— Хорошо, что нож зацепился за медальон и пошел вкось, а не вглубь, — пожаловалась Маня. — Ниночкина мама — врач. Так она сказала, что Дима мог меня запросто убить. Что мне потрясающе повезло. Она даже пошла и за меня свечку в церкви поставила.
— А что же ты, раз Дима пытался тебя убить, не подала на него заявление в милицию?
Маня покраснела.
— А что, если бы он в свою очередь подал на меня? Я ведь тоже не без греха.
В общем, ситуация сложилась двусмысленная. И Маня справедливо решила, что жаловаться в милицию ей не с руки. Вряд ли менты одобрят, что она первой начала кровопролитие. И будут совершенно правы. А еще они мужчины. И изобразят дело так, что она сама во всем виновата. Готовит скверно, вести себя не умеет, воли много взяла, да еще и с ножом на человека, на законного мужа, кидается. Такой оправдания нет. В тюрьму ее!
— И вместо милиции ты решила отправиться в путешествие?
— Ну да. Путевки все равно были уже куплены. И я решила: сплаваю, успокоюсь. Дима за это время тоже поразмыслит. И мы сумеем найти выход из сложившейся ситуации как взрослые люди.
— Выход, я так понимаю, это развод?
— Конечно! — воскликнула Маня. — Неужели вы думаете, что я стану жить дальше с человеком, которого настолько ненавижу, что готова была убить?
Спору нет, Маня в самом деле была девушкой с тонкой нервной организацией. Встречались подругам особы попроще, которые сначала тыкали в любимого ножом или топором, а потом радостно праздновали, что он остался жив. При условии, разумеется, что он оставался жив. А Маня не такая. Совсем не такая.
— Значит, развод, — пробормотала Леся. — А Дима был готов к разводу?
— В том-то и дело, что нет! Не хотел — наотрез!
— А ты настаивала?
— Я даже в суд заявление уже подала! Правда, не знаю, не погорячилась ли я. Может быть, Дима согласился бы просто пойти в ЗАГС. Не знаю. Но одно могу сказать точно: жить с ним под одной крышей после того, что между нами произошло, я не смогу.
— И ты убежала?
— А что мне было делать? Он схватил тот же нож и кинулся за мной. Ой, девочки, какой он был страшный. Я чудом ускользнула в другую комнату. А оттуда на улицу.
— Через окно?
— Да. И побежала к своей машине.
— Кого-нибудь видела по дороге?
Маня искренне удивилась.
— Кого я могла видеть? Ночь была. Никого не видела.
— Чью-то тень?
— Нет.
— А в гости вы в тот вечер кого-нибудь к себе ждали?
— Вы с Лесей у нас были в тот день, — напомнила Маня.
— Это раньше. А потом?
— Потом никого! Говорю же, ночь уже была! А почему вы спрашиваете?
— Потому что после того, как ты удрала, к вам в дом пришел некто третий, кто едва не прикончил твоего мужа. Ты хоть знаешь, что он сейчас в больнице загибается?
И пока Маня открывала и закрывала рот, становясь при этом до ужаса похожей на аквариумную рыбку, подруги прислушались. Вода в душе перестала течь. И через мгновение в каюте появилась завернутая в махровую простыню Ниночка. Некоторое время она с легким недоумением смотрела на подруг. А затем недоумение у нее на лице заметно сгустилось. И по мере того как Ниночка оглядывала одетых в униформу подруг, на ее лицо набежала тень, мрачная и тяжелая, словно июльская туча.
— Это что тут происходит? — произнесла она, обращаясь к подругам. — Вы тут откуда?
— Ниночка! — кинулась к ней Маня. — Это мои знакомые.
— Знаю, — кивнула Ниночка. — Они приходили ко мне. Хотели заказать гобелен с закатом. Ну как? Заказали?
И взгляд Ниночки вновь недоуменно просканировал униформу горничных, в которых по воле зловредной Карины Ивановны нынче щеголяли подруги.
— Только я не понимаю… — пробормотала она. — Почему вы так одеты?
— Да! — встрепенулась Маня. — В самом деле. Почему?
— Мы тут работаем.
— На теплоходе?! — удивилась Ниночка. — Надо же, недаром мне показалось, что я вас видела.
Переглянувшись, Леся с Кирой дружно вздохнули. Выходит, их маскировка была не такой уж удачной. Но с другой стороны, а чего они хотели?
Но Ниночка смотрела на них теперь настороженно и требовательно одновременно. Да и Маша, казалось, насторожилась. Разговора не избежать. И потому Кира устроилась на койке поудобней. Леся тоже присела рядом. И жестом предложила девушкам сделать то же самое.
Разговор им предстоял нелегкий. Не так-то просто сказать человеку, а особенно молодой женщине прямо в лицо, что ее в самое ближайшее время собираются убить. И не кто-нибудь, а любимый муж. И что за ее жизнь этим самым человеком уже предательски заплачено тридцать сребреников. И киллер уже вышел на свою мерзкую охотничью тропу.
Глава девятая
Следующий день подруги встретили на ногах бодрыми, отдохнувшими и потому полными сил. Ниночка и Маня тоже держались неплохо. Во всяком случае, без истерики. Хотя серьезностью своего положения девушки прониклись. И пообещали, что ночью станут спать по очереди.
