— Да что вы себе позволяете!
— Леонелла, — Уильям мягко окутывает мою талию, — не трать свои нервные клетки. Мы пришли попрощаться с Виктором, после этого мы уйдем.
Эмма крепко сжимает губы, смотрит ненавидящим взглядом то на меня, то на Уильяма.
— Из-за таких хитрожопых сучек и умирают ни в чем неповинные люди! — целит она в лицо Уильяма. Он крепко сжимает мою талию, когда я вдыхаю воздух, чтобы ответить. Все, поняла. Молчу. Но это сложно, ты же понимаешь, хозяин?
— Сама знаешь, что твой муж не был святошей. В последние дни он был сам не свой.
— Потому что этот жиртрес влез в долги и умер! А мне нужно все это разгребать! А влез в них, потому что такие, как твоя Леонелла, пьют деньги как кровь и…
— Сейчас не время для ссор. Мы пришли хоронить твоего мужа.
Сцепив зубы, женщина опускает черную сеточку и уходит на самые первые ряды.
Слава богу! Свалила наконец-то! Я думала, что не выдержу, что прямо сейчас совершу задуманное.
— Плохо держишься. Не теряй хватку.
Какого черта ты меня отчитывать будешь? Ничего не перепутал?
— Не люблю, когда со мной обращаются, как с вещью.
— Ты стала вещью год назад. С Виктором тебя это не смущало. Что изменилось?
— Виктор не женщина. Я принадлежу тебе, а не какой-то бывшей проститутке, — замечаю ехидно.
— Значит он рассказал о ее прошлом, — кивает в сторону Эммы, которая скорбно плачет на плече какого-то высокого парня. Судя по схожей внешности — сына Виктора.
— У нас сложились хорошие отношения.
— Не сомневаюсь. Старайся больше не высовываться.
И я действительно за все время не произнесла ни единого звука. Молча сидела рядом с Уильямом, молча слушала мессу, молча смотрела, как закрывают гроб Виктора. Даже слезу пустила для убедительности. Наверное, на автомате или из-за эмоций. Ведь в какой-то степени Виктор помог мне с лечением отца. Он не мучил меня долгими прелюдиями, не увлекался жестким сексом. Все быстро, чинно, а потом на боковую. В нашем мире эти отношения были идеальными. Если бы не постоянно возникающее чувство брезгливости, я бы считала также.
Мы молча шагаем по красивой гранитной дорожке к месту захоронения. С Виктором пришла попрощаться целая толпа, разодетая исключительно в модный люкс. По-моему, я уже говорила об этом. Вдалеке виднелся склеп, на котором четко выгравирована фамилия «Крон». Не знала, что у них есть семейный склеп.
— Лицо попроще сделай, — шепчет Уильям, когда мы идем вслед за толпой.
— Конечно, хозяин. Еще будут указания.
— Если ты не перестанешь дерзить, я трахну тебя прямо в машине.
— Подумаешь, напугал, — хмыкаю в ответ.
— Действительно. Таким, как ты, нравится грязный секс, правда?
Молчу. Стискиваю зубы, сжимаю губы, пальцы на руках. Делаю все, что угодно, лишь бы не выпустить пронзительный крик, полный сопротивления и отпора. Гад! Знает, что я не из таких, как другие эскортницы, но все равно сравнивает с ними, давит на больное.
Держу его за руку, как верная спутница, а он вышагивает со мной в такт. Зачем я надела эти каблуки? Дорогие, но все равно неудобные. Тем более у меня не прошли мозоли с прошлого ношения. Поскорее бы уйти отсюда.
Гроб оставяют в склепе. Гости складывают возле него сотни лилий. И мы с Уильямом приготовили свой букетик.
Спасибо за этот год…
Хочу нагнуться и положить цветы рядом с остальными, как вдруг…
— Ложись! — раздается над головой громкий возглас Уильяма.
Меня толкают на землю. Больно, черт возьми! Но я не обращаю внимания на ноющую боль в коленках, когда над головой раздаются выстрелы. Десятки. Сотки. Они оглушают, заставляют потеряться. Закрыть глаза и сделать вид, что я смотрю блокбастер, который терпеть не могу, и пропускаю сцены жестокого убийства. Но это не так.
Теряюсь в пространстве, сжимаюсь в позе эмбриона, чувствуя под собой лишь мокрую землю. Что происходит? Откуда раздаются выстрелы? Почему именно на похоронах Виктора? И где… Мамочки! Где, черт возьми, где Уильям? Что будет с нами? Он выживет? А остальные?
Не решаюсь открыть глаза, пока меня не хватают за руку и резко не тянут наверх. А вот и он. Уильям. Целый и невредимый. Почти. Темный костюм испачкан грязью, волосы растрепаны, а руки настолько сильно сжимают пистолет, что вены на его руках готовы вот-вот лопнуть.
— Уходим! Живо!
Не знаю, как мы добегаем до машины и как быстро срываемся с места происшествия. Не замечаю ничего вокруг. Ни лежащих друзей Виктора, ни перепуганного сына, ни полицейских, с которыми поздоровался Уильям по пути. Я не увидела ничего. Не заметила. Не хотела замечать. В ушах все еще звенели пистолетные выстрелы. Они оглушили меня. А реальность не спешила пробраться в разум и вернуть на грешную землю.
