Видеть, как он несет за нее её ношу, заставило ее почувствовать себя слабой и бессильной.
Всю свою жизнь она пыталась всем доказать, что чего-то стоит. Сначала своему отцу и брату Заку. Оба из них дали ей четко понять, что сомневаются в ее способностях сделать успешную карьеру в правоохранительных органах. Затем она стала стремиться стать идеальной женой и матерью. За основу всей ее жизни были взяты сила, дисциплина и стремление соответствовать.
Невероятно, но стоя сейчас перед Броком, она хотела, чтобы пол под ней внезапно провалился и поглотил ее целиком. Но не от того, что Брок был не человеком, а кем-то опасным и внеземным, а от страха, что сквозь ее твердую оболочку гнева, которой она прикрывалась словно броней, он сможет увидеть ту неудачницу, которой она на самом деле была.
Брок покачал головой в затянувшемся между ними молчании. Его глаза медленно изучали ее лицо, прежде чем встретиться с ее взглядом. — В жизни бывают вещи и похуже, чем время от времени позволить себе опереться на кого-то, Дженна.
— К черту! Я сказала уйди с дороги! — она толкнула его, вложив в этот толчок весь гнев и страх, что был внутри нее.
Брок отлетел на несколько шагов назад, практически врезаясь в стену коридора.
Дженна резко втянула воздух, ошеломленная и пораженная тем, что только что сделала. Ею завладел ужас.
Брок представлял из себя настоящую мощь: шесть с половиной футов роста и примерно двести пятидесяти фунтов мышц и грубой силы. Он был намного сильнее, чем она. Намного сильнее, чем кто-либо, кого она знала.
И она только что смогла его оттолкнуть на несколько метров.
Его брови удивленно взметнулись вверх. — Черт возьми, — пробормотал он. В его голосе больше читалось изумление, чем злость.
Дженна уставилась на свои руки, словно они принадлежали не ей, а кому-то другому. — О, боже! Как я… Что сейчас произошло?
— Все в порядке, — сказал он, двигаясь к ней с присущем ему спокойствием.
— Брок, извини. Я правда не хотела…
— Я знаю, — сказал он, утвердительно кивая. — Ничего страшного, я в порядке.
Истерика начала подбираться к ее горлу. Сначала она узнает шокирующую новость о том, что имплантат каким-то образом изменил ее ДНК, а теперь обнаружилась эта сила, которой у нее не должно быть в принципе. Она вспомнила свой побег из бункера и удивительные языковые способности, которые появились у нее с тех пор, как Древний поместил часть себя в ее позвоночник.
— Какого черта со мной происходит, Брок? Когда это все закончится? Он взял ее дрожащие руки в свои и крепко сжал.
— Чтобы с тобой не происходило, ты не должна проходить через это одна. Ты должна это понять. Она не знала, говорит ли он только за себя или за всех обитателей бункера. Она не смогла найти в себе силы это уточнить. Она говорила себе, что неважно, что он имел в виду, но это не помогало остановить бешеный ритм ее сердца, когда она на него смотрела. В пылу его бездонных карих глаз, все ее страхи начали таять.
Она хотела бы отрицать это чувство тепла и защищенности, но до тех пор, пока Брок удерживал ее своими руками и взглядом, это было невозможно.
После длительного молчания он нахмурился и медленно отпустил ее, позволив ладоням пройтись вдоль ее рук. Это было чувственное прикосновение, длившееся слишком долго, чтобы не понять его интимный подтекст. Дженна это знала и видела, что он тоже.
Его карие глаза, будто стали еще темнее, поглощая ее. Они медленно опустились к ее губам и задержались, когда из ее рта вырвался слабый, дрожащий вздох.
Она понимала, что ей следует отойти от него. Не было никакой необходимости оставаться так близко друг к другу. Их тела разделяло лишь несколько дюймов. Все, что требовалось, чтобы их губы соприкоснулись, это легкий наклон его головы или небольшое движение вверх ее.
От мысли о поцелуе с Броком ее пульс ускорился.
Это было последним, о чем она думала, когда он принес ее в эту комнату, или когда страх и гнев заставили ее шипеть и огрызаться, словно пойманное в ловушку животное.
Но теперь, когда он стоял так близко, и она чувствовала жар его тела, ей хотелось вдохнуть пряный аромат его кожи. Тайное желание поцеловать Брока пульсировало в ней с каждым трепещущим ударом сердца.
Возможно, он знал, что она чувствует. Возможно, он чувствовал тоже самое.
Он выпалил резкое проклятие и сделал маленький шаг назад, сверля ее жестким, яростным взглядом. — Черт… Дженна…
Когда он потянулся и взял ее лицо в свои большие ладони, казалось, что весь воздух из комнаты испарился. Легкие Дженны оцепенели, но сердце продолжало стучать с такой скоростью, что она думала оно может разорваться.
Она ждала в ужасе, но с надеждой. Обезумевшая от нужды почувствовать его губы на своих. Он быстро провел языком по своим губам, невольно дав ей возможность увидеть кончики его острых, сверкающих как бриллианты клыков. Он снова выругался, а затем отошел на расстояние вытянутой руки. Там, где еще секунду назад было тепло его тела, теперь была стена холодного воздуха.