Так что необходимость в ночном дежурстве возле их каюты у Леси с Кирой отпала. Благодаря этому они провели ночь в своих собственных постелях. И наконец-то смогли отоспаться за предыдущие бессонные ночи.
— Нормально это, чтобы молодая женщина вместо того, чтобы миловаться с вечера до утра со своим любимым, где-то мотается, прячется, следит и оберегает, не получая от этого ничего, кроме геморроя? — произнесла Леся, поднимаясь утром.
— Ты всю ночь об этом думала?
— Да!
Леся вчера имела долгий телефонный разговор с теткой Дулей. И это тоже отложило свой отпечаток на ее настроение. Тетка Дуля, обуянная брачной лихорадкой, вложила мятежные мысли в голову своей племянницы. Но, помимо этого, тетя Дульсинея сообщила Лесе, что нашла еще парочку мест, куда собирается сходить в надежде познакомиться с принцем своей мечты. Одно место было дискотекой для тех, кому за… А про второй тетка Дульсинея высказалась до того загадочно, что Леся так ничего и не поняла.
Уяснила только, что на второе мероприятие требовался парадно-выходной наряд. И тетка Дуля провела почти сутки, приводя в порядок свое попорченное невской водичкой офигенное красное платье и шаль с гномиками.
— Вечером за мной заедут, — воодушевленно хихикала она. — О! Уверена, это будет незабываемо!
Подробности тетка Дуля не сообщила. Из суеверия, все так же хихикая, пояснила она.
— А как поживают коты? Они подружились?
— И не думают, — помрачнела тетка Дуля. — Кстати, передай Кире, что ее Фантик так воет в одиночестве, что мне пришлось его взять к нам. А когда коты вместе, то цапаются днями и ночами.
— И кто кого?
— Этот ваш Фантик оказался форменным бандитом. Я посадила бедного Золотце в клетку. Но ваш кот прогуливается мимо и все время кровожадно скалит зубы. Он его не сожрет?
— Раньше таких случаев не было.
— Боюсь, что попытается. Вид у него для этого достаточно решительный.
— Попробуйте его получше накормить.
— Кормила. Не помогает.
— Он не кушает? — испугалась Леся.
Фантика она любила. А вот к Золотцу испытывала весьма смешанные чувства. И ничуть не жалела жирную притвору за то, что тому пришлось посидеть в клетке. Не нужно быть таким трусом!
— Кушать-то ваш Фантик кушает, — вздохнула тетка Дуля. — Жрет, можно сказать, за троих. Но свою привычку не оставляет. Угрожает моему Золотцу. Прямо не знаю, как и быть. Если я оставлю их одних на всю ночь, вдруг они покалечат друг друга?
И на этом месте связь прервалась. Тетка Дуля внезапно отдалилась. И совсем затерялась среди серых шорохов, так и не дав своей племяннице возможность спросить, с кем это и куда она направляется в своем лучшем платье и сразу на всю ночь? Тем не менее Лесино подсознание думало об этом круглосуточно. Вообразило себе сказочного красавца на белом «Вольво» и все иззавидовалось. Видимо, это и стало причиной странной утренней реплики Леси.
Но если подруги не хотели опоздать и получить нахлобучку от Карины Ивановны, им следовало вставать.
Надобность в маскировке для подруг отпала. И Леся явилась на утреннюю перекличку, которую Карина Ивановна почему-то называла топ-слётом, в своем обычном виде. Это вызвало очередную бурю негодования у ее начальницы. Да уж, что и говорить, крепко она невзлюбила Лесю. Просто не могла, чтобы не придраться хоть к чему-нибудь.
— Ты почему без козырька? — возмущалась Карина Ивановна, выгнав Лесю на середину комнаты. — Солнечный удар схватить хочешь? А потом в каюте целыми днями валяться? А работать кто за тебя будет? Вот они?
И Карина Ивановна широким жестом обвела пространство позади себя. Там сгрудились ее приспешницы, которые во всем следовали воле начальницы. И потому теперь взирали на Лесю с едва скрытым пренебрежением и возмущением.
— Не выйдет! — разорялась Карина Ивановна. — На моем судне бездельницам не место! Все девочки у меня словно на подбор. Работящие, чистоплотные, аккуратные. Одна ты — словно паршивая овца в стаде!
Леся едва не рыдала. Давно ее так не оскорбляли. И кто? Какая-то глупая, вздорная баба. От огорчения Леся даже забыла, что находится на судне в должности горничной исключительно по своей собственной прихоти. На самом деле она совладелица вполне преуспевающего туристического агентства, которое приносит обеим подругам стабильный доход. И вовсе не горькая нужда заставляет ее терпеть эти унижения, а ненормальная Кира. И к тому же попасть на судно ей — Лесе — стоило немалых трудов и нервов. И очень скоро она отсюда свалит.
Все это было так. Но когда на тебя кричат и незаслуженно оскорбляют, очень трудно сохранить присутствие здравого смысла.
И у Леси на глаза навернулись слезы. Глаза моментально покраснели, что не укрылось от зоркого взгляда Карины Ивановны.
— И очки свои надень, раз уж без них не можешь! Нечего на пассажиров глаза пялить! Страх какой! И как тебя медкомиссия до работы допустила. Вернемся, я еще с ними поговорю. Набирают не пойми кого. А мне потом мучиться!
У Киры от обиды и ярости за подругу под скулами заходили желваки. Но она молчала, сдерживаясь из последних сил.