— Полагаю, вы знаете, — сказал он, — что у моей кузины, леди Аманды, завязались дружеские отношения с несколькими вашими авторами?
Флеминг осторожно кивнул:
— Да.
— Я не уверен, что одобряю её выбор приятельниц.
Услышав это, издатель напрягся.
— Может, в жилах моих писательниц и не течёт голубая кровь, но, заверяю вас, все они респектабельные, порядочные дамы, ведущие тихий, спокойный образ жизни.
— Чёрт возьми, Флеминг! Меня не это беспокоит! Вы помните, что произошло на симпозиуме? Те возмутители спокойствия могли доставить крупные неприятности. А теперь, когда миссис Риверс практически утверждает, что она и есть тот самый Анджело… Я всерьёз опасаюсь за безопасность кузины, если она и дальше будет находиться в компании этой леди.
На лице Флеминга заходили желваки.
— Лидия? Утверждает, что она — Анджело? Это ложь! Она и слов таких не знает, как у этого автора. Ей понадобится держать под рукой словарь и постоянно с ним справляться, чтобы написать рассказ, похожий на одну из историй Анджело. Именно в этом и заключается оригинальность стиля миссис Риверс. Её романы написаны очень простым языком!
В глубине души Эш надеялся, что упомянутая дама окажется Анджело. Это значительно упростило бы задачу, но вместе с тем он совершенно не удивился, когда Флеминг высмеял подобное предположение. Поговорив с писательницей, Эш пришёл к выводу, что она хотела побыть в центре внимания, а её намеки, что она и есть Анджело, — всего лишь способ этого добиться.
Флеминг покачал головой:
— Миссис Риверс просто пытается привлечь к себе внимание. И на неё невозможно за это сердиться. Скорее, пожалеть, ведь в действительности она для себя — самый злейший враг.
— О чём вы говорите?
Издатель потянулся к графину, стоявшему на столе, и вопросительно взглянул на Эша. Тот кивнул в знак согласия, и Ли аккуратно налил херес в два хрустальных бокала.
После первого же глотка авторитет Флеминга в глазах лорда Денисона значительно возрос, так как напиток оказался самого высшего качества.
Ли, как истинный ценитель, покатал спиртное на языке, прежде чем проглотить.
— Лидия, — объяснил он, — живёт вместе с сестрой, которая рассорилась абсолютно со всеми соседями. Как я слышал, это крайне неприятная дама, однако весьма религиозная. Она не имеет ни малейшего представления о том, что её младшая сестра тайком пишет романы, а если узнает, то непременно положит этому конец. Видите ли, именно сестра Лидии распоряжается семейным состоянием. Так что этот ежегодный выезд в город — самое большое событие в жизни миссис Риверс. Я думаю, что она отчаянно желает найти мужчину, который сделает ей предложение, избавив тем самым от тоскливого существования. Вся беда в том, что чем отчаяннее ведёт себя Лидия, тем дальше стараются держаться от неё мужчины.
— А почему она не может жить отдельно от сестры? — поинтересовался Эш. — Что мешает Лидии начать новую жизнь? Она ведь уже самостоятельно зарабатывает себе на хлеб.
Издатель пожал плечами:
— Начать жизнь с нуля — удовольствие не из дешёвых. Где ей жить? Как оплатить обстановку дома и жалованье слугам? А если она перестанет писáть или её книги не будут покупать? Тогда Лидии придётся вернуться обратно к своей сестре, если та, конечно, её примет. Не слишком радужные перспективы.
— Я и понятия не имел, что это так сложно.
— Да уж. Большинство мужчин даже не осознают, сколь ограничен выбор у женщин. — Флеминг вздохнул и сделал глоток хереса. — Я скажу Лидии, чтобы она перестала утверждать, будто она и есть Анджело. Этого будет достаточно?
Эш покачал головой:
— Нет. Есть ещё кое-что. Все эти дамы пользуются псевдонимами. Кто они? Почему скрывают свои настоящие имена? И чем занимаются, когда покидают Лондон? Кто-нибудь за них может поручиться?
— Я могу, — сердито ответил Флеминг.
Эш развёл руками.
— Уж будьте так любезны.
Он опасался, что хозяин дома укажет ему на дверь. Но вместо этого издатель долил хереса в бокалы, откинулся на спинку стула и произнёс:
— Полагаю, нет смысла рассказывать о тех писательницах, которые сразу же после симпозиума предпочли вернуться домой. В доме леди Сэйерс остались лишь четыре дамы. Вы были правы насчёт тех смутьянов. Видимо, остальные авторы именно из-за них и уехали. Так с кого мне начать?
— Расскажите мне о миссис Бэрримор, — попросил Эш. — Я знаю, что она приняла приглашение леди Сэйерс.
— Её зовут Ева Диаринг. Как и все остальные писательницы, она не замужем. Ведёт спокойную жизнь со своей тётушкой в милой деревушке Хенли, откуда редко выбирается в город. Её отец и мачеха живут в Брайтоне. До того, как удалиться от дел, отец мисс Диаринг проектировал сады и работал с некоторыми весьма известными людьми. Например, с Ланселотом Брауном.
— С Умелым Брауном? Да он же легенда!
— Я полагаю, что Джордж Диаринг какое-то время у него учился.
