Принцип фоггары был знаком уже древним ассирийцам и персам. Он предполагал наличие водоносного слоя, расположенного на небольшой глубине и спадающего в ложбину. По этому слою до грунтовых вод копали колодцы на равных расстояниях один от другого. Затем из колодцев прокладывались штольни, которые в конечном счете соединяли их между собой. Такая штольня могла в лучшем случае иметь в длину пятнадцать метров, затем за ней должен был идти следующий колодец. Другой метод работы был невозможен при тогдашней примитивной строительной технике. Наклон штолен к ложбине при этом очень незначителен: он составляет в среднем от двух до шести миллиметров на метр.
Как только сооружение такой фоггары закончено, вода из слоя грунтовых вод медленно, но уже безостановочно, течет через штольню в сады. Однако фоггарам присущи и известные недостатки. Во-первых, сооружение их является крайне тяжелым и весьма дорогостоящим делом. Подсчитали, что сооружение четырех километров фоггары, при расположении колодцев на расстоянии десяти метров один от другого и двенадцатиметровой глубине, обходится примерно в сорок восемь тысяч рабочих дней. Кроме того, размер фоггары в длину ограничен. Существует старинное предписание, согласно которому каждая фоггара должна отстоять от следующей не меньше чем на восемьдесят-сто метров, чтобы они не отнимали друг у друга грунтовую воду.
Испокон веков фоггары были коллективной собственностью земледельцев оазиса. Их сооружение стало возможным лишь с появлением рабства. Только наличие рабов, то есть чрезвычайно дешевой рабочей силы, позволило соорудить эти трудоемкие установки. В Тидикельте и Туате, где почти не выпадает осадков, сооружение фоггар — единственная возможность для заселения этих мест. Общая площадь фоггар в Тидикельте составляет триста пятьдесят километров, в Туате — больше тысячи. Их эффективность очень различна. В Гураре они поставляют два с половиной литра воды в секунду, в Туате — четыре, а в Тидикельте — восемь литров.
Голова в огне — ноги в воде
В садах оазисов царствует финиковая пальма. Она же создает условия для выращивания других культур. Только в тени этих деревьев фрукты и овощи находят защиту от испепеляющего сахарского солнца. Финиковая пальма для жителя оазиса — все и вся. В 1853 году немецкий ученый, доктор Эдуард Фогель, в письме из Мурзука сообщал о финиковой пальме следующее: «Весь Феццан и половина Триполитании живут ею. Здесь каждая дверь, каждый столб сделаны из древесины этой пальмы; потолки комнат в домах состоят из стволов финиковой пальмы, покрытых ветвями: Кто победнее, живет в хижинах, полностью сооруженных из пальмовых веток. Пальмовые ветки употребляются для отопления… Сами финики служат пищей для человека и животных; верблюды, лошади, собаки — все едят финики. Даже финиковая косточка — и та размалывается и в таком виде входит в корм скота… Трудно себе представить, в каком невероятно большом количестве здесь произрастает финиковая пальма. Когда Абдель-Гелид приступил к осаде города Сокну (в 1829 году. — К. П.), он приказал — чтобы вынудить жителей сдаться — срубить все пальмы в садах. За семь дней его воины уничтожили сорок три тысячи деревьев, и все же их осталось еще около семидесяти тысяч».
Жителей оазисов часто тревожили необычные свойства этого дерева, ибо финиковая пальма имеет свои причуды. Она, например, начинает чахнуть и погибает по совершенно непостижимым причинам, в связи с чем ей приписывается своего рода духовная жизнь. Есть мужские и женские деревья, что заставляет садоводов соблюдать соответствующую пропорцию между ними (одна мужская пальма должна приходиться на тридцать-пятьдесят женских) и в период цветения производить искусственное оплодотворение.
С пальмами иногда обращаются, как с человеческими существами. У племени улед-джелла есть такой обычай: если пальма больше не плодоносит, владелец отправляется в сад с мотыгой и делает вид, что намерен срубить строптивое дерево. Однако прежде он громко произносит: «Пальма, ты бесплодна, я тебя срублю». Затем он слегка ударяет по стволу. Тогда подходит сосед, выполняющий в этой игре свою роль, и восклицает: «Несчастный, что ты делаешь? Оставь дерево в покое! Уверяю тебя: в будущем году оно снова будет плодоносить. Если мое предсказание не исполнится, ты еще успеешь его срубить». Тут начинается долгий и ожесточенный спор, в ходе которого владелец пальмы еще раз-два яростно ударяет по дереву. В Сахаре не сомневаются, что после такого представления дерево соберется с силами и даст лучший урожай.
Суеверие — суеверием, но для ухода за пальмами требуются обширные знания и большой опыт. Для получения обильного урожая пальмы должны быть посажены на расстоянии девяти метров одна от другой. Пальма размножается при помощи корневых отростков. Она начинает плодоносить с пятилетнего возраста, но до пятнадцати лет можно снять лишь незначительный урожай. Только после двадцати лет она дает высокие урожаи и так до шестидесяти лет. При этом пальма живет до ста лет.
