— Да, давно, — ответил Уильям сухим голосом, но в это время в его груди разлилась нежность. От эмоций, от предвкушения нормальной жизни. Не такой, какой он живет на протяжение долгих лет.
Он хотел жить с родными людьми. С любимой женщиной и любимой…
— Папочка!
Навстречу мужчине подбежала маленькая кучерявая девочка лет шести-семи. Такая же красивая, как мама и такая же темная, как папа. Уильям подхватывает ее налету и кружит вокруг.
— Моя малышка!
Наверное, в такие моменты Уильям способен улыбнуться. Ради своей единственной дочери. Ради малышки. И ради того, чтобы ее мама глядела на них со слезами на глазах. Со слезами счастья. Такого короткого и искреннего.
— Я скучала, папочка! Ты долго не приходил, — лепетала девочка.
— Прости, милая, папа был на работе.
— Ты много работаешь.
— Ты же знаешь, папа должен кормить свою малышку, покупать игрушки и платья.
— Знаю… — Эмили надула полные губки и опустила болотные, как у мамы, глаза. — А мы в парк пойдем?
— Конечно. Но потом, ладно. Пока иди к себе в комнату, я хочу поговорить с мамой.
— Хорошо. Я люблю тебя, папочка.
— И я тебя люблю.
Уильям оставил мимолетный поцелуй на макушке дочери, опустил на пол и ждал, когда она поднимется наверх. Им никто не должен мешать, малышка не должна знать о другой жизни родителей. Не сейчас, когда все слишком запутано, когда их клан нестабилен. Когда он в опасности.
— Ты ее слишком сильно балуешь, — произнесла осуждающе Вики.
— А ты плохо работаешь, — вторил Уильям.
— Ты опять?
— Да, опять! Хорошо, что я взял с собой пистолет. Знаешь, сколько людей пострадало? Если бы не я, мы бы лишились главного козыря!
— Кого? Картера? Или твоей девчонки? — язвительно проговорила женщина, скрестив на груди руки. — Я думала, она в состоянии себя защитить.
Может, и в состоянии, но Уильям и сам неплох в этом деле. Профессионал. И зачем Вики напомнила об Элис? Чтобы в глазах мужчины тут же восстал образ миниатюрной блондинки? Чтобы он вспомнил, как увидел ее впервые? Как они оказались одни в номере и наслаждались друг другом всю ночь? Чтобы пах налился кровью при воспоминании выгибающейся навстречу красивой фигурки?
Да, он помнил, кто она такая и почему встала на этот путь. Он читал дело Ласки и прекрасно осознавал, зачем ей это нужно. На ее месте поступил бы также, хотя…
Он уже поступил также…
— Она прикрытие, а не живой щит, — процедил сквозь зубы мужчина.
— Правда? У меня другая информация.
— Оставь ее при себе. Лучше выясни, почему охрана Петровского так плохо работает.
— Постараюсь.
— И еще, — мужчина подошел к выходу и обернулся напоследок. Взглянул на женщину, которую знал очень давно, окинул взглядом скромное домашнее платье, под которым спрятано идеально высеченное природой тело. Прошелся по большим, ангельским глазам, по розовым губам. Она хороша, даже слишком. — Держи оружие наготове.
— Ладно.
— Уильям! — выкрикнула Вики, когда мужчина открыл дверь, чтобы покинуть дом. — Я люблю тебя.
В ответ Уильям лишь кивнул покинул уютный домик в пригороде Лондона. Он прекрасно знало чувствах Вики: видел, как она смотрела на него, когда только вступила в клан, как шептала тихо на ушко о своей поддержке, как отдавалась со всей страстью в постели в те редкие моменты, когда они оставались наедине. Он любил своих девочек. Любил по-своему. Оберегал. Защищал. Никто не знал об их связи, о браке, о ребенке. Никто не должен был знать, даже свои. Иначе…
Иначе крах наступит раньше, чем Уильям успеет достать пистолет…
ГЛАВА 9
Его нет весь день.
Ни в обед, когда я не перестаю ходить из стороны в сторону в поисках ответов в голове, ни к чаю, когда ноги устают держать уставшее тело, а лежать в кровати не хочется. Про ужин молчу. Только в это время желудок дает знать, что сегодня в него ничего не попадало, кроме утренней чашки чая.
Повезло, что в холодильнике оказалось полно еды. Приготовлю что-нибудь к приезду Уильяма. Хм… Какие странные мысли поселились в голове. То есть я не только для себя готовлю, но еще и для мужчины. А буквально год назад я совсем стояла за плитой. Заказывала из ресторанов на дом, могла себе позволить на тот момент. В прошлой жизни. Пока не случилось пресловутое «после», которое меняет твое существование в этом грешном мире.
Ладно, сейчас не грустном. Подожду Уильяма, новостей от него. А то в доме интернет отключен, связи нет Почему? Куда она пропала? Может, Уильям сможет починить? Надеюсь на это.
Интересно, куда он пропал? Почему ничего не сказал? Не объяснил? Я бы не переживала, не проматывала бы то происшествие из раза в раз. Не строила бы догадки. Если бы был выход в интернет, я бы посмотрела какие-нибудь боевики и, возможно, предположила бы, что творится с нами. С нашей жизнью. А главное, куда именно я попала и что мне ждать от нашего договора.
Шел десятый час ночи. Я приготовила пасту Карбонара, вопреки диете, и уселась на диван с планшетом в руке. Здесь хотя бы есть пара скаченных книжек, почитаю что-нибудь из классики.
Внезапно мое времяпрепровождение прерывает влетевший в пентхаус Уильям. Ну, как влетевший, аккуратно зашедший, если сравнивать с тем, как он ушел отсюда, снося все на своем пути.