— Меня не должно здесь быть, — хрипло пробормотал он. — И тебе нужно отдохнуть. Будь как дома. Если на кровати недостаточно одеял, то возьми еще в моей гардеробной рядом с ванной. Бери все, что тебе будет нужно.
Дженне пришлось себя мысленно встряхнуть, чтобы вернуться к разговору. — Это, эм… твои апартаменты?
Он слегка кивнул, уже выходя в коридор. — Были. Теперь они твои.
— Подожди, — Дженна подошла к нему. — А ты? Тебе есть где остаться?
— Не волнуйся об этом, — сказал он и сделал паузу, чтобы посмотреть на нее. — Отдыхай, Дженна. Увидимся позже.
Кровь Брока все еще кипела, когда он остановился перед последними доступными апартаментами и постучал в закрытую дверь.
— Ты на одиннадцать минут раньше, чем мы договаривались, — послышался глубокий, сухой голос с другой стороны.
Дверь распахнулась и Брока пронзила пара нечитаемых глаз ярко золотого цвета.
— Тук-тук, это Эйвон (Отсылка к рекламе компании Avon шестидесятых годов.), — сказал Брок вместо приветствия и поднял черную кожаную сумку с личными вещами, которые он забрал из своих апартаментов ранее. — И что значит я должен был прийти только через одиннадцать минут? Дружище, не говори мне, что ты из тех заносчивых соседей по комнате, которые все делают по часам. Мои выбор был ограничен, когда ты и Чейз заняли последние свободные комнаты в бункере. И, честно говоря, если бы нам с Гарвардом пришлось делить апартаменты, я не уверен, что мы бы оба дожили до следующей недели.
Хантер лишь промолчал, когда Брок обошел его и прошел в вглубь апартаментов. Он бесшумно проследовал за ним в спальню, словно призрак. — Я думал это кто-то другой, — немного запоздало сказал он.
— Да? — Брок обернулся, чтобы посмотреть на мужественного члена Рода первого поколения, питая искреннее любопытство к самому новому и замкнутому члену Ордена. Не говоря уже о том, что он стремился отвлечься от жарких мыслей о Дженне Дэрроу. — Кого ты еще ждал, кроме меня?
— Это не имеет значения, — ответил Хантер.
— Окей, — пожал плечами Брок. — Просто пытаюсь поддержать беседу, вот и все.
Выражение лица Хантера осталось невозмутимым, абсолютно нейтральным. Оно и не удивительно, учитывая, что он рос и воспитывался как личный ассассин Драгоса. Черт, да у него даже нормального имени не было. Как и ко всем солдатам в персональной армии Драгоса, которую он выращивал с помощью Древнего, к нему обращались, ссылаясь на его главное предназначение в жизни: Охотник.
Он присоединился к Ордену пару месяцев назад, когда Брок, Николай и еще несколько воинов совершили рейд на собрание Драгоса со своими агентами. Во время схватки Хантер был освобожден и теперь выступает против своего создателя в попытках Ордена ликвидировать Драгоса.
Брок остановился перед двумя двухэтажными кроватями, стоящими по обе стороны скромной комнаты, похожей на казарму. Они обе выглядели по-армейски аккуратно. Бежевые одеяла и белые простыни были заправлены без единой складки, а у изголовья каждого спального места лежала подушка.
— Ну что, какую мне занять?
— Мне всё равно.
Брок оглянулся на бесстрастное лицо и непроницаемые золотые глаза.
— Ладно, тогда скажи на какой ты обычно спишь, а я возьму другую.
Невозмутимый взгляд Хантера не изменился ни на йоту. — Это мебель, у меня нет привязанности ни к одной из них.
— Нет привязанности, — пробормотал Брок и тихо ругнулся. — Отлично сказано, дружище. Может быть, ты сможешь научить меня своему пофигистическому отношению ко всему. Время от времени это было бы чертовски кстати. Особенно с женщинами.
Он с рыком бросил сумку на кровать слева от него, затем провел ладонью по лицу и голове. Стон, вырвавшийся из его горла, был полон разочарования и сдерживаемого желания, которое он пытался подавить с тех пор, как покинул Дженну и вместе с ней искушение, в котором он крайне не нуждался.
— Черт! — прошипел он. Лишь от одного воспоминания о ее прекрасном лице, запрокинутом чтобы посмотреть ему в глаза, его тело снова напряглось.
Если бы он ее не знал, он бы подумал, что она ждала от него поцелуя. В тот момент все мужское в нем кричало об этом, но он знал, что это было бы последнее, в чем она нуждалась.
Она находилась в смятении и была уязвима. Он предполагал, что он не из тех мужчин, кто мог бы воспользоваться ситуацией просто потому, что его либидо жаждало попробовать ее на вкус.
Естественно, это не облегчило его сильную эрекцию, внезапно вновь вернувшуюся к жизни. Будь она не ладна.
— Так держать, герой! — ругал он себя. — Теперь тебе придется провести неделю в ледяной ванне, чтобы отплатить за свое благородство.
— Ты нездоров? — спросил Хантер, заставив Брока осознать, что другой мужчина все еще стоит у него за спиной.
— Ага, — сказал Брок, саркастично усмехнувшись. — Я нездоров, ясно? И если хочешь знать правду, я нездоров с тех пор, как впервые ее увидел.
— Человеческая женщина, — с серьезным пониманием ответил Хантер. — Очевидно, что она является проблемой для тебя.