тказался от своего плана.
Еще не похоронив Камиллу, Изабель с Тьерри отправились вместе в полицию. Ивана задержали в тот же день при выходе из лицея. Он даже не спросил о причине ареста. Он знал о самоубийстве Камиллы. И не стал ничего отрицать, очень быстро признался. Добавил, что последний раз видел Камиллу за несколько часов до самоубийства. «Видел случайно, чисто случайно», – как заклинание, лихорадочно повторял он. Изумленным полицейским он даже сказал: «Я изнасиловал еще Матильду Леду». Это была девочка-старшеклассница, она тоже никому не сказала ни слова. Ее в тот же вечер допросили, и она в ответ разрыдалась. Родители были ошеломлены. Они тоже заметили, что в последнее время дочка изменилась. Нашли также старую жалобу на Ивана. Он совершил насилие еще двадцать лет назад, из-за этого ему пришлось уехать из Парижа. Его тут же посадили в тюрьму.
Сабина хотела с ним встретиться, но он отказался – был не в силах смотреть в глаза жене. Теперь ему предстояло провести в тюрьме много лет. Иван признал вину так быстро, что это заставило родителей Камиллы страдать еще больше. Палач их дочери выдумал историю о медицинской ошибке, совершенной Изабель; если бы в свое время девочка все рассказала и родителям, и полиции… Если бы… Он бы сразу сознался. Был бы суд. И Камилла, которую признали бы жертвой, несомненно смогла бы восстановиться. Если бы… Изабель не могла отделаться от этих воображаемых сценариев.
Антуан был потрясен рассказом Изабель. Он остро ощущал боль женщины, вынужденной жить с чувством вины, которое только что испытывал сам. Он обязан ей помочь, он ведь знает, насколько эта тяжесть в сердце мешает на каждом шагу. Он прошептал, что нужно жить ради Камиллы. Она не расслышала. Он повторил: «Нужно жить ради Камиллы». Легко сказать! И что это значит? Ничего, скоро Антуан сможет объяснить, что он имеет в виду. Но для этого все должны быть живы. Все, кто любил Камиллу, тогда и она в каком-то смысле оживет.
Изабель сказала, что после разговора с Антуаном ей стало легче. Он чувствовал то же самое. Изабель добавила: «Вы знаете… жена насильника – моя лучшая подруга. Все на нее смотрят как на зачумленную. А мы с ней все же разговариваем. Мне ее жалко…» Все казалось таким сложным – найти свое место среди ужаса и ошибок, выбрать между смертью и выживанием, тогда как ты сам и другие блуждают в потемках. Антуан по-прежнему не знал, как ему быть. Перед смятением этой женщины он чувствовал себя совершенно беспомощным. В конце концов он встал, подошел ближе и коснулся ее плеча, как раньше плеча ее дочери; тот же самый жест как будто символизировал продолжение жизни.
Эпилог
В тот день, когда Антуан пришел к Изабель, она показала ему комнату Камиллы. Он постарался представить Камиллу в разное время: младенец, маленькая девочка, подросток; вся ее жизнь проходила у него перед глазами. Он подошел к мольберту. Краски в тюбиках еще не успели засохнуть. У Антуана сжалось сердце. По уик-эндам она любила приходить к родителям и рисовать. На мольберте стояла незаконченная картина, и никто теперь не узнает, что именно художница хотела выразить. Смерть прервала и полет вдохновения.
Антуан открыл большую соломенную корзину и вынул с десяток гуашей, которые счел просто великолепными. Он внимательно рассматривал их, пока не пришла Изабель – спросить, не голоден ли он. Нет, он не хочет есть. Он ничего не хочет, только остаться наедине с работами Камиллы. Он всегда знал, насколько необычен ее талант; то, что он видел в Академии, уже вызывало его восхищение, но сейчас, может быть из-за того, что она ушла из жизни, он был словно околдован. С величайшим изумлением он узнал на рисунках себя. Она его рисовала, это взволновало Антуана до глубины души. Их связь была одновременно эфемерной и мощной, отмеченной той редкостной силой, что таят в себе судьбоносные встречи.
Назавтра Антуан позвонил ректору Академии и сказал, что вернулся и собирается, если руководство не против, в ближайшие дни снова приступить к работе. Патино принял эту новость с энтузиазмом. По правде говоря, главная цель звонка состояла в другом: необходимо было собрать рисунки Камиллы, оставшиеся в мастерской, и перевезти их в дом родителей. У них самих не хватало на это моральных сил. Ректор все понял и обещал выполнить. Изабель не знала, как благодарить Антуана. Вместе они провели несколько дней, классифицируя работы и стараясь установить их внутреннюю связь. Удивительно, сколько Камилла успела сделать за сравнительно короткое время. Изабель поражалась: «Ночью я иногда слышала, что она не спит, но и представить себе не могла…» Изабель почти никогда не входила в комнату дочери. При жизни Камиллы это была ее территория, после смерти она стала как бы запретной. Изабель открывала почти неизвестное ей место, и в ее глазах оно превращалось в волшебную страну.
