— Не пойду.
— Это даже не обсуждается, иди лучше одевайся, — отрезала она и выпроводила Романову из ванной.
Тула. Городская клиническая больница № 7
Дымов проснулся от яркого света, проникавшего в помещение сквозь окно. Неприятно поморщившись, потер ладонью лицо и взглянул на настенные часы. Левая рука затекла, он попытался аккуратно вытащить ее из-под Таниной головы, но она от этого движения сразу проснулась.
— Доброе утро, — сонно протянула и открыла глаза.
Это было, пожалуй, лучшее дежурство в ее жизни. Таня крепко спала всю ночь, ощущая, как тепло, исходящее от ее мужчины, передается ей самой, проникает под кожу. Он заряжал своей мощной энергией. Она чувствовала невероятный прилив сил, напрочь забыв о вчерашней усталости. Ей безумно нравилось просыпаться в его объятиях. Куликова понимала, что это легко может войти в привычку, стать потребностью, но не боялась, а наоборот, сильно желала этого. Совместное утро казалось таким правильным и естественным, будто так было всегда.
— Прости, не хотел тебя разбудить…
Стас наблюдал за тем, как она смешно морщит нос и щурит глаза спросонья. Внезапно захотелось ее поцеловать. Никакого сексуального подтекста. Просто выразить все те эмоции, что он сейчас испытывал, в нежном, долгом поцелуе.
— А который час? — взволнованно спросила Таня, окончательно воспрянув ото сна.
— Семь утра, — спокойно ответил Дымов, по-хозяйски прижимая ее к себе.
— Сколько? — удивилась она, округлив глаза. — Черт, проспала, — Куликова быстро вскочила, взяла свой телефон со стола и, разблокировав экран, поняла, что забыла завести будильник. — Стас, вставай.
Дымов, как ленивый кот, вальяжно развалился на диване и, судя по всему, никуда не торопился.
— Зачем? Куда спешишь-то? — недоуменно посмотрел на Таню.
— Сейчас другая смена придет, — коротко пояснила она и подошла к зеркалу. Татьяна боролась с желанием послать всю работу далеко и надолго и вновь вернуться в его объятия, понежиться в постели еще хотя бы несколько минут, но здравый смысл упрямо твердил свое. Если их увидят вместе, то буквально через два часа слухи разойдутся по всему отделению, а выносить свою личную жизнь на всеобщее обозрение совершенно не хотелось.
— И че? Это ж твой кабинет, — Стас искренне не понимал, к чему вся эта суета. Его мало беспокоило, что подумают люди. Он был уверен в себе и прекрасно знал, что сможет заткнуть за пояс любого, кто осмелится что-то сказать за его спиной.
— Стас, ну пожалуйста, — попросила Куликова, умоляюще взглянув на него.
Дымов не стал спорить — не собирался лезть в чужой монастырь со своим уставом. Он нехотя встал с дивана и принялся застегивать рубашку, на что Куликова благодарно улыбнулась.
— Кофе будешь? — осведомилась она, включив чайник.
— Угу.
— А ты, кстати, сам не опоздаешь на работу? — аккуратно поинтересовалась Татьяна, стараясь намекнуть Стасу, что ему пора, но так, чтобы не обидеть его.
— Начальство не опаздывает… — ухмыльнувшись, ответил Дымов, принимая кружку с кофе из Таниных рук.
— Кстати о работе. Про Иру нет никаких новостей? — Куликова сделала глоток и внимательно посмотрела на него.
— Пока ничего нового, ищем, — Стас пожал плечами и попытался увернуться от испытующего взгляда. Его напрягала эта тема, врать Тане не хотелось, но другого выхода просто не было. Сказать правду он не мог.
— Понятно… Ну ты, если что, сразу мне сообщи хорошо?
— Да, конечно.
— Ладно, во сколько поедешь?
Куликова вдруг подумала о том, что Петя может в самый неподходящий момент оказаться в отделении, и если они с Дымовым встретятся, то разборок явно не избежать.
— А ты до скольки? — ответил вопросом на вопрос.
— Ну сейчас смену сдам и домой. А, блин, еще ж за билетами хотела заехать…
— Ну вот, значит, нам по пути. Я довезу, — настоял Стас.
— Хорошо, я постараюсь недолго, — Таня сдалась.
— Да нормально все, я в машине подожду, — быстро сориентировался Дымов и, ухмыльнувшись, вышел из кабинета.
Московская область. БО «Васильки»
Вязкая пучина кошмара затягивала все стремительнее. Тимур куда-то бежал, кого-то искал, но не находил. Паника нарастала, липкий страх проникал все глубже, но сил выбраться из этого ужаса не оставалось.
Трель будильника, как спасительная соломинка, расколола сон на тысячи кусочков. Громов открыл глаза и облегченно выдохнул, отключил пищащий гаджет и, перевернувшись на живот, накрыл голову подушкой. Ночью он никак не мог уснуть, мысли, заполонившие сознание, безжалостно терзали и без того уставший мозг, заставляя его беспрерывно работать.
Тимур чувствовал себя ужасно, все тело ныло, по нему будто каток проехал, было лишь одно желание — лежать и не шевелиться. «Да пошли вы все…» — только и успел подумать Громов, медленно смыкая тяжелые веки. Уже погружаясь в облако сна, он резко распахнул глаза, вспомнив, зачем заводил будильник. Вчера привезли девушку под заказ одного из клиентов, она была так напугана, что Тим не смог с ней даже познакомиться. Громко выругавшись, он откинул подушку в сторону и, встав с постели, пошел в душ.
