ьне Изабель плакала. Тьерри тоже находился в растерянности. В поездках на него давил постоянный страх: раздастся телефонный звонок и он услышит трагическую новость. Жене он ничего не говорил, но жил с ощущением, что временами их дочь покидает мир живых, словно в поисках пути к потустороннему существованию.
Нужно было что-то предпринять. Тьерри предложил дочери отправиться с ним в очередную поездку. Несколько дней в дороге, вдвоем. Камилла согласилась, чтобы доставить удовольствие родителям, они так этому радовались. Изабель помогла дочери собрать вещи, перед отъездом крепко поцеловала и энергично махала руками вслед отъезжающей машине. Но в первый же вечер Камилла, попросив у отца прощения, сказала: «Пожалуйста, проводи меня к поезду, я хочу вернуться домой». Тьерри возражал, пытался воздействовать своим авторитетом: слишком поздно, они уже далеко отъехали, раньше надо было думать, решений так скоропалительно не меняют и тому подобное. Однако он прервал свою воспитательную псевдопроповедь, заметив, что дочери не по себе. Конечно, она хотела сделать как лучше, успокоить родителей, но явно переоценила свои силы. Внешний мир причинял ей боль, обжигал ее. Она изо всех сил старалась сдержать слезы, чтобы эта неприятная ситуация не превратилась в катастрофу. Тьерри больше не настаивал. Он отвез Камиллу на ближайший вокзал, а Изабель встретила ее в Лионе. Всю дорогу до дома они молчали. Это призрачное возвращение так резко контрастировало с притворной радостью отъезда! Инициатива Тьерри, как все, что они пытались предпринять раньше, с треском провалилась, и это вызывало отчаяние.
19
Через несколько дней после несостоявшейся поездки Камилла, встав поздним утром, снова собрала дорожную сумку. Она ни минуты не колебалась, словно выполняла давно задуманное.
Изабель, вернувшись с работы в пустой дом, сильно перепугалась. Она несколько раз звонила Камилле, посылала эсэмэски, но ответа не было. Знакомые Камиллы тоже ничего не знали. В конце концов Изабель побежала в полицию. После часа ожидания, показавшегося матери бесконечным, ее приняла женщина приблизительно одного с ней возраста.
– Когда вы обнаружили исчезновение дочери?
– Вечером, когда вернулась домой.
– И сразу же пришли к нам?
– Я ей звонила, она не отвечает.
– У вас есть какие-то особые причины для беспокойства?
– Да. Она… у нее что-то вроде депрессии. И когда она уходит, всегда меня предупреждает. Еще она взяла сумку со своими вещами.
– Значит, она, по-вашему, сбежала из дома?
– Да.
– А с ее знакомыми вы связывались?
– Никто ничего не знает.
– Она, конечно, вернется. Сейчас идите домой, а завтра видно будет.
– Но я же вам говорю, она меня всегда предупреждает… А сейчас она в ненормальном состоянии. Прошу вас… помогите…
Изабель с трудом сдерживала рыдания. В больнице она привыкла к тяжелым случаям и умела сохранять спокойствие, но сейчас полностью растерялась. До такой степени, что вызвала сочувствие полицейской чиновницы. В сущности, та ее знала. Несколько месяцев назад сын чиновницы поранился, играя в футбол, и мать отвезла его в больницу. Они попали как раз к Изабель, которую сочли очень симпатичной. А сейчас она предстала беззащитной, почти отчаявшейся; женщины как будто поменялись ролями, и в этом было что-то несообразное. Сотрудница полиции старалась успокоить Изабель, говорила, что такое происходит постоянно, подростки ненадолго убегают из дома, но всегда возвращаются или, по крайней мере, дают о себе знать. Изабель ее не слушала. Слова бессмысленны, ей надо было помочь делом.
– Вы знаете, как ваша дочь была сегодня одета?
– Нет.
– Мы сообщим о ее исчезновении. У вас есть фотография?
Изабель открыла сумку, вынула бумажник. Она всегда носила с собой фотографию Камиллы. Правда, фотография была сделана больше года назад, но внешне Камилла практически не изменилась. И тут Изабель расплакалась. Фотография напоминала о времени, которое ушло безвозвратно, о времени без страхов и непонимания. На Изабель смотрела любимая дочка, та, что никогда не ушла бы из дома, не предупредив маму.
Женщина в отделении полиции хотела помочь Изабель, сделав все от нее зависящее. Она даже предложила то, что обычно на этой стадии никогда не делается.
– Все будет в порядке… Не беспокойтесь… Мы разошлем фотографии всем ночным патрулям. Я лично за этим прослежу.
– Спасибо.
– А вам лучше всего вернуться домой и постараться отдохнуть.
– Постараюсь… – ответила Изабель, прекрасно зная, что это невозможно. Как отключиться от страдания? Оно ощущалось словно ожог в глубине тела, все острее и острее. Месяцами она переживала вместе с Камиллой ее душевную боль и наверняка преуменьшала эту боль – из-за страха столкнуться с чем-то совсем страшным. Но сейчас Изабель предчувствовала трагедию. Положение было очень серьезным. «Мы вам позвоним, как только узнаем что-нибудь новое», – добавила чиновница. Ужасная фраза, которую часто произносят в фильмах всегда в зловещем контексте. И сейчас контекст тоже был зловещим, ни малейших сомнений.
