— Целая жизнь. Как ты там?
— В целом неплохо. Кости иногда ноют, но каждый прожитый день воспринимаю как праздник.
— Ты всегда был оптимистом, Дай.
— Поневоле, разве нет? А что у вас?
— В Перу? Слишком много предательства. Сейчас дети осторожность впитывают с молоком матери.
— Если память не изменяет, в Кембридже ты не слишком утруждал себя осторожностью.
— Беззаботные были времена, не так ли? — В трубке послышался печальный вздох.
— Он жив?
— Не знаю, — после долгого молчания ответил Виктор. — Последний раз я видел его больше шести лет назад.
— Почему так?
— Мы пошли разными путями. С возрастом человек меняется. Да, никогда не знаешь, как лягут карты. Что у тебя за проблема, Дай? — В голосе Виктора звучало спокойное достоинство мужчины, привыкшего распоряжаться человеческими судьбами.
— Одному из моих друзей требуется надежное убежище.
На том конце провода повисла тишина.
— Могу я узнать причину?
— Просто окажи мне услугу, как в старое время.
Перед глазами обоих встала освещенная пламенем камина комната студенческого общежития, бутылки портвейна на столе.
— Старое время, Дай! Это была другая жизнь.
— Что ж, ты, видимо, прав.
— Погоди, ты не понял. Неужели решил, что я не помогу? Долго он рассчитывает пробыть у нас?
Хороший вопрос.
— Три месяца, — наугад ответил Дай. — И это не он, а она. Она тебе понравится.
— Кто это?
— Мой друг, Виктор. Старый друг.
— Для чего ей нужно быть здесь?
— Она улетела бы сегодня, если бы смогла.
— А неприятностей с собой она не привезет?
— Она оставит их здесь.
— Неприятности, как правило, следуют по пятам.
— Но не в этом случае.
«Исключений не бывает», — подумал перуанец, разглядывая свою ладонь. Неприятности подобны заразе.
Прежняя жизнь закончилась на удивление быстро. Открывшееся предательство, разговоры с Даем, несколько телефонных звонков, возобновление старой дружбы и заказанный авиабилет. Все.
Дай устало потер виски, медленно поднялся, подошел к скрытому в стене за картиной сейфу. Достав пачки банкнот — фунты, марки, иены, — отсчитал двадцать тысяч долларов, завернул деньги в плотную коричневую бумагу.
Вдоль стен кабинета от пола до потолка стояли стеллажи с книгами. Книги были старыми друзьями, Дай знал, где они живут, кто их соседи. Он бережно снял с полки три томика, вслушался в размеренное дыхание собак. Ухо уловило звук четких, энергичных шагов: по каменным плитам холла к двери приближалась Хелен. Дверная ручка повернулась, и Дай увидел ее на пороге.
— Паспорт у тебя с собой?
Хелен кивнула.
— Мы же договорились.
— Твой рейс через пять часов. «Америкэн эрлайнз». Майами, затем Лима. Мальдонадо тебя встретит.
— Спасибо, Дай.
— Держи. — Он протянул ей потрепанные от частого употребления томики: грамматику испанского, словарь и сборник пословиц. — Начнешь с азов.
— Ты и их сохранил!
Впервые Хелен заметила, с каким трудом даются ему движения. «Дай стареет, — со страхом подумала она. — Почему же я не обращала на это внимания раньше? Какими же эгоистами бываем мы в детстве! Без нашего разрешения родители не имеют права стареть. Они сжигают себя, мы же лишь пользуемся их теплом».
— Пойдем. — Дай коснулся ее плеча. — Пора собирать вещи.
Он дал ей старый, весь в наклейках, кожаный чемодан. Первым Хелен уложила саксофон. Руки ее механически что-то складывали, заворачивали. Когда с этим было покончено, Хелен подтащила чемодан к лестнице.
— Хочешь, я довезу тебя до аэропорта? — спросил от дверей кабинета Дай.
— Лучше Дерек, если ты не против.
К чему мучить себя долгими прощаниями? Они крепко обнялись. Хелен едва удержалась от слез.
— Скажешь Джойс, хорошо? Она поймет меня.
— А матери?
— Мать не заметит моего отсутствия.
Дай сжал ее руки в своих. Спрятав боль в самую глубину, глаза его выражали лишь бесконечную любовь и сочувствие.
— Удачи тебе, Кэриад. Я всегда на месте, ты знаешь, я всегда жду тебя. Возвращайся поскорее, нам еще предстоит драка с теми подонками. — В словах Дая звучала воля, ослабить которую были не в силах даже годы.
— Обязательно.
— Разыщешь отца, скажи, что я не забыл о нем.
— Обещаю. Береги себя, Дай. — Поцеловав его, Хелен спустилась по лестнице.
Уходить было трудно, но она знала, что, оставшись, уже никогда не обретет покоя.
Дерек гнал машину мимо покрывшихся свежей зеленью полей. Над узкими змеями рек поднимался едва заметный, прозрачный туман.
На родные места Хелен смотрела глазами человека, отчетливо сознающего неизбежную гибель, потерю самого дорогого.
Глава 19
Аэропорт Хорхе Чавеса. Лима, Перу
Удушливый зной не давал дышать, кожу будто покрыли липким медом. В воздухе тучи мух. Суставы затекли, колени едва сгибаются, руки изнывают от тяжести чемодана и сумки. В ушах неумолчные крики носильщиков: «Сеньорита! Сеньорита!»