Машины, деревья, улицы. Они пролетают мимо из-за высокой скорости. Уильям умело лавирует между другими машинами, успевает пролетать на зеленый свет. Я постепенно прихожу в себя от произошедшего. Странно, что я так отреагировала, что отключилась. Я уже сталкивалась с жестокостью и несправедливостью. Наверное, не в таких масштабах, когда вокруг валялись трупы, а посреди кладбища стоял запах пороха и крови.
— Что произошло? — поворачиваюсь к Уильяму. Его лицо спокойно, только брови слегка сведены, образуя ту самую красивую складку.
В ответ мне раздается тишина. Уильям также сосредоточен на дороге, объезжает, обгоняет, даже успевает сбросить входящий вызов. Но на меня он не реагирует.
— Ответь мне!
— Помолчи, — выплевывает низким голосом.
Черт! Что происходит вокруг? Что было на кладбище? Он поэтому взял с собой пистолет? Он предвидел что-то подобное? Предчувствовал?
Мы выруливаем в наш дом, поднимаемся наверх. Также молча, без лишних вопросов.
— Сиди здесь и не высовывайся, пока я не приеду домой, — раздает указания, поднимаясь наверх через одну ступеньку.
— Что? Почему дома? — несусь следом за ним. В кабинет, как я поняла. Темное помещение едва не скрыло с глаз мужчину. Он искал что-то в ящике стола, быстро выбрасывал содержимое и, не найдя, открывал следующий.
— Потому что я так сказал.
В нижнем ящике Уильям находит коробку с… патронами? Видимо, с ними, потому что он начинает заряжать пистолет, а запаску кладет в карман брюк.
— Но…
— Сиди здесь, я сказал! — он проходит мимо меня и, заперев кабинет на ключ, вылетает из пентхауса.
Вновь меня накрывает неизвестность, вновь накрывает шок. Неверие. Невозможность произошедшего. Еще с утра, когда Уильям прятал пистолет под пиджаком, я лишь фыркала и твердила себе, что мы живем в реальной жизни, Голливудские фильмы проходят мимо нас.
Как же я ошиблась. Видимо, сильно ошиблась. И что со всем этим делать? Меня никогда в жизни так не трясло, как там, на земле возле склепа Виктора.
Во что меня втянули?
ГЛАВА 8
Скорость. Ее слишком много. Она наполняла душу, тело, вбрасывала в кровь адреналин. Уильям когда-то сильно не любил ездить на такой скорости, но жизнь научила его, что страхи — это препятствие к достижению цели. Его профессия, образ жизни и судьба не позволяли детским страхам взять над собой верх.
Так и сейчас. Он гнал как можно быстрее, чтобы успеть в важное место. В родное. Куда его периодически тянуло. Но, к сожалению, без необходимости Уильям не мог себе позволить ворваться туда.
Мужчина неаккуратно паркуется в двух кварталах от нужного места, выходит из машины, переодев пиджак и заправив верное оружие за пазуху. Темные очки скрывали его от посторонних глаз, не привлекали к себе внимания. Хотя здесь почти нет людей. Район спальный, тихий. Сложно привлечь чье-то внимание. До одного момента. Пока в дверях уютного домика не появилась знакомая миниатюрная фигурка.
— Что за хрень произошла на кладбище? — сходу начал мужчина и вошел в дом, когда шатенка средних лет подвинулась в сторону. Иначе и быть не могло — Уильям бы оттолкнул в сторону силой.
Он помнил этот дом как свои пять пальцев, хоть и появлялся редко. Небольшие комнатки в бежев-коричневых тонах, низкие потолки, уютные спальни. Хозяйская и… еще одна. Все, как он, Уильям, любил. Наверное, остался бы здесь надолго и провел остаток жизни. Но судьба решила все за него.
— Что? Ты о чем? — шатенка удивленно округлила болотные глаза.
— О перестрелке на кладбище. Ты должна об этом знать, Вики! Откуда там появились люди Сахима? Петровский должен был организовать охрану и обеспечить безопасность.
— Почему ты кричишь на меня? — подняла голос Виктория, глядя на Уильяма снизу вверх. Хоть женщина была миниатюрна и выглядела миловидно, взгляд и разгневанный голос выдавали поистине жесткий и дьявольский характер.
— Потому что ты должна была его проконтролировать!
— Я…
— Да, ты! Наверняка люди Сахима постарались! Они чуть не убили Картера!
— Что? Как это не убили? Он нам еще нужен.
— Вот именно!
Уильям резко стучит кулаком и деревянную колонну. В прихожей эхом раздается громкий удар. Один. Второй. Третий. На костяшках мужчины образовались покраснения, но крови не наблюдалось. Сегодня плохой день. Так он говорил про себя, ощущая на себе виноватый взгляд единственной женщины, которой доверял в этом жестоком мире.
Они вдвоем всегда были в одной лодке. Спина к спине. Рука к руке. Больше некому верить, кроме Вики. Она никогда не предала бы его доверие, никогда бы не подвела, в отличие от других сотрудников клана.
— Когда закончится эта война? — спрашивает обреченно.
— Скоро, Уильям, скоро.
Вики аккуратно подошла сзади и обняла сильного мужчину за плечи. Со стороны они смотрелись слишком контрастно. Он — высокий, широкоплечий и сильный, а она — маленькая, аккуратная и беззащитная. Но это лишь внешность, которая порой казалась обманчивой для окружающих.
— Мы одержим победу над Сахимом, и ты сможешь уйти в отставку, — прошептала она ласково. — Мы заберем Эмили, уедем в Майями и проведем остаток жизни. Мы давно об этом мечтали.