диггеров: они крепятся на каску, и обе руки оказываются свободными.
— Лео, ты молодчина! — произнес вслух Алекс и нацепил фонарик себе на лоб.
Холодная пластмасса обожгла кожу, и, поморщившись, молодой человек принялся за изучение содержимого фляжки:
Коньяк!
Лео, действительно, молодчина: дважды, трижды молодчина! Но ничего удивительно в появлении деревянного ящика нет: он здесь, потому что Лео на своей шкуре ощутил все прелести подъема на вершину. НЗ, хранящийся в ящике, — именно то, что нужно притомившемуся путнику в середине пути. Галеты утолят легкое чувство голода, а спиртное сделает остаток дороги веселее. Пары глотков будет достаточно, чтобы штурмовать вершину с новыми силами, к тому же коньяк умиротворяет.
Так и вышло: отхлебнув из фляжки, Алекс успокоился окончательно. И стал думать о том, как бы поэффектнее появиться перед двумя голубками — Лео и Кьярой. Наверняка они обсуждали Алекса, и в процессе обсуждения могли всплыть вещи, о которых Лео лучше не знать. Да, Алекс нерешителен, немного трусоват, он не любит экстремальные ситуации, избегает даже намека на возможные конфликты. Он не штурмует с остервенением жизненные высоты, предпочитая отсиживаться в ущельях, где тепло, тихо и нет сквозняков, а ближние подступы охраняет комиссар Рекс. Алекс неглуп, но и умником его не назовешь — самый обычный парень, каких миллионы. Вот и в спутницы жизни он выбрал такую же обычную, ничем не примечательную девушку… Вернее, это Ольга выбрала его, а Алексу оставалось лишь подчиниться, что тоже не очень-то лестно его характеризует. Человек, безвольно плывущий по течению, — вот кем является Алекс на самом деле.
Черноземное существо — как иногда называет его сестра, поясняя, что ничего обидного или оскорбительного в подобном определении нет. Ведь без обычного человеческого чернозема (а к нему она относит не только Алекса, но и родителей, и большинство человечества) такие диковинные растения, как Кьяра, и все прочие великие скитальцы, интеллектуалы и философы не появились бы вовсе.
В разговорах с Лео Алекс отзывался о сестре в самых превосходных степенях, но может ли он надеяться, что Кьяра оказалась столь же лояльной?
Даже если нет — одно его появление в «Левиафане» рассеет все сомнения. Он справился со страхом, пришел на помощь другу по первому зову, и одно это достойно благодарности. Кьяра с ее пренебрежительным отношением к брату будет посрамлена!..
Поскорее бы заглянуть ей в глаза!
Мысль об очной ставке погнала Алекса вперед. Он карабкался в гору, едва касаясь запорошенных ступеней, а то и перескакивая сразу через две. Но такой темп выдержать до конца не удалось: минут через пять Алекс выдохся, остановился и стал хватать ртом морозный воздух. Спровоцированная коньяком эйфория быстро сошла на нет, а прихватить фляжку с собой он не догадался. Ему все еще было жарко (сказывалась стремительность марш-броска), но холод уже заползал под куртку и покалывал кончики пальцев. Так и окоченеть недолго, скорей бы вершина!.. Хорошо, что в бардачке нашлись перчатки — хоть какая-то защита, иначе ладони Алекса оказались бы травмированными жесткой поверхностью страховочного троса.
Снова пошел снег, а от резких порывов ветра не спасал даже капюшон; идти становилось все труднее, и на последние сто метров Алекс убил едва ли не больше времени, чем на весь предыдущий путь.
Он выбрался на плато совершенно обессиленный, желая только одного: побыстрее оказаться в тепле. А в том, что его ждет тепло, свет и огонь в камине, Алекс не сомневался. Ради этих — таких простых и в то же время желанных — вещей имеет смысл потерпеть и Кьяру, и Лео с их нелепым розыгрышем. Через десять, максимум — пятнадцать минут Алекс сам будет подтрунивать над своими злоключениями, а остаток ночи они проведут в дружеской беседе. Первые скрипки в ней сыграют Лео и Кьяра, а простаку Алексу достанется роль благодарного слушателя. Что ж, он согласен и на нее, если в список реквизита внесут чай, глинтвейн или грог, на худой конец.
Рюмка чего-нибудь покрепче тоже не повредит.
Но надеждам Алекса не суждено было осуществиться: никто не ждал его, и окна «Левиафана» не светились приветливо в темноте. Черная громада дома почти сливалась со скалой и выглядела совершенно безжизненно. Не менее безжизненно, чем в самую первую встречу — когда «Левиафан» еще был руинами форпоста альпийских стрелков.
Не отсутствие света насторожило Алекса — отсутствие звуков.
То есть звуки были, но складывались они из завывания ветра и скрипа снега под ногами. А вот других, сопутствующих человеческому жилью звуков Алекс так и не услышал, сколько ни вслушивался. Тихий шум работающего генератора успокоил бы его. Негромкая музыка и голоса людей сразу же привели бы в равновесие.
И — лай.
Собачий лай. У Лео есть собака, сенбернар по кличке Боно. Алекс знаком с ним, они с Боно были представлены друг другу. Алекс — как друг, а Боно — как новый жилец «Левиафана». Но со времен знакомства много воды утекло, и новый жилец давно превратился в старожила. Так почему он не оглашает окрестности лаем, как положено псу? Почему не сообщает хозяину, что границы его владений нарушены?
Боно спит? Ничего удивительного в этом нет. Собакам случается спать и даже видеть особенные собачьи сны (Алекс знает это из научно-популярной программы, которую недавно посмотрел по телевизору вместе с Ольгой). Но даже во сне они настороже, и, стоит кому-то или чему-то внедриться в охраняемое пространство, — мгновенная реакция неизбежна.