Эш на мгновение задумался.
— А что случилось с её матерью?
— О, она погибла в результате несчастного случая, когда Ева была ещё очень юной. А когда мистер Диаринг женился во второй раз, его дочь переехала к сестре своей матери.
— Понятно. — Эш решил, что Ева не слишком ладила с отцом. Но больше всего его заинтересовал род занятий Джорджа Диаринга. Поместьям в рассказах Анджело уделялось совсем немного внимания, а вот сады описывались довольно красочно, так что, пожалуй, только тот, кто увлекается садоводством, мог сделать это настолько виртуозно.
Может, отец Евы и есть Анджело? Два писателя в одной семье? Вряд ли. Скорее всего, под личиной таинственного автора скрывалась дочь Диаринга.
— Также на приёме была мисс Клэверли, — пояснил Флеминг. — Она не писательница, она, как я уже упоминал, тётушка Евы, с которой они вместе проживают в Хенли. Они довольно близки. Тётушка, я бы сказал, несколько эксцентрична. — Заметив немой вопрос в глазах Эша, издатель добавил: — Видите ли, она обладает неким шестым чувством, и эта её особенность просто поразительна. Мисс Клэверли весьма популярна среди моих писательниц.
— Что касается Анны Контини, — продолжил Ли, — то это её настоящее имя. Анна — богатая вдова. У неё огромное поместье в Кóрнуолле, которое она превратила в приют, где доживают свой век старые ослики и пони. Я был там и видел всё собственными глазами. Анне больше нравится беседовать со своими животными, нежели с людьми, но она вполне безобидна.
Эш почувствовал симпатию к леди, пишущей о вампирах. Он и сам питал слабость к изгнанникам, и неважно, были ли это люди или животные.
Они еще немного поговорили об Анне Контини, живущей в уединении, но издатель мало что мог о ней рассказать.
В комнате повисло молчание, и издатель забеспокоился. Наконец он не выдержал:
— Я был с вами откровенен, Денисон. Возможно, я рассказал вам даже больше, чем следовало. Не могу поверить, что такой здравомыслящий человек, как вы, может решить, будто леди Аманда пострадает из-за общения с этими безобидными дамами.
— Я и в самом деле так не думаю. Но моё мнение осталось прежним: если кто-то считает, что одна из ваших писательниц — Анджело, то им всем угрожает опасность.
— Но почему?! — воскликнул Флеминг. — Есть же и другие издатели, публикующие готические романы. Почему именно мои авторы привлекли такое внимание?
— Потому что Анджело был достаточно любезен, чтобы в конце каждой своей публикации упоминать ваш симпозиум, — ответил Эш. — И читатели, как и следовало ожидать, решили, что он будет там присутствовать.
— Возможно, этот автор и посетил наше собрание. Но, зная стиль каждой из моих писательниц, я категорически утверждаю, что ни одна из них не скрывается за этим псевдонимом.
И Эшу нечего было на это возразить.
Вечером того же дня он встретился с полковником Ширером в клубе «Уайтс» на Сент-Джеймс-стрит. К тому времени, когда лорд Денисон покинул собеседника и направился в отель «Грийон», он был совершенно точно уверен: Ширер не имеет ничего общего со смутьянами с симпозиума. На самом деле, Денисону даже пришлось успокаивать полковника, поскольку того крайне возмутило подобное предположение.
— Это неподобающее поведение для джентльмена! — таков был вердикт Ширера о тех, кто пытался сорвать мероприятие. Если бы он оказался в тот момент на симпозиуме, то, несомненно, приструнил бы мерзавцев.
Помимо этого, Эш узнал и кое-что ещё. Полковник обратился к одному из служащих издательства, и тот нашёл номер «Геральда», в котором был опубликован самый первый рассказ Анджело. Денисону, правда, не удалось опознать место действия и персонажей, описанных в произведении. Эта история произошла в старинном поместье, где пожилой лакей упал с лестницы и свернул себе шею. В рассказе не было даже намёка, указывающего на то, в каком году это произошло.
Эш не мог отделаться от ощущения, будто упускает нечто важное — то, что лежит на поверхности и на что уже давно следовало обратить внимание.
Но что же это может быть? Лорд Денисон размышлял над этим вопросом довольно долго.
Затем его мыслями завладела Ева Диаринг. Вспомнив о ней, Эш улыбнулся. Ева была совершенно не похожа на покладистых дам высшего света, что заполняли гостиные и бальные залы Лондона в самый разгар сезона. Он ещё ни разу не слышал, чтобы хоть одна из них высказала какую-либо оригинальную мысль. С улыбкой на устах Эш вспомнил, с какой горячностью мисс Диаринг защищала свой литературный стиль. И как сказала, что в её произведениях мужчинам отведена лишь роль аксессуара.
Такое утверждение вполне способно подвигнуть любого представителя сильного пола на попытки изменить мнение писательницы.
Улыбка Эша погасла. О таких вещах даже думать нельзя! По словам издателя, Ева Диаринг — респектабельная дама, которая спокойно и уединённо проживает вместе со своей тётей в небольшой деревушке Хенли. А Эш предпочитал не связываться с респектабельными дамами. Ибо этот путь мог привести его к алтарю.