– Наверно, вернусь в Лион.
– …
– В последнее время я много размышлял. Вот мы с вами провели вместе тот вечер. Потом приехала моя сестра…
И Антуан умолк. Вернуться в Лион… Никогда еще он так четко не формулировал сложившуюся ситуацию. О, конечно, он действовал сегодня таким образом, чтобы увидеться с Матильдой, но в его поступке была также и решимость человека, намеренного раз и навсегда покончить со своими душевными метаниями. Он просто не мог спокойно объявить о своем уходе, как это делают все нормальные, цивилизованные люди, – нет, им руководило то же чувство, которое заставило его все бросить и уехать из Лиона. И теперь следовало так же резко оборвать все здешние связи, чтобы покончить с этой нелепицей.
Наконец Матильда заговорила, неожиданно обратившись к нему на «ты»:
– И что ты будешь делать в Лионе? Вернешься в Академию?
– Нет, не сразу. Пока еще не могу.
– Тогда что же? Ты можешь говорить откровенно…
– Я хотел бы, чтобы ты поехала со мной, – внезапно попросил Антуан.
– Куда – в Лион?
– Да. Проводи меня туда.
– Но… я не могу вот так, вдруг, взять и уехать…
– Всего на один вечер… Проводишь меня и завтра вернешься. Ты мне нужна…
Антуан буквально преобразился. Теперь он уже не подыскивал слова убеждения, а твердо знал, чего хочет, и был готов снова встретиться с ситуацией, от которой бежал. Он начал излагать Матильде свой план. Они дождутся закрытия музея и уедут в ее машине. Матильда слабо возразила: «А как же дети?» – но сама уже знала ответ. Она вполне могла позвонить своей матери, чтобы та провела с ними вечер и ночь. А начальству сообщит, что берет отгул. Словом, ничто не мешало ей уступить этому внезапному порыву. Матильда еще делала вид, будто колеблется, но уже знала, что не сможет отказать Антуану. Она хотела уехать с ним, все равно куда.
17
В тот вечер дорожное движение на магистрали почти замерло; временами автомобиль Матильды и вовсе мчался по шоссе в одиночку, словно его пассажиры были последними выжившими во вселенской катастрофе. Впрочем, погода вполне отвечала этой гипотезе. Мрачное небо так низко нависло над землей, будто желало продемонстрировать ей свое могущество. Тем не менее эта гнетущая атмосфера никоим образом не чувствовалась в салоне машины. Антуан и Матильда все больше молчали, лишь изредка скупо перебрасываясь словами о том о сем, явно не собираясь вести нескончаемую оживленную беседу. Их разговор и в прошлый раз перемежался долгими паузами. Возможно, это и есть признак духовного родства – когда люди не чувствуют себя обязанными говорить из вежливости. Им даже не пришло в голову послушать музыку или новости по радио – это путешествие в ночной темноте само по себе свидетельствовало о важности момента.
Матильда редко садилась за руль, и теперь ей захотелось передохнуть. Она остановила машину на пустующей стоянке заправочной станции. Они подошли к автомату с напитками. Поколебавшись, Антуан объявил, что не может сделать выбор между горячим шоколадом и бульоном. Матильда от души расхохоталась.
– Что с тобой? Что такого я сказал? – обеспокоился Антуан.
– Нет-нет… ничего… просто шоколад и бульон – настолько разные напитки. Как правило, люди колеблются в выборе между однородными вещами. Ну, представь себе, что ты хочешь поехать в отпуск и не можешь решить, куда отправиться – на Балеарские острова или в Исландию?
Антуан смущенно улыбнулся и стал оправдываться:
– В вопросе отдыха я всегда твердо знаю, чего хочу. Мои колебания касаются одних только напитков.
– Хорошо! Тогда я предлагаю взять и шоколад и бульон, и мы с тобой поделимся.
– Прекрасная мысль![11]
Они все еще обсуждали этот парадокс, когда к заправке подъехала другая пара. Мужчина направился к автомату, без малейших колебаний сунул в щель монету и нажал на кнопку «черный кофе». Его спутница уверенно выбрала кофе с молоком, трижды нажала на кнопку «сахар», и они ушли со своими картонными стаканчиками так же быстро, как появились. Антуан проводил их восхищенным взглядом: до чего же умело некоторые ориентируются в мире напитков!
Матильда воспользовалась передышкой, чтобы подробнее расспросить Антуана об их маршруте:
– А где мы остановимся в Лионе – у тебя?
– Нет, я ведь отказался от своей квартиры.
– Тогда, значит, в отеле?
– Не знаю, посмотрим. Сначала мне нужно кое-куда заехать.
– Ладно, – ответила она, решив не настаивать.
Матильде было ясно, что не стоит задавать Антуану слишком много вопросов. Она чувствовала, что под его внешним спокойствием таится все тот же неистребимый страх. Антуан боролся с ним, пытаясь набраться храбрости перед возвращением в Лион, но, казалось, его все еще терзают сомнения. Он без конца твердил, что не смог бы одолеть это путешествие без ее помощи. Матильда была счастлива: она хотела быть опорой этому человеку. Хотела быть рядом с ним и в горе и в радости. Теперь ее подстегивало не только любопытство. Она, конечно, скоро узнает, что` произошло в жизни Антуана, что` заставило его бежать из родного города, а пока важнее всего – его душевный покой. В день их первой встречи Матильда инстинктивно почувствовала, что этот человек скользит по наклонной плоскости, – казалось, ему, даже сидящему, грозит падение. Но сейчас, в этой безлюдной ночной пустоте, они как будто снова нашли друг друга. И, несмотря на вопиющее убожество этого места, здесь было нечто, пробудившее в них нежность.