Имеется около двухсот различных сортов фиников с очень выразительными названиями, сильно отличающихся по качеству. Среди этих сортов наиболее распространены бент-марак («сочный»), ал-кенди («сладкий»), ал-декмази («шелковистый») и ал-маалкие («резинообразный»). Есть также сорта темзазет («кисло-сладкий») и бахджа («блестящий»), далее деглет-ал-хамер («ослиные финики») и деглет-бу-сехрая («финики погонщиков верблюдов»). Однако царь фиников — сорт деглет-нур, получивший название в честь одной из жен пророка Мохаммеда. Деглет-нур занимает важнейшее место в алжирской экономике, ибо это единственный сорт, пригодный для экспорта.
«У пальмы ноги должны быть в воде, а голова в огне», — гласит арабская пословица. Об огне заботится солнце, что касается воды, то о ней должны беспокоиться земледельцы. Пальма нуждается в большом количестве воды: считают, что для трех пальм необходимо до литра воды в минуту. Это не значит, что пальма поглощает всю эту воду за минуту. Важно, прежде всего, опреснять почву. Поэтому в саду с финиковыми пальмами имеются устройства не только для орошения, но и для дренажа. Две пятых подведенной воды должны снова стекать. По этой причине оазис нуждается не только в оросительной системе, но и в низине, где может скапливаться и испаряться обогащенная солями вода. Вблизи оазисов постоянно встречаются соленые озера — себхи. При отсутствии этих условий возникновение оазиса невозможно.
Финиковая пальма требует минимального ухода. Наряду с орошением и искусственным оплодотворением сад время от времени нуждается лишь в удобрении верблюжьим навозом. Но так как в настоящее время пастбища верблюдов находятся на довольно далеком расстоянии от оазисов, менее зажиточные крестьяне не в состоянии оплатить стоимость доставки навоза. В этих условиях не приходится рассчитывать на получение максимального урожая в размере пятидесяти килограммов с дерева. Часто не удается получить даже средний урожай, то есть двадцать пять килограммов.
В будущем можно было бы, используя современные достижения науки, пойти по совершенно новому пути. Установлено, что развитие финиковой пальмы зависит не столько от почвы, сколько от питания минеральными солями и водой. Произведены опыты, и очень успешные, по выращиванию финиковой пальмы в гидрокультуре. Так что в этом плане вырисовываются совершенно новые возможности.
Оазисы, зависящие от фоггар, находятся в тяжелом положении, так как в связи с многовековым вычерпыванием воды уровень грунтовых вод постоянно понижается. Из-за этого вода течет медленнее. В оазисе Айн-Салах фоггары в 1909 году подавали пятнадцать кубических метров воды в минуту, а в 1947 году — лишь шесть с половиной. Здесь уже семь, вместо трех, пальм должны довольствоваться литром воды в минуту. Урожай постоянно снижается. Отмена рабства, как считал один швейцарский знаток Сахары, нанесла фоггарам смертельный удар. В этом верном замечании многое неверно, ибо рабство можно заменить другой системой, которая обеспечивала бы оазисам дальнейшее процветание. Содержание фоггар не менее накладно, чем их сооружение. В 1947 году в Айн-Салахе было потрачено 111 191 рабочий день на расчистку и содержание в порядке фоггар, которые из-за медленного течения воды постоянно заносит песком. С 1904 года число «мертвых» фоггар в Тидикельте возросло с пятидесяти одной до восьмидесяти шести. Спрашивается, неужели оазисы этого района действительно обречены на вымирание?
В независимом Алжире прилагают немало усилий, чтобы задержать их гибель. В сентябре 1967 года в Айн-Салахе, где шестьдесят семь лет не строились фоггары, была пущена в эксплуатацию новая фоггара. Инициатива ее сооружения принадлежала местной профсоюзной организации. Сорок три рабочих и крестьян-бедняков основали своего рода ирригационное товарищество и при поддержке массовой профсоюзной организации приступили к строительству фоггары. Они проработали двадцать три месяца. Было выкопано сто пятьдесят колодцев глубиной двенадцать метров каждый, соединенных между собой подземными штольнями. Готовая фоггара имела в длину тысячу восемьсот метров. Товарищество и фоггара получили название «Мелука». На торжественное открытие прибыли представители органов власти. Профсоюзы по этому поводу передали строителям в подарок два центнера зерна.
Страна воронок
Совсем другие проблемы волнуют крестьян оазиса Суфа, расположенного среди дюн у северного отрога Большого Восточного Эрга. «Столицей» Суфа является Эль-Уэд — оазис, сильно отличающийся по способу строительства домов от других оазисов Сахары. В путевых заметках он описывается так: «С высоты мечетей можно видеть бесконечные ряды куполов, похожих на бесчисленное множество людских спин, которые, тесно прильнув друг к другу, низко склонились к земле. Такое же впечатление создается, когда проходишь по узеньким улочкам и видишь ряды прилепившихся друг к другу домиков из ломкого известняка, высота которых не превышает трех метров. Нужно согнуться в три погибели, чтобы попасть через низенькую дверь в комнату, где имеется единственное отверстие в потолке, служащее дымоходом, а оружие и инструменты повешены на шест, вбитый в утрамбованный глиняный пол. Люди, спасаясь от солнца, буквально зарываются в землю. Они выкапывают глубокие ямы, чтобы там построить жилища».