стились по ступеням в бар. Подобно причудливым сталактитам, с потолка свешивались несколько изящных светильников, сквозь крошечное оконце на стойку падали последние лучи солнца. В дальнем углу две пары пожилых мужчин играли в шахматы; между их столиками сидел огромный немецкий дог и крутил головой, внимательно наблюдая за движением фигур. Толстый бармен за стойкой неутомимо полировал стаканы.
— Что будете пить? — спросил Коннор, когда они уселись.
— Сок с ромом.
— Hola, amigo! — Развернувшись, он на испанском сделал бармену заказ.
— Вы здесь живете? Ваш испанский безупречен, — заметила Хелен.
Коннор поднял на нее пронзительно-чистые голубые глаза.
— Болтаюсь между Колумбией и Боливией.
— С какой целью?
— Вожу туристов и экспедиции ученых по горам или джунглям.
— Увлекательное занятие. — Принесли напитки, и Хелен сделала глоток. — Божественно!
— Здесь готовят лучшие коктейли в городе. — Он качнул стаканом. — Занятие и в самом деле увлекательное, хотя, на мой взгляд, не совсем регулярное. Иногда я по четыре месяца не выбираюсь из джунглей, иногда неделями безвылазно сижу в городе.
— Почему?
— Организацией бизнеса ведает из Лондона мой друг, вернее, подруга. Она говорит, таков рынок, но мне кажется, что все зависит от ее настроения. — Коннор пожал плечами. — В конце концов, удлиненный отпуск — далеко не самая худшая вещь на свете.
— В нем-то вы сейчас и пребываете?
— Да.
— Выходит, вы должны неплохо знать эти земли, так?
В голове Хелен начала складываться неясная пока идея. Вот сидит перед ней человек, который знает страну и который согласится, может быть, помочь ей с розысками отца — если она решит обойтись без Мальдонадо. Но мысль эту Хелен тут же отбросила. «Ты же с ним только что встретилась!»
— Достаточно хорошо, а в чем дело?
— Обычное женское любопытство. Интересно, насколько безопасна жизнь в Лиме? Владелец дома, где я живу, не устает предостерегать меня от самостоятельных вылазок в город.
— Почему же вы не внимаете его предостережениям?
— Я уже взрослая девочка.
— Все определяется вашим везением и тем, как на это смотреть. Подобно любому большому городу, здесь есть места, где лучше не появляться. Но в Лондоне человек не изнывает от страха перед возможным похищением с целью выкупа.
— А в Лиме такое случается?
— Время от времени. Этим больше промышляют в Колумбии или Боливии.
— Как это происходит? Появляются какие-то люди и наставляют на тебя пистолет?
— И так тоже. А еще задерживают проезжающие автомобили. Интересуют их только определенные марки.
— Какие же?
— К примеру, большие и блестящие джипы-внедорожники.
— Скажем, «тойоты». — Хелен представила себе машину Мальдонадо.
— Это их излюбленный тип.
— Почему тогда в них все-таки ездят?
— В основном ими пользуются высшие правительственные чиновники. Отличные, надежные машины, они могут выручить из беды, если вы не боитесь тряски, скажем так. По этой же причине их очень любят нарки.
— Нарки?
— Наркобароны. В народе мощные и красивые джипы прозвали наркомобилями.
Хелен запомнила интересную информацию.
— Сюда я добралась на древнем такси — «фольксвагене». Не думаю, что такая машина привлечет внимание похитителей.
— Не скажите. В подобных вещах действительно необходима осторожность. Такси лучше всего заказывать через известную, пользующуюся приличной репутацией фирму, а не ловить на улице.
— Господи, ну почему все пытаются превратить это место в какой-то фильм ужасов?
— Все? Пытаются?
— М-м…
— Это точка зрения человека неискушенного. Не расстраивайтесь, здесь вы всего лишь гринго, то есть чужестранка. Вам не хватает уверенности.
Хелен сделала глоток из высокого стакана и задумчиво посмотрела на собеседника. «Это правда. В Лиме я не чувствую уверенности. Мне не приходилось еще бывать в городе, который так трудно понять».