18
Около полуночи они уже подъезжали к Лиону, городу, который зовется Городом света. Антуан указал Матильде дорогу, и они свернули к коммуне Тассен-ля-Деми-Люн[12], расположенной в западном предместье. Матильда сочла это название поэтичным, – сейчас она все вокруг находила поэтичным. И хотя она знала, что проведет в Лионе только одну ночь, ей казалось, что эти короткие часы продлятся вечно. На улицах не было ни души, она не знала, куда они едут. Да и сам Антуан как будто не очень-то хорошо ориентировался в этих местах. Поколебавшись, он в конце концов все же нашел то, что искал, указав ей вперед, в самый конец улицы. Матильда вела машину все медленнее, слыша, как учащается дыхание Антуана. Наконец он знаком велел ей остановиться: они подъехали к кладбищу.
Антуан выбрался из машины, подошел к решетчатой ограде. Матильда предпочла остаться на месте, пока он ее не позовет. С минуту Антуан неподвижно стоял перед воротами, не понимая, почему они заперты, – как будто смерть тоже работала по расписанию.
Затем он молча вернулся к машине. Было ясно, что ворота откроются только утром. Антуан чувствовал себя вконец измученным: казалось, вся его энергия ушла на то, чтобы добраться до этого места. «Нужно найти какой-нибудь отель», – подумала Матильда. Включив мобильник, она отыскала местный отель «Кампаниль», где постояльцев принимали круглосуточно. Они поехали туда. Все это они проделали автоматически, не отдавая себе отчета в реальном положении вещей, не заботясь о том, что им придется провести ночь в одном номере. Все было так просто между ними – и нежность, и желание. Но оба понимали, что сейчас не время для любви. Они легли в постель, Матильда положила голову на грудь Антуана. Он крепко обнял ее. Она тут же заснула, а он ни на минуту не сомкнул глаз. С неба к ним в окно заглядывал полумесяц. «Плюс название городка, вот вам и полная луна», – подумал он.
19
В это время года кладбище открывали в четверть девятого. Матильда проснулась в той же позе, как и заснула, прижавшись к Антуану. Давно уже она не спала рядом с мужчиной; так давно, что показалось, будто это впервые. Всю ночь ее мучили кошмары, – такие приходят к человеку, когда его жизнь рушится и все подсознательное разрастается до чудовищных размеров. Антуан так и не заснул, но, как ни странно, чувствовал себя отдохнувшим. Они дождались, когда встанет солнце, и тогда уже встали сами.
Из отеля они уехали, даже не позавтракав: Антуан больше не хотел ждать ни минуты. На аллеях кладбища они оказались первыми. В отличие от вчерашнего вечера, небо вернулось в свои первозданные выси, озаряя рождавшийся день мирным, благостным светом. Антуан подошел к одной из могил. Матильде не сразу удалось прочитать из-за его спины надпись, выбитую на каменной плите. Она осторожно шагнула в сторону, и перед ней буква за буквой стало возникать, словно призрак, имя:
Камилла Перротен
1999–2017
Часть вторая
1
Несколько месяцев назад Луиза и Антуан сидели в своей гостиной, по разные стороны дивана. Луиза только что впервые произнесла слово «разрыв».
Долгие годы они были одной из тех пар, которые неразлучны, как человек и его душа. О них не говорили «Антуан» и «Луиза», их звали «Антуан-и-Луиза». Им прочили счастливое будущее, их свадьбы ждали с нетерпением, им уже предсказывали рождение ребенка. И все же после семи лет совместной жизни они решили расстаться. Для всех окружающих это стало настоящим шоком. Однако Луиза уже давно подумывала об уходе. Она призналась в этом самой близкой своей подруге, но та стала ее отговаривать: мол, такое случается со всеми счастливыми парами – в какой-то момент сердце вдруг начинает биться не так бурно, пламя страсти колеблется, грозя угаснуть. Луиза задумалась над этим выражением – пламя страсти. Как это понимать? Наверно, то время, когда ждешь не дождешься ночи, когда поцелуи горячи, как ожог; когда живешь своей жизнью лишь для того, чтобы рассказать о ней любимому. Да, это пламя угасло, но его магия еще не умерла. Вначале, когда Луиза думала об Антуане, ее сердце трепетало, точно крылья мотылька, но чем дальше, тем спокойнее оно билось. А это очень нелегко – жить с сердцем, которое бьется спокойно.
Слабеющее желание можно уподобить слабеющему телу. На самом же деле проблема была не в этом. Луиза с большим опозданием разобралась в себе и поняла, что все гораздо сложнее: она не представляла Антуана в роли отца своих детей. И жестоко корила себя за такие кощунственные мысли – ведь она любила его все эти долгие семь лет. Но дальнейшая жизнь с ним казалась ей невозможной. Им обоим было уже за тридцать, Антуану даже тридцать семь, а Луиза все еще считала их союз юношеским романом. Она много раз пробовала объясниться с ним, но выражалась так туманно, что он не понимал, куда она клонит. Конечно, временами Антуан чувствовал, что она отдаляется, и это его огорчало. Но он был настолько поглощен своей работой, книгами, лекциями, что не разглядел надвигавшегося кризиса. И когда Луиза решила уйти, она постаралась внушить ему, что их отношения давно уже исчерпали себя. Ей хотелось заставить Антуана разделить с ней ответственность за это решение, принять его как совместное. Но разве при разрыве такое возможно? Когда люди оправдывают его совместным решением, это означает, что один из них сумел убедить в этом другого.