– Значит, начало отхода в ночь?
– Да. Время назначь на свое усмотрение, исходя из складывающейся общей обстановки.
– Я понял вас, Сергей Леонидович.
– Что сейчас происходит в Дерхане, твои люди отслеживают?
– Выставили пост наблюдения на прилегающем к оврагу и роще холме. Перед сеансом связи с вами на меня выходил наблюдатель, капитан Лушин. Он доложил, что в Дерхан на технике, в том числе и боевой, прибыл крупный отряд «духов», ориентировочно в сорок штыков. Пока талибы работают в селении.
– Быстро же, однако, к Темирзаю подошла помощь!.. Вот только толку от нее никакого.
– У нас на завершающем этапе операции неожиданно проявила себя группа боевиков численностью человек в пять. Из дома, что напротив усадьбы Чаранди. При этом, по нашим расчетам, все боевики Чаранди и Темирзая были уже уничтожены.
– Что же это за группа?
– Думаю, специалисты, что обслуживали аэродромную технику. По ним мы не работали. Не исключено, что эти ребята и вызвали помощь, поэтому она подошла относительно быстро.
– Понятно! А что с Ревуновым, известно?
– Только то, что Шепель прострелил ему руку и грудь. После выстрелов Ревунов потерял сознание… так, прошу прощения, Сергей Леонидович, меня вызывает на связь наблюдатель.
– Поговори с ним, я подожду.
– Есть!
Тимохин, отложив трубку спутниковой системы, включил радиостанцию «Блик»:
– Первый на связи!
– Это Пост! Только что из дома Чаранди вынесли три трупа и одного раненого на носилках. У последнего перевязаны рука и грудь, да и внешне он не похож на местных аборигенов.
– Принял! Что еще?
– В Дерхан вошла еще одна колонна из двух бронетранспортеров и грузовика с «духами», идет по селению… свернула на дорогу к аэродрому. Колонна идет на аэродром, Первый!
– Это объяснимо. Осмотром одного селения и усадьбы Чаранди ограничиться «духи» не могут – им надо посмотреть, откуда начиналась отработка района, и попытаться выяснить, какими силами. Я вышлю к тебе еще одного человека, одному тебе контролировать и Дерхан и аэродром будет сложно.
– В кузове грузовика с «духами» находятся собаки. Две овчарки.
– И это понятно. Руководству «Талибана» надо исключить вероятность отхода противника не по воздуху, а по земле. Тогда они смогут считать, что вместе с бортом уничтожили и Крофт, и штурмовую группу. Жди напарника! А пока отслеживай движения второй колонны.
– Понял! Выполняю!
Тимохин повернулся к Самойлову:
– Сережа, передай Соловьеву, чтобы отправил к Лушину одного наблюдателя за аэродромом, туда движется еще одна колонна «духов».
– Может, объявить всем нашим тревогу, товарищ полковник?
– Делай, что сказано!
– Есть!
Командир группы возобновил переговоры с начальником ГУБТ:
– Орион на связи!
– Что сообщил наблюдатель? – спросил генерал Феофанов.
– Он доложил том, что из дома Чаранди вынесли трупы «духов» и одного раненого. Лушин не знает ничего об агенте внешней разведки, но судя по тому, что у раненого, по словам капитана, перевязаны рука и грудь и он не похож на афганца, скорее всего, это наш Ревунов. И он жив.
– Это хорошо!
– Также Лушин сообщил о появлении в Дерхане второго отряда «духов» на двух бронетранспортерах и грузовом автомобиле. Численность данной группы также может составлять около сорока человек. Кроме того, у талибов в грузовике две собаки.
– Надеюсь, ты побеспокоился о том, чтобы при отходе не оставлять следов?
– Естественно, Сергей Леонидович!
– Хорошо! Значит, поступаем так: ты отслеживаешь действия «духов» и в Дерхане, и на аэродроме. Доклад мне – либо после того, как они уйдут или осядут на месте, прекратив поисковые мероприятия, либо если предпримут какие-либо другие действия, угрожающие группе «Орион».
– Все понял, Сергей Леонидович! Наблюдение за районом усилено, и скоро я буду владеть всей информацией.
– Добро! Как чувствует себя госпожа Крофт?
– Бодро.
– Ну и хорошо. До связи, Саша!
Тимохин передал трубку связисту, спросил:
– Соловьев отправил второго наблюдателя?
– Так точно! К Лушину пошел капитан Круглов.
– Лады! Пойду-ка и я на холм. Одно дело принимать доклады по связи, другое – самому отслеживать обстановку. Передай Соловьеву, что он остается здесь за меня.
Командир «Ориона», обойдя холм с юга, поднялся на вершину, где в кустах следили за районом капитаны Лушин и Круглов, и устроился рядом с ними:
– Ну, что у нас на аэродроме?
– «Духи» высадились на бетонку, БТРы встали недалеко от вышки.