— Добрый вечер, Элис, — произносит спокойно, встав около меня. Он не спешит садиться на диван, хотя места полно, даже в кресло не присаживается. Стоит надо мной. Заставляет сильно задрать голову, чтобы взглянуть в спокойный штиль в его глазах.
— Ты вовремя, — кидаю как бы невзначай и продолжаю читать книгу.
— Если я прихожу сюда, ты должна уделить мне все внимание.
— Правда?
Также пялюсь в планшет. Недолго. Уильям одним движением отбирает гаджет и кладет на кофейный столик за собой.
— Эй!
— Я, по-моему, ясно выразился.
— Да что ты говоришь! — поднимаюсь с дивана, стою напротив мужчины. У него новый пиджак, не такой пыльный. Интересно, когда он успел переодеться? — Когда в нас стреляли, ты не спешил воспользоваться моим вниманием.
— Не было времени.
— А сейчас появилось?
— Да.
Каков наглец! Злит! Выводит из себя! А главное, стоит передо мной в полном спокойствии, будто сегодня с утра ничего не произошло! Как же это бесит!
— Объяснишь, что произошло на кладбище? — спрашиваю напрямую.
— Я просил не задавать лишних вопросов. Будь любезна, послушайся раз в жизни.
— Да? — выгибаю бровь. — То есть мне нужно все время улыбаться и делать вид, что вместо перестрелки на похоронах равно на кладбище случайно забежали детки играть в пейнтбол?
— Да. Так и надо сделать.
— Если за мной придут в этот пентхаус, тогда что? — выжидающе смотрю в нарастающую бурю в глазах Уильяма. Пусть. Пусть злится сколько угодно, мне плевать. Мне нужны ответы.
— Не придут.
— Ты так уверен? Кто ты вообще такой?
— Не задавай лишних вопросов, — повторяет он. Меня это уже бесит. Честно.
— Тогда ищи другую игрушку.
Все! Достало! Разворачиваюсь и хочу уйти, но меня хватают за локоть и не дают покинуть пентхаус.
— У нас договор. Не забывай об этом, Элис, — жестко чеканит мужчина. Медленно. Пытаясь донести до меня какую-то важную информацию. Ой, как будто я не знаю всей важности. Однако у меня другое мнение на этот счет.
— Я хочу уйти.
— Ты не можешь уйти. Я заплатил тебе.
— Деньги верну обратно, не переживай. Я найду способ заработать еще.
— Я сказал, ты никуда не уйдешь.
— А то что?
Его рука сжимается жестче вокруг моего локтя. Приносит боль. Наверняка останется синяк или даже гематома. Но мне плевать. Стискиваю зубы и не показываю, как мне больно, как слезы готовы политься от физического увечья. Он не ослабит мой пыл, не переубедит. Моя безопасность и безопасность папы важнее, чем его игры в пистолетики с какими-то злыми дяденьками.
Я не нанималась актрисой в реалити-шоу на ББС. Я не желаю участвовать в какой-то странной борьбе, рисковать жизнью ради… Ради чего? Ради финансовой свободы на полгода?
— А то будет очень плохо.
— Если бы я знала, что стану играть в стрелялки с тобой, то ни за что бы не согласилась на сделку!
— Просто у тебя не было выбора.
— Он всегда есть, и я выбираю безопасность. Счастливо!
Разворачиваюсь и устремляюсь к выходу. Все! Не хочу больше находиться среди этого фарса! Вдруг со мной что-то случится? Кто поможет папе? Кто, если не я? К черту этого Уильяма! Уйду прям так, в спортивном костюме. Доеду до нашей квартиры, соберу оставшиеся вещи и съеду в другой район. Туда, где меня не будут преследовать криминал и перестрелки. Где я смогу спокойно работать и приносить деньги на лечение отца.
Там, где не будет Уильяма…
Почему-то от этой мысли сердце ненадолго сжимается, но это чувство длится секунду, пока…
Пока меня не разворачивают в прихожей и не припечатывают резко к стенке. Дыхание перехватывает от неожиданности. Перед глазами его потемневшие глаза, сомкнутые полные губы, сведенные на переносице брови. Опять эта складка! В любой иной день я бы коснулась ее пальцами и разгладила, но сейчас я настолько зла, что хочу разгладить другое место!
— Я сказал, ты никуда не уйдешь, — рычит он в лицо.
Он не дает возможности возразить, резко впивается в мои губы своими. Между нами практически не остается свободного пространства. Наши дыхание переплетаются, легкие наполнены ароматом его одеколона, смешанным с запахом тела и потом. Его ладони шарят по моему телу, его губы оттягивают мою нижнюю, кусают, всасывают. Они распаляют, спускаясь все ниже и ниже. По шее, едва касаясь ключицы. Останавливаются на вырезе олимпийки, которая мешает ему продвинуться дальше.
Его манипуляции охватывают меня, лишают рассудка. Только меня не просто одурманить, когда я так зла и возмущена!
— Уйди от меня!
— Конечно.
Пытаюсь оттолкнуть Уильяма, дергаюсь руками и ногами, пытаюсь даже применить свои методы борьбы. Но не выходит. Мужчина сцепляет мои руки над головой, придерживая их сильной ладонью, а другой поглаживает меня. Не резко, а аккуратно. Как самый желанный приз. Как трофей. Только у меня есть душа, сердце и разум. Я не хочу быть трофеем. Не хочу, чтобы меня гладили успокаивающе по щеке, не хочу, чтобы руки этого мужчины спускались ниже к моей груди.