Мисс Диаринг подобное поведение казалось весьма разумным, но она возразила:
— Я ничего не ожидала. Эш для меня ничего не значит.
Аманда ответила, словно не слыша Еву:
— Я не верю, что она заинтересована в браке. Ей нравится преследование. Она вдова и может делать то, что доставляет ей удовольствие, а удовольствие ей доставляет охота на любого приглянувшегося мужчину. Эш всё это знает. Большинство мужчин как воск в её руках, но…
Голос леди Тэллант внезапно стих. Ева повернулась, стремясь понять, что привлекло внимание собеседницы. Мимо прошёл Филипп Хендерсон под руку с мисс Роуз. Не было нужды прибегать к её особому дару, дабы понять чувства Аманды. Совсем недавно испытав укус ревности, того же самого зеленоглазого чудовища, Ева искренне посочувствовала подруге и взяла её под руку.
— Она очаровательна, не правда ли? Я имею в виду Лизу. Думаю, все молодые люди уже наполовину в неё влюблены.
Аманда моргнула и пришла в себя:
— Кроме доктора Брейна, — отозвалась она.
— К тому же, ей легко угодить, а это привлекательное качество в юной дебютантке, вы так не думаете?
Они продолжали разговор в том же духе, пока не появился Ли Флеминг, чтобы сопроводить Аманду на ужин.
— Вам удалось прочитать рассказы Анджело?
Ева взяла виноградину со своей тарелки и надкусила её, собираясь с мыслями. Они с Эшем нашли тихий, укромный уголок с диваном и стульями в нише у окна за музыкальной комнатой, где можно было поговорить без боязни, что их кто-то услышит. Ужин накрыли в столовой, но гости были вольны взять свои тарелки и прогуливаться, где угодно. Тем не менее бродить по садам разрешалось лишь джентльменам, желающим покурить. На этом настоял Эш. Он опасался, что Анджело может снова попытаться навредить Лидии.
— Да, — ответила Ева, — я прочитала рассказы, но, честно сказать, совершенно растеряна. Не могу узнать ни стиль, ни манеру автора. Это может быть кто угодно, возможно, кто-то, ранее не издававшийся.
— Должно же быть что-то, что могло бы указать нам на него! — голос Эша был резким от разочарования.
Ева откликнулась:
— Ясно одно: он знает эти дома и сады.
— А вы нет?
— Я могла бы их узнать, если бы посетила, но не могу определить, где они находятся. Что касается самого Анджело, — она пожала плечами, — я ничего о нём не знаю, у меня только предположения.
Эш улыбнулся её выбору слов.
— Чем вызвана эта улыбка?
— Я вспомнил, — сказал он, — как мальчишкой хотел, когда вырасту, стать сыщиком с Боу-стрит1 и постоянно носился по поместью в поисках улик несуществующих преступлений. Это благородное стремление вызвало лишь всеобщий переполох, а мне в благодарность досталась взбучка.
— Несколько сурово. Что вы натворили?
— Я поймал одного из конюхов во время совершения преступления. С дояркой. Я играл на сеновале и был так потрясён, что оступился и упал прямо им на головы.
— И конюх вас выпорол?
— Нет. Доярка.
Ева рассмеялась.
— А чем вы заинтересовались потом?
— Женщинами, — ответил Эш с невозмутимым видом.
Несерьёзный ответ заставил мисс Диаринг покачать головой.
— Что? — спросил лорд Денисон.
— Не похоже на того старшего брата из истории, которую вы рассказывали. На самом деле, я не узнаю в нём вас. Я считаю его… — Ева запнулась, подбирая слова.
— Слабым? — беспечно предположил Эш.
— Нет! Славным — вот, что я собиралась сказать. Одинокий мальчик, застенчивый, не имеющий друзей, никогда не совершающий ошибок, запуганный своим отцом…
— Стоп! — Ухмыляясь, он выставил перед собой руку. — Вы слишком много вычитали в одном маленьком абзаце той истории. Не давайте волю своему писательскому воображению. Я нелегко завожу друзей, но несколько у меня всё же есть.
— Что случилось, Эш? Что превратило того мальчика-книгочея в знаменитого светского льва? — Опасаясь, что вопрос слишком личный и не следовало его задавать, Ева попыталась слегка смягчить свои слова. Улыбаясь, она покачала головой и весело заметила:
— Отдаю должное Анджело: он знает, как зацепить своих читателей. Посмотрите на меня — не могу дождаться, чтобы узнать все «отчего и почему». — Затем очень мягко, так как действительно хотела это узнать, продолжила: — Должно было что-то произойти, что вы так изменились. Смерть Гарри?
Она почти ожидала, что Эш откажется отвечать, но, задумчиво взглянув на неё поверх своего бокала, он покачал головой:
— Это произошло до того, как умер мой брат. И я не изменился — не тогда. Это была перемена, которую увидели во мне сами люди.
Он сделал большой глоток пунша и продолжил:
— Всему виной поведение Мораг, и прежде чем вы разнесёте меня в пух и прах, позвольте сказать, что Мораг Макрей — моя кузина. Тогда ещё Мораг Денисон, она приехала в Лондон, чтобы пошить себе приданое для свадьбы с лордом Родериком Макреем. Мне исполнилось восемнадцать, и это был мой первый год в Оксфорде. Я не вводил в заблуждение других мальчиков в своём дортуаре нарочно, но и не поправил их, когда они начали предполагать, что Мораг и я… ну, что мы любовники. Кузина решила, что это отличная шутка, и с головой ушла в свою роль.