Поставив сумки на землю, Хелен улыбнулась носильщикам и осмотрелась. Даже ночью в Лиме невозможно увидеть звезд: огни города сделали небо ярко-оранжевым. Аэропорт пропитан запахом пыли, отработанного авиационного топлива и потных человеческих тел. Вокруг невысокие, крепко сбитые люди с суровыми, аскетичными лицами. У одних дружелюбные улыбки, другие смотрят с недоверием.
К ней приближались двое мужчин, обоим около тридцати, стройные, хорошо сложены. Один в костюме, другой в джинсах и кожаной куртке. Толпа расступалась перед ними. Что было причиной такого почтения, Хелен понять не успела. То ли уверенная, независимая походка, то ли выражение лиц, невозмутимость которых ничто, казалось, не могло поколебать.
В шаге от нее оба остановились.
— Señorita Williams? — вежливо осведомился первый, в костюме. Под тонкой тканью угадывалась мускулатура атлета.
— Sí? — вопросительно улыбнулась она.
— Buenas noches. Soy el chofer de Doctor Maldonado.
— Ah. OK. Y Doctor Maldonado?
— No se encuentra, señorita. Mañana. Por favor, venga al carro[14]. — Мужчина махнул рукой в сторону стоянки.
Его спутник в кожаной куртке с интересом рассматривал Хелен.
Значит, встреча состоится завтра. Внезапно она ощутила страх, захотелось бежать, затеряться в толпе. Но способность подчинять свои действия логике пересилила. Позволив Кожаной Куртке нести чемодан, Хелен подхватила сумку и последовала за Костюмом. У большого черного джипа «тойота» он остановился, галантно распахнул заднюю дверцу. Хелен уселась, дверца едва слышно хлопнула — будто целиком была сделана из свинца. Послышался негромкий щелчок центрального замка, машина тронулась. Правил ею Кожаная Куртка — Костюм, назвавшийся шофером Мальдонадо, предпочел устроиться справа.
Выехав из аэропорта, джип влился в неторопливый поток машин. Костюм нетерпеливо барабанил пальцами по приборной доске. Джип то и дело подбрасывало на рытвинах, в свете фонарей поверхность дороги неровно поблескивала. В темноте неоном полыхала реклама: «Кока-кола», «Инка-кола», «Шелл», «Тойота». По обеим сторонам шоссе вдоль огромных куч мусора бродили облезлые псы, дальше виднелись уродливые жилые дома: бетонные коробки под жестяными крышами. Трущобы…
Минут через десять Кожаная Куртка нажал на сигнал, выехал на встречную полосу, чтобы почти тут же свернуть влево, в узкую боковую улочку. Хелен заметила компанию ребят, прямо на проезжей части гонявших мяч. Лучи фар выхватили из тьмы полуголые, блестевшие от пота тела. Мальчишки прижались к стенам, провожая машину хмурыми, враждебными взглядами. Новый поворот, уже направо — и дорога внезапно расширилась. Джип двигался меж двух высоких, футов двадцати пяти, стен. Ни машин, ни пешеходов, лишь рассеянный оранжевый свет уличных фонарей, словно радиоактивным куполом накрывший весь город.
«Что ж, девочка, — сказала себе Хелен, — теперь это твой дом, привыкай. — Глядя сквозь затемненное стекло, она беззвучно рассмеялась. — Вот куда скрылся отец. Вот то, что он видит перед собой. Попробуй-ка смотреть на эти места его глазами».
Начались жилые кварталы. Была некая прелесть в древних деревянных балконах, в отваливающейся кусками охристого цвета штукатурке особняков, в ажурной грации мимозы, зеленым кружевом нависавшей над тротуарами.
С включенной сиреной джип несся через перекрестки, не обращая внимания на красные огни светофоров. Через некоторое время дорога пошла на подъем, по кругу взбираясь на вершину холма, к стоящей ребром огромной тарелке спутниковой антенны. Оглянувшись, Хелен бросила взгляд на смутно видневшиеся сквозь дымку смога огни города.
Проехав миль шесть, джип круто свернул и сбросил скорость: перед ним высились ворота. Водитель нажал кнопку крошечной панели управления, массивная металлическая пластина скользнула вверх и тут же опустилась, едва дав им время проехать.
У дома машина остановилась. Хелен выбралась, окинула взглядом новое жилище.
Глава 20
Проснулась она на рассвете, то ли от воркования голубей, то ли разбуженная падавшими сквозь неплотно прикрытые жалюзи лучами солнца, а может, обнаженные плечи ощутили ласковую утреннюю прохладу. С наслаждением потянувшись, Хелен села в постели, провела рукой по туго натянутой простыне — отличное полотно, толстое и мягкое. Изголовье красного дерева кровати украшает затейливая резьба, упругий матрас набит, похоже, конским волосом. Какая роскошь!
Пол просторной спальни сложен из отполированных деревянных брусьев; у белой каменной стены двустворчатый шкаф со множеством полок и ящиков, его теплая, пастельных тонов краска покрыта паутиной мельчайших трещинок. Забыв об одежде, Хелен с любопытством пошла осматривать дом. Три спальни, три ванных комнаты, кухня, столовая, гостиная. Везде полумрак: окна снаружи прикрыты ставнями.