Тьерри вернулся накануне уик-энда. Сначала он был недоволен вмешательством Антуана. По его мнению, этот способ вызвать к жизни воспоминания о Камилле мог только повредить жене. Зачем копаться в прошлом, тешить себя иллюзией, что дочь все еще с ними? Не лучше ли постараться забыть? Все выбросить, переехать, избегать всего, что может напомнить о Камилле. Но Изабель, казалось, вновь обрела интерес к жизни, и постепенно Тьерри согласился с тем, что присутствие Антуана для них благотворно. Этот преподаватель хотел организовать торжественный вечер в честь их дочери. Он даже хотел назвать аудиторию, где занималась Камилла, ее именем: пусть будущие поколения знают, что существовала такая Камилла Перротен. А знакомство со всеми ее работами навело его на новую мысль: организовать большую выставку в одной из лионских художественных галерей.
Антуан знал всех лионских галеристов и долго не мог решить, где лучше устроить выставку. В конце концов остановился на галерее «Клемушка», расположенной в квартале Круа-Рус. У него были очень хорошие отношения с ее хозяйкой Кариной. Зная ее пристрастия, он решил, что она может заинтересоваться. Он позвонил Карине, и действительно, она захотела узнать о его плане подробнее. По голосу Антуана она поняла, что речь идет о чем-то важном. И конечно, невольно подумала: выставка работ восемнадцатилетней девушки, покончившей с собой, может вызвать интерес журналистов. Всегда предпочтительнее, когда за творчеством стоит некая история.
По правде сказать, у Карины все эти соображения вылетели из головы, едва она увидела работы Камиллы. Карина и ее помощница Леа приехали домой к Изабель. Обе были покорены духовной силой, исходящей от рисунков. Карина быстро нашла между ними внутреннюю связь и тут же высказала несколько идей относительно выставки. «Вы хотите сказать, что согласны показать работы… моей дочери?» – пробормотала Изабель. Карина вначале даже не обмолвилась о выставке, настолько это ей представлялось само собой разумеющимся. Изабель опустилась на кровать дочери, взволнованная до глубины души.
Дальше все пошло очень быстро. Карина даже перенесла ближайшую выставку, чтобы освободить место для Камиллы. Антуан согласился быть куратором экспозиции. Он написал биографическую заметку, организовал издание каталога и разослал приглашения. Для него вернисаж означал конец очень болезненного периода и даже более того – начало новой эры. Поэтому символически он решил пригласить тех, кто играл определенную роль в его жизни. Среди них были его родители и сестра. Он никогда не забудет ее невероятное упорство и безусловную поддержку, которую она ему оказывала. Еще он позвал Луизу. Ее присутствие было очень важно. Она только спросила: «Можно я приду с ним?» Разумеется, Антуан согласился. На вернисаже он заметил, что она беременна. И что очень беспокоится, как он это воспримет.
– Я не знала, как тебе сказать…
– Поздравляю.
– Спасибо.
– Я очень рад тебя видеть, – продолжил Антуан.
– Просто замечательно то, что ты сделал для этой девушки. Она такая талантливая.
– Я ничего не сделал. Это она все сделала.
– Да.
– Мальчик или девочка?
– Девочка.
Антуан улыбнулся. Друг Луизы подошел к ним и обнял ее за талию. Он высказал несколько похвал в адрес Камиллы, и они оба отошли. Теперь Антуан увидит Луизу еще не скоро.
Отойдя немного в сторону, Антуан наблюдал за посетителями. Родители Камиллы, казалось, были счастливы. Их хвалили, словно картины написали они сами. Изабель и Тьерри стояли рядом, держась за руки, вместе выслушивая восторженные отзывы публики. Софи Намузян как раз им говорила, что видит в рисунках Камиллы все богатство ее внутреннего мира. Она была права. Все, что тут происходило, понравилось бы Камилле. Включая ритм.
Вечер быстро подошел к концу. Многие говорили, что придут еще, когда будет меньше народа, чтобы лучше рассмотреть работы. Карина и ее сотрудники попрощались с последними посетителями, затем Карина вручила Антуану ключи. «Потом закроешь сам», – сказала она с понимающей улыбкой. Карина догадалась, что после этого вечера Антуану захочется побыть наедине с Камиллой.
Матильда это тоже поняла. Весь вечер она держалась в стороне, чтобы не смущать Антуана. С того дня, как она высадила его у дома Камиллы, они виделись дважды. Разговаривали немного, в основном занимались любовью. Этот вернисаж отмечал некий этап и в их истории. Она любила этого человека, любила с самого начала. Сейчас она сделала ему знак рукой: «Я тебя подожду в машине…» Антуан смотрел на уходящую Матильду, и в голове у него проносились события последних недель. Как в приступе отчаяния он все бросил. И как удержаться в жизни ему позволила только интуиция, побудив искать работу в музее Орсэ. Он все выяснил и записал имя директора по персоналу: Матильда Маттель. Он прекрасно помнил минуту, когда записывал это имя. Матильда Маттель. Теперь он понимал: это как будто оракул возвестил, что он сможет выжить.
Антуан остался один. В этот момент он испытывал восторг. Он подошел к рисунку, который особенно любил. Автопортрет Камиллы. Он посмотрел ему прямо в глаза и прошептал несколько слов – так он иногда разговаривал с Жанной Эбютерн. И почувствовал на лице легкое дыхание – как будто мгновенную ласку.