С блуждающей на губах полуулыбкой Эш потёр подбородок указательным пальцем.
— Конечно, некоторые из моих приятелей пытались вывести меня из игры и взять Мораг под своё покровительство, но она быстро сбила с них спесь.
— Не могу представить, как они могли так обмануться!
— О, всё началось довольно-таки невинно. Я всегда был у Мораг под рукой, чтобы ходить с ней за покупками. Для кузины — только лучшее, поэтому мы отправились к самым дорогим лондонским модисткам. Счета подписывал я, но деньгами меня снабжал дедушка Денисон. Мои друзья предположили худшее, и, боюсь, я им это позволил.
— Так вы и получили славу знатока дамской моды?
— Так она зародилась. С тех пор я многому научился.
Ева была поражена, хотя и не смогла сдержать смех.
— Разве ваша кузина не беспокоилась о своей репутации? Что сказал бы её жених, узнай он об этом?
— Мораг уверяла, что Родерик вызвал бы меня на дуэль, но это только добавило бы мне уважения среди сверстников.
— А ещё могло привести к вашей смерти, — возмущённо возразила Ева. — Об этом вы подумали?
— А… нет. Не думаю. Я хороший фехтовальщик. Кроме того, кузина сказала, что разорвёт помолвку и это разобьёт сердце Родерика. Он был по уши в неё влюблён.
Ева расслабилась и внимательно посмотрела в смеющиеся глаза Эша.
— Вы всё выдумали!
— Не совсем. Я слегка приукрасил факты, чтобы притвориться более интересным, чем есть на самом деле.
Мисс Диаринг уже была готова обидеться, но он остановил поток язвительных слов, чуть не сорвавшихся с её языка, — всего лишь сунув виноградину в открытый рот Евы.
— Я солгал о Родерике, — признался лорд Эш. — Он бы долго смеялся, попытайся кто-нибудь сказать ему, что Мораг мной увлеклась. Родерик называл меня «боязливым зверьком». Он был не настолько глуп, чтобы подумать, будто кузина мне по силам.
Эш наклонился и серьёзно посмотрел Еве в глаза.
— Я рассказал вам обо всём под большим секретом. Не хотелось бы, чтобы история моего мошенничества распространилась. Мне нужно думать о своей репутации.
Он над ней потешается! Ева вернула ему задушевный взгляд — вот только она не шутила.
— Я могу заглянуть вам в душу, Эш Денисон, — промолвила она мягко, — и хотя верю каждому сказанному вами слову, вы рассказали мне не всё.
— Я — открытая книга, — запротестовал он.
Ева расслабилась и задумчиво посмотрела на него:
— Тогда расскажите, что случилось с вашей мамой. Анджело назвал её «хрупким цветком». Что он имел в виду?
Брови собеседника поползли вверх, затем лорд Денисон потянулся за своим бокалом и сделал большой глоток.
— Что ж, — наконец произнёс он, — никто никогда не назовёт вас «боязливым зверьком», мисс Диаринг, но это одно из ваших качеств, которым я всегда восхищался.
Впрочем, это прозвучало не так, словно он восхищался, и, обратившись к ней «мисс Диаринг», Эш установил между ними некоторую дистанцию.
От неприятной обязанности извиняться Еву спасла остановившаяся возле них Анна Контини. С её руки свисала маленькая корзинка из ивовых прутьев. Указывая на две тарелки на придиванном столике, писательница спросила:
— Вы закончили есть? Если да, то я бы хотела выбрать угощения для моих дорогих осликов.
— Пирожки с устрицами? — выразил сомнение Эш, когда Анна смахнула содержимое его тарелки в свою корзинку. — Ваши ослики едят пирожки с устрицами?
— Просто поразительно, что едят ослы, — невозмутимо ответила она, глядя на тарелку мисс Диаринг. — Вы будете этот пирог со свининой, Ева?
— Нет, я приберегла его для ваших питомцев.
— Вы так добры.
Когда Анна отошла, Эш заметил:
— Эта женщина действительно экстравагантна. Если бы я подбирал ей одежду…
Он посмотрел на Еву, она на него, и оба улыбнулись.
Но мисс Диаринг знала кое-что, о чём не догадывался её собеседник. Угощение предназначалось не для осликов, а для маленькой беглянки из Бедлама. Они с Анной посоветовались и вместе разработали план, как обеспечить Нелл достаточным количеством еды.
Лёд был сломан. Эш спросил:
— Не могли бы мы вернуться к тому, с чего начали? Вы сказали, что не узнали те сады. Может, продолжим с этого момента?
Ева была рада последовать его примеру.
— Я записала свои впечатления, — сказала она, вынимая из ридикюля сложенный листок писчей бумаги. — Ехидные замечания не разрешаются.
— Я подумал, что вы, возможно, захватили свою маленькую записную книжку.
— Это очень близко к ехидному замечанию.
— Я весь внимание.
Ева развернула листок с заметками и вздохнула:
— Всё, что у меня есть, — это вопросы.
— Прекрасно. Давайте посмотрим, не совпадают ли ваши вопросы с моими.
Она снова тяжело вздохнула:
— Что произошло, когда Анджело опубликовал свои рассказы?