Тьерри сократил командировку и вернулся глубокой ночью. От Камиллы по-прежнему ничего не было. Они с Изабель обыскали ее комнату в надежде обнаружить хоть какие-нибудь улики, может даже дневник. Ничего. В конце концов они открыли большую корзину с сотнями набросков и эскизов. Просмотрели их, надеясь уловить какой-то знак, какое-то объяснение. Но и тут никаких намеков. Через час они бросили это дело. Камилла была не из тех, кто оставляет свидетельства собственной растерянности или подсказки для пытающихся ее искать.
20
Камилла переночевала в привокзальной гостинице. Рано утром в момент просветления она подумала, что родители, должно быть, беспокоятся. Меру их тревоги она оценила, включив телефон и увидев множество сообщений. Она ответила: «Мне обязательно нужно уехать на несколько дней. Простите, что причиняю вам страдания, но иначе я не могу». Через час она купила билет на первый утренний поезд, направлявшийся в Ниццу. «Буду купаться в море», – подумала Камилла, забыв, что сейчас, в феврале, море слишком холодное.
После гостиницы и поезда денег у Камиллы почти не осталось. В Ницце она оставила сумку в вокзальной камере хранения и пошла бродить по городу. В новом месте ей стало легче; она правильно сделала, что уехала, интуиция ее не подвела. Значит, она еще способна себе помочь. Как говорится, сменить обстановку. Сменить обстановку – как начать жить заново. Погуляв по Английской набережной, она спустилась на пляж и улеглась на гальку. Потом разделась и в одной футболке пошла к морю. Без малейших колебаний вошла в воду, словно не чувствуя холода. Уже какое-то время она едва осознавала, где находится и что происходит вокруг. Ее ничуть не удивило, что никто больше не купается. Конечно, прохожие тут же обратили на нее внимание. Камилла поплыла в открытое море, не отдавая себе отчета, насколько слаба: она ведь целые сутки ничего не ела. Наконец-то она чувствовала себя счастливой, хотя со стороны казалось, что девушка то ли сошла с ума, то ли хочет покончить с собой.
На берегу двое полицейских кричали Камилле, чтобы возвращалась, но она их не слышала, только смутно различала вдалеке какие-то неясные фигуры. В конце концов один из полицейских бросился в воду и поплыл к ней. Когда он был уже поблизости, Камилла принялась беспорядочно размахивать руками, будто заранее начала бороться с типом, который, как ей, видимо, представлялось, собирался на нее напасть. Полицейскому удалось ее успокоить. Он объяснил, что не сделает ей ничего плохого, а, наоборот, хочет помочь, потому что она подвергает себя опасности. У Камиллы уже не оставалось сил для сомнений. Еще в воде она потеряла сознание.
Камилла очнулась на больничной койке. Она долго лежала, глядя в белый потолок, пока к ней не подошла медсестра.
– Как вы себя чувствуете?
– Где я?
– В отделении неотложной помощи. Вам стало плохо, когда вы плавали.
– Плавала? Где?
– В море.
– В каком море?
– В Ницце. Вы в Ницце.
Камилла ничего не помнила.
– Скоро приедут ваши родители, – сказала медсестра и мягко, почти шепотом добавила: – Все будет в порядке.
Наверно, эти слова она повторяла десятки раз в день, всем пациентам больницы. «Что значит „порядок“? – подумала Камилла. – Средство от беспорядка? Какое наступит счастье, если слова медсестры сбудутся». Камилла не ждала порядка, она ждала, что прекратится беспорядок.
В кармане брюк Камиллы полицейские нашли ключ от камеры хранения. Достали ее сумку, узнали, кто она, и передали информацию в Лион. Изабель чуть не упала в обморок, услышав, что дочка в больнице: в первые секунды она решила, что речь идет о том, что нашли тело. Самая страшная в жизни потеря! Но ее ребенок жив, скоро они смогут встретиться и обняться. Длинный коридор привел их с Тьерри к палате Камиллы. Через стекло они могли наблюдать за ней, она же их не видела. Странным образом Камилла выглядела спокойной. Ситуация оставалась драматической, но они собрались вместе, и в этом был проблеск неожиданной радости.
Они сели в машину и поехали в Лион. На заднем сиденье Изабель крепко прижимала к себе Камиллу. Каждые пять минут мать спрашивала дочку, как она, не нужно ли остановиться, не хочется ли ей чего-нибудь. Камилла отвечала, что все хорошо, и это было правдой. Должно быть, ей действительно нужно было потеряться и взглянуть в лицо смерти, чтобы начать жить заново.
21
Камилла опять стала ходить в школу и прилежно заниматься. Просто чудо, думала Изабель. Камилла изо всех сил готовилась к выпускным экзаменам. Сейчас важно было только одно: решительно вооружаться знаниями. Родители с трудом ее понимали. Но как упрекнуть лицеистку за то, что она слишком много работает? Как-то в воскресенье отец предложил ей поехать вместе с ним на рыбалку, она отказалась, потом, чтобы доставить ему удовольствие, согласилась, но при одном условии: она непременно возьмет с собой книгу.