Тимохин поднял бинокль и увидел тридцать боевиков – двоих из них с собаками, – разошедшихся по всей территории аэродрома. Сразу заметил старшего. Он стоял посреди бетонки и, также используя бинокль, осматривал местность, прилегающую к аэродрому. Александр сосредоточил внимание на талибах с собаками. Поисковые овчарки повели поводырей к месту стоянки самолета, затем к площадке, где находились бронетранспортеры, дальше к вышке. Покружившись там, вновь ринулись к площадке бронетранспортеров. И так они метались по летному полю. Вышли и к границе аэродрома – туда, откуда начала отход группа «Орион», – но развернулись и двинулись к стоянке самолета. Препарат, примененный спецназовцами, сыграл свою роль. Он не вызывал у животных аллергии, не действовал раздражающе на влажные носы – просто нейтрализовывал запах обуви бойцов отряда. Поэтому собаки теряли след, чтобы вернуться к старым следам, оставленным на аэродроме.
Но не напрасно Тимохин приказал применить спецпрепарат на всем пути группы в район ожидания. Командир отряда талибов, прибывшего на аэродром, оказался достаточно опытным воином. Выслушав доклад кинологов, он приказал им пройти с собаками территорию южнее аэродрома. Почему он отдал подобный приказ, можно было только догадываться. Вряд ли талиб просчитал вероятность наземного отхода группы неизвестного противника – скорее страховался либо по максимуму отрабатывал поставленную ему задачу. Кинологи прошли с собаками всю южную часть за границей аэродрома, но собаки след не взяли и вернулись на поле. После чего командир отряда отдал кинологам приказ уйти на западную грунтовку. Вот там они найдут и следы спецов, и колес бронетранспортера, равно как на основной дороге к Дерхану и прилегающих к ней вершине. Так оно и должно быть. Главное, что талибы получили подтверждение отлета спецназовцев на российском борту, который был сбит талибами, а следовательно, вместе с ним погибли все нападавшие на Дерхан, вместе с госпожой Крофт. Вывод командира группы «Орион» подтвердился через полчаса, когда командир отряда талибов переговорил с кем-то по рации, видимо докладывая результаты поисковых мероприятий. После чего он отдал команду, и боевики начали складывать у вышки трупы бойцов Чаранди рядом с телом торговца оружием. Вскоре от Дерхана подошел грузовик. Трупы загрузили в него, и отряд, заняв места на бронетранспортерах и в кузове своей грузовой машины, колонной отправился к селению.
Тимохин отложил бинокль на траву, потер глаза.
– Так, ребята, судя по всему, «духи» получили ответы на свои вопросы – по крайней мере, по аэродрому. И это замечательно.
– Но они не уходят из Дерхана, только одна машина ушла. С раненым и тремя женщинами. Если талибы решили остаться в селении на ночь, то размещаться им в большинстве своем придется на улице, – проговорил Лушин, следивший за Дерханом. – Понятное дело, командиры и их помощники найдут себе места в домах, но всех разместить в жилищах местного населения не получится. Даже в домах убитых боевиков. Усадьба же Чаранди для размещения непригодна. А с утра местные должны, по обычаю, заняться погребением – им надо до захода солнца захоронить всех погибших. Причем не одного Чаранди или Темирзая – похоронить придется тел сорок.
– Посмотрим! – сказал Тимохин. – Для нас нет особой разницы, останутся духи в Дерхане или уйдут, лишь бы они на высотах аэродрома посты наблюдения не выставили. Но для этого у них никаких причин нет… Ладно, будем поглядеть. Я к группе, вам продолжать наблюдение. Смена в 20–00.
Командир «Ориона» вернулся в овраг и подошел к связисту, возле которого находился подполковник Соловьев.
– Что там, в районе Дерхана? – спросил заместитель Тимохина.
– Все нормально, Леша! Все, как и должно быть.
– Значит, нам удался отход?
– Отход, Леша, впереди… Мы только ушли из района применения в район ожидания. А ночью нас ждет марш как минимум километров в тридцать. По плато, от «зеленки» к «зеленке». С летунами и госпожой Крофт, причем не исключено, что в условиях приведения пакистанских погранзастав в состояние повышенной боевой готовности. А это значит, что на плато могут быть мобильные патрули.
– Не знаю, командир… Я считаю, что у пакистанцев вообще нет повода что-то предпринимать. Ну, прилетел борт со спецами в район, контролируемый талибами; ну, разгромил спецназ базу талибов и попытался уйти на самолете. Талибы его сбили. И все дела! Какая может быть угроза пакистанским пограничникам? Да и вопрос еще, пакистанцы ли несут службу на заставах юго-западной границы, или сами талибы. Если последние, у них тоже нет повода для беспокойства. Думаю, на плато ждать сюрпризов нам не следует. А вот в Тальдакском ущелье может произойти все, что угодно.
– Ладно, – сказал Тимохин. – До Тальдакского ущелья – как до канадской границы; туда, Леша, еще попасть надо. Ты обойди овраг, посмотри, чем занимается личный состав, назначь наблюдателей на посты, что должны будут нести службу с 20–00 и до начала основного этапа эвакуации, организуй ужин. В общем, занимайся людьми. Пусть выберут время и часа три-четыре поспят, ночь нам предстоит бессонная. Я буду здесь.
– Понял, командир!
– Да, и пришли ко мне Шепеля.
Соловьев ушел. Тимохин взглянул на Самойлова.
– Связь с Феофановым? – улыбнулся старший лейтенант.
– Догадливый…
– Минуту, товарищ полковник!
Самойлов набрал номер начальника Управления и передал трубку командиру группы. Тимохин доложил о проведенных боевиками поисковых мероприятиях: