Игорь, как одержимый, посасывал ее грудь, дурея от возбуждения. Необузданная страсть туманила рассудок, и он, не сдержавшись, прикусил сосок зубами, отчего Ира резко дернулась и закричала.
Боль была настолько сильной, что в глазах потемнело. Кожу нещадно жгло. Она не могла больше терпеть, горькие слезы потекли по щекам.
— Ну прости, я не специально, — без тени сожаления сказал Шевцов и потеребил воспаленный сосок подушечкой большого пальца.
— Какой же ты ублюдок!
Дрожь пробрала до костей, всколыхнув каждую клеточку тела. Ира знала, что это только начало и дальше будет еще хуже, поэтому решила закончить свои страдания как можно раньше.
— Какой же у тебя длинный язык, — ухмыльнувшись, заметил Игорь и обхватил пальцами тонкую шею, вынуждая Ирину смотреть на него. — Ну ничего, я найду ему применение.
Он опустил руку, но все еще удерживал ее взгляд, провел ладонями по плавным изгибам бедер, намереваясь проникнуть под трусы, но внезапно остановился.
— Да пошел ты, урод, — выпалила Романова и, набравшись храбрости, плюнула в его физиономию.
Шевцов вмиг посерьезнел, глаза засверкали недобрым огнем. Медленно вытирал лицо рукавом, нарочно изводя ее ожиданием наказания.
— Ты за это ответишь, — пообещал он и замахнулся.
«Вот и все», — Ирина зажмурилась и внутренне сжалась, приготовившись к самому худшему.
Московская область. БО «Васильки»
Мира боялась пошевелиться, чтоб ненароком не разбудить лежащего на ней мужчину. Сколько она так пролежала, ей было неизвестно. Может, пару минут, а может, и несколько часов. Каждый вздох давался с трудом и отзывался болью в измученном теле. Но физическая боль казалась ничем в сравнении с моральной. Мирослава ощущала себя полностью опустошенной, раздавленной и униженной. Как жить после случившегося, она не представляла. Как смотреть на себя в зеркало и не вспоминать весь этот ужас? То, что Мира пережила сегодня, не пройдет бесследно, тени этой ночи будут всегда преследовать ее. Золотов разрушил ее жизнь до основания, уничтожил человека внутри. Она до сих пор чувствовала все его касания, насквозь пропиталась мерзким запахом похоти.
Девушка находилась в прострации, переживала это горе глубоко в душе. То, что для обычной женщины являлось нормой, для нее стало огромной трагедией. Невольно вспоминала непристойности, которые вытворял с ней Максим, и внутри все связывалось в тугой узел.
Предательские слезы вновь хлынули из глаз. Она старалась не всхлипывать, чтобы не создавать лишний шум, но получалось плохо. Немного успокоившись, попыталась вылезти из-под Золотова — безуспешно. Ощущая тяжесть мерзкого потного тела, Мира до крови кусала губы, стараясь не зарыдать от отчаяния. Она была в ловушке, сил скинуть с себя эту тушу просто не осталось.
Помощи ждать не приходилось. Инга ясно дала понять, что, пока она в комнате с клиентом, никто не имеет права туда входить. Таковы правила. Даже если ее будут убивать, никто не откликнется. Мужчина, купивший девушку, становится для нее царем и богом, и она вынуждена исполнять все его приказы.
Терпеть стало невозможно. Мирослава, собрав последние силы, столкнула Максима и замерла в ожидании реакции. Он перевернулся на спину и как ни в чем не бывало продолжил спать. Преодолевая боль в мышцах, девушка выдохнула и сползла с кровати. Все тело сотрясала нервная дрожь, но Мира не намерена была отступать. Трясущимися руками натянула на себя одежду и бесшумно вышла из спальни. Осторожно прикрыв дверь, прислонилась к ней спиной и часто задышала. На негнущихся ногах она медленно брела по коридору, опираясь одной рукой на стену и время от времени позволяя себе небольшие перерывы, и наконец добралась до нужной комнаты.
Московская область. БО «Васильки»
Громов пошел ва-банк. Он не знал, как оправдается перед Бушиным и оправдается ли вообще, но искренне надеялся сохранить жизнь Ирине, полностью взяв на себя вину за этот опрометчивый поступок.
Тихо войдя в номер, приоткрыл дверь в красную комнату и заглянул внутрь. Увидев Иру, висящую на кресте, он забыл, как дышать. Конечности вмиг похолодели, а душа юркнула в пятки. Тимур готов был броситься к ней незамедлительно, но заставил себя остаться на месте, чтобы трезво оценить обстановку, и прислушался к разговору. Романова хамила в открытую, голос ее звучал холодно и жестко. Сразу же разгадав ее замысел, Громов не смел позволить претворить его в жизнь.
Шевцов замахнулся на нее, и Тим подоспел как раз вовремя, перехватил его руку и одним точным ударом отправил в нокаут. Ждал, пока Ира откроет глаза, ему необходимо было убедиться, что с ней все в порядке, но так, чтобы не выдать себя. Внешне он был холоден и спокоен, хотя внутри велась нешуточная борьба. Громов чертовски злился на Иру за то, что втянула их обоих в это болото, за то, что не послушала его и подвергла опасности, в первую очередь, себя. Но в то же время любовь и нежность никуда не делись из сердца, лишь отступили ненадолго под натиском негативных эмоций, чтобы с новой силой перейти в наступление. Ему безумно хотелось прижать ее к себе, успокоить и защитить от всего на свете, забрать ее боль себе, окружить теплом и заботой.