Холодная вода царапала кожу, но в то же время приводила все мышцы в тонус, помогая организму взбодриться. Тимур старался сосредоточиться на работе, ему сейчас, как никогда, нужна была полная концентрация, но мысли упрямо возвращались к Ирине. Он боролся с желанием поговорить с ней, потому что понимал тщетность этих действий — правду сказать не может, а лгать не хочет.
В очередной раз не найдя выход, Громов решил оставить ситуацию до вечера и титаническим усилием воли заставил себя вернуться к девушке, ждущей его в закрытой комнате. Вчера она была не в состоянии разговаривать, но больше тянуть он не мог, Бушин требовал результат. Наспех приведя в порядок внешний вид, Тим оделся и вышел в коридор.
Медленно приближаясь к нужной комнате, он ощущал себя пленником, идущим на эшафот. Тимур знал, с чем столкнется — уже приходилось объяснять девушкам их предназначение — и понимал, что не виноват, но все равно чувствовал себя моральным уродом.
Добравшись до двери, он открыл замок и уверенно вошел внутрь. Тяжелые воспоминания обрушились на него, как лавина, вынуждая вновь переживать то, что он так отчаянно пытался забыть. Огромные голубые глаза, наполненные страхом, а затем презрением… Любимую женщину в своих руках, так доверчиво прижимающуюся к нему… Этот постыдно-мерзкий половой акт… Громов до сих пор испытывал отвращение к себе за то, что совершил, за то, что трусливо сбежал от нее, но, в первую очередь, от себя. Пришлось снова погрузиться в ту дикую атмосферу ужаса, в тот самый миг, когда он увидел на полу Иру, захлебывающуюся кровью. Руки непроизвольно сжались в кулаки, даже по прошествии времени Тим ощущал злость и отчаяние. Он был готов убить Андрея и убил бы без малейшего сожаления, если бы Бушин не вмешался. Странно, но Тимур только сейчас понял, что после того, как он унес из этой комнаты Ирину всю в крови, больше здесь не появлялся.
Судорожный всхлип вернул его в реальность. Повернувшись на звук, Громов увидел на кровати маленькую фигурку, забившуюся в угол. Худенькие плечи, сотрясались от беззвучных рыданий, девушка дрожала от страха и беспомощности. Сердце Тима болезненно сжалось, к такому просто невозможно было привыкнуть. Чтобы работать на этой базе, нужно обладать хладнокровием и жестокостью, чего у него, как оказалось, нет. Нервно сглотнув, он взял себя в руки и, подойдя ближе, опустился на кровать напротив.
— Привет. Я Тимур, — негромко заговорил Громов, стараясь, чтобы его голос звучал как можно мягче.
Девушка подняла на него свои заплаканные зеленые глаза, убрав с лица прядь русых волос. Тим внутренне содрогнулся — совсем юная девочка. Какой же нужно быть тварью, чтобы украсть ребенка?
— Что вам нужно? — срывающимся голосом спросила она.
— Успокойся, я тебя не обижу, — Тимур протянул руку и дотронулся до нее. — Я пришел просто поговорить.
Девушка вытерла слезы тыльной стороной ладони и неуверенно кивнула.
— Как тебя зовут?
— Мира, то есть Мирослава Бойко.
— Сколько лет?
— Восемнадцать недавно исполнилось.
— Ты знаешь, где ты?
— Нет, отпустите меня, пожалуйста, — взмолилась Мира и вцепилась в руку Громова. — Я ничего никому не расскажу.
Тимур несильно сжал ее ладонь, чтобы хоть как-то успокоить и поддержать.
— Я не могу.
— Что вам нужно от меня? — не унималась девушка и начала перебирать возможные варианты. — Денег?
— Давай я тебе все объясню максимально честно, — предложил Тимур.
Мира робко кивнула.
— Ты в закрытом борделе, выбраться отсюда невозможно, — он увидел, как из ее глаз вновь потекли слезы, и замолчал, давая ей возможность переварить услышанное.
— Но я же не проститутка, — заикаясь, проговорила Мирослава и почти шепотом добавила: — У меня даже мужчины никогда не было.
У Громова внутри все похолодело — она еще и девственница.
— Кто-то из наших клиентов заказал конкретно тебя.
— Как в интернет-магазине, что ль? Ну я же не вещь! Я человек! — у нее начиналась истерика, и Тим не выдержал, пересел к ней на кровать и, притянув ее к себе, сжал в объятиях в надежде утешить. Девушка не оттолкнула, а наоборот, доверчиво прижалась к его груди, продолжая плакать навзрыд. Тимур гладил ее по волосам, она не сопротивлялась.
Оказавшись в его руках, Мира вдруг почувствовала себя защищенной, стало немного спокойно. Громов внушал доверие, и она его совершенно не боялась.
— Послушай меня. Тот клиент заплатил большие деньги, чтобы переспать с тобой… Тебе придется подписать договор о том, что ты добровольно соглашаешься продавать свое тело, — Тим старался подбирать щадящие слова, но получалось как-то не очень.
— А если я не соглашусь? — шепотом спросила Мирослава.
— Тебя заставят, будут ломать морально, возможно, даже бить, до тех пор, пока не согласишься.
— И ты? — спросила она, пытаясь смотреть Громову в глаза.