Но здравый смысл перевесил. Последним аргументом стала камера, расположенная в углу комнаты. Если Тимур хочет оправдать доверие Бушина, то даже тень сомнения не должна пасть на Ирину. Это только его инициатива забрать женщину — она ничего об этом не знает!
Глубоко вдохнув, Романова с опаской открыла глаза.
— Тимур, — прошептала она, и волна облегчения тут же прокатилась по телу.
Дернулась ему навстречу, но от мощного спазма в мышцах искры посыпались из глаз, и тогда Ира дала волю слезам. Она отчаянно желала оказаться в руках Громова, таких сильных и надежных. Забыть обо всем, отдавшись ему на милость. Романова нуждалась в нем, в его поддержке и любви. — Тимур… Я… — попыталась что-то сказать, но слова застряли в горле, перемешавшись с громкими всхлипами.
— Заткнись, — сердито процедил Тим, жестко вернув ее с небес на землю.
Ира непонимающе хлопала ресницами — совсем не ожидала, что наткнется на стену отчуждения. Паника вновь поселилась в сердце. Неужели словами, брошенными сгоряча, она убила все, что между ними оставалось, ту невидимую, но так явственно ощутимую связь? Он же пришел сюда, несмотря ни на что, спас ее от этого маньяка, тогда почему так холоден?
Громов проверил пульс на сонной артерии Шевцова и подошел к Ирине. Окинув ее пренебрежительным взглядом, принялся отвязывать ноги. Он слышал, как каждое его движение срывает сдавленный протяжный стон, и старался действовать аккуратнее. Нажав кнопку на пульте, медленно спустил Романову на пол. Как только она смогла уверенно встать на ноги, остановил механизм и приблизился к ней вплотную. Такая близкая и нежная. Сердце мучительно сжалось, но Тимур был непоколебим.
— Тим, — произнесла Ира одними губами, ища в его глазах хоть что-то, что могло дать ей надежду, но чуда не свершилось — Громов распалялся еще больше, но Ира совершенно не боялась его. Наоборот, хотела, чтобы он выплеснул на нее весь негатив, наорал или даже ударил, все что угодно, только не холодное безразличие. Своим равнодушием он убивал ее.
Никак не прореагировав на ее призыв, Тимур осторожно снял наручники и энергично растер затекшие мышцы, разгоняя застывшую кровь по сосудам. Освободив Ирину, он, казалось, совсем потерял к ней интерес, но на самом деле ни на секунду не выпускал ее из виду. Достал из заднего кармана рацию и вызвал к себе охранников.
— Сядь там, — грубо бросил он, указывая на выступ в углу помещения.
Ира хотела обнять его, попробовать выяснить, что происходит, но, встретив презрительный взгляд, не решилась. Потрясенная до глубины души таким обращением, она послушно села, куда было велено, и, обняв себя руками, спрятала свою наготу.
Словно прочитав ее мысли, Громов осмотрелся в поисках какой-нибудь одежды, но, так ничего и не найдя, не раздумывая, снял с себя футболку и молча отдал ее Ирине.
Надев на себя его вещь, она прикрыла глаза. Футболка все еще хранила тепло его кожи, его неповторимый запах. Сосредоточившись на своих ощущениях, Ира не сразу услышала, как вошли двое охранников.
— Тим, че у тебя тут? — спросил один из них.
— Его в подвал, — коротко ответил Тимур, кивая на тело прокурора, лежащее на полу.
— А ее? — поинтересовался второй, с интересом рассматривая испуганную Ирину.
Несколько мучительно долгих секунд Громов буравил ее взглядом, будто решая, как поступить.
— Сам разберусь.
Не задавая лишних вопросов, молодые люди взяли Шевцова под руки и вынесли из номера.
— Ты идти можешь?
Ира неопределенно пожала плечами, попыталась встать и пошатнулась. Тим тут же поймал ее и, не колеблясь, подхватил на руки.
Она обняла его и уткнулась носом в шею, прячась от внешнего мира. Ей было все равно, куда Громов несет и зачем, главное, что нужна ему.
Тимур уверенно шел по коридору, будто не чувствуя ее веса. Он смог. Он спас ее, остальное не имело значения. Горячие слезы попадали на его кожу и обжигали ее, словно кислота. Он переживал все эмоции вместе с ней, но злость пока не утихла. Неосознанно сжал Иру еще крепче, буквально вдавил в себя, желая стать с ней одним целым.
— Спасибо, — сквозь слезы прошептала она в самое ухо и, ощутив, как мурашки ломанулись по его телу, улыбнулась.
Москва. Квартира Дымова
Обернувшись полотенцем, Таня вышла из ванной и, вспомнив о недавнем звонке, достала телефон из сумки. Она всегда настороженно относилась к незнакомым номерам, так же и в этот раз, решила не перезванивать. Но случайно увидела входящее смс от того же абонента.
«Привет, со мной все в порядке. Надеюсь, у тебя тоже. Целую. Ира.»
Прочитав сообщение, Куликова чуть не выронила телефон из рук. Столько времени она ждала от нее хоть какой-нибудь весточки, а когда уже совсем отчаялась, Романова объявилась. Таня не знала, радоваться или, наоборот, бить тревогу. Сонмище разных мыслей возникло в голове. «Почему Ира не написала раньше? Где она сейчас находится? Может, стоит позвонить ей?» И даже успела укорить себя за то, что не взяла трубку вовремя. Думала, это могло бы хоть что-то прояснить. Едва уняв разбушевавшиеся эмоции и сиюминутные порывы, она приняла единственно правильное решение — позвать Дымова.