Внимательно наблюдая за реакцией Ивэна, она заговорила медленно, взвешенно и бесстрастно:
— Мне всегда казалось, что уверенность либо присутствует в человеке изначально, либо ее вовсе нет. Не думаю, что свою я оставила в Хитроу.
— Так считают многие. До того момента, пока их уверенность куда-то не исчезает.
— У меня она и не исчезала. Она сидит внутри, ждет, когда придет время выбраться наружу.
— И вы вдруг поймете, что она вам уже ни к чему.
— Согласна. Почему мы часто имеем то, что в данную минуту нам совершенно не нужно, а как только появляется настоящая нужда, все непонятным образом исчезает?
— Видимо, в самой нужде есть что-то отталкивающее.
— Не очень-то это справедливо, как, по-вашему?
— Полагаю, это комбинация двух принципов: «да воздастся имущему» и «фортуна покровительствует смелым».
— Смахивает на философию средневекового рыцаря с большой дороги.
— Почему?
— Сильный берет то, что хочет.
— Может быть. — Ивэн улыбнулся. — Зависит от того, с какой стороны смотреть.
Несколько мгновений они молча изучали друг друга.
— Итак, скажите, — Коннор решил перехватить инициативу, — что привело вас в Лиму?
Откинувшись на спинку стула, он приготовился выслушать ее ложь. Информация, которую передала Тэсс Карлайл, оказалась достаточно подробной. Где-то в глубине души Ивэн испытывал отвращение к заданию, которое ставило Тэсс в положение сводни, а его самого чуть ли не превращало в альфонса. Тем не менее он готов был вынести и не такое, если это хотя бы на шаг приблизило его к Мальдонадо.
Качнув стаканом с остатками коктейля, Хелен подняла голову.
— Я приехала посмотреть, как здесь живут люди.
— Ну и как?
— Пока рано судить.
— Но то, что вы уже видели, вам понравилось?
— Местная жизнь представляется довольно опасной, но никак не отталкивающей.
Глава 52
На седьмом этаже неделя считалась достаточно длинным промежутком времени, и Хью Уоллес уже начал привыкать к мысли, что все закончится благополучно. К черту Хелен, к черту расследование. Глубокое, тщательно скрываемое от окружающих убеждение Хью в том, что он — неудачник, по всем признакам выходило ошибочным, и осознание этого приятно волновало душу. Вразвалку, давно забытой уверенной походкой, с благожелательной улыбкой на лице Уоллес прошел по этажу, приветственно помахивая бейсболкой. Царапины и ссадины на лице были уже едва заметны, почти не давало о себе знать чувство физической неполноценности. На выходных в голову Хью пришла новая идея, сулившая баснословные прибыли. Если удастся ее реализовать, он вновь станет победителем.
С пакетиком завтрака в руке появился Рэнкин. Хью призывно махнул ему: заходи! Энди принес в кабинет аппетитный запах сандвича с беконом.
— Ради всего святого, — прошипел Уоллес, — ну и рожа! Ты выглядишь как сексуальный маньяк, застигнутый на месте преступления. Идиот, каждый прожитый день приближает нас к победе! Да ты должен быть на седьмом небе! У нас все получится. — Он оглянулся по сторонам. — Пойди сними девку, расслабься, порадуйся жизни.
— В тот день, Хью, когда мне потребуется твой совет, как жить, я повешусь.
— Чего ты ждешь?
— А почему бы тебе не убраться в задницу? — Энди откусил огромный кусок сандвича. — Совести у тебя ни на грош.
— Зато есть шкура, которую нужно спасти. Как и твою, между прочим. Ты-то свою роль играть собираешься?
Стремление во что бы то ни стало выжить, здорово изменило Уоллеса — со стороны казалось, что он принял хорошую дозу наркотика.
Допив кофе, Хью решил просмотреть электронную почту, но в эту минуту раздался телефонный звонок.
— Да?
— Хью, зайди-ка ко мне. Есть о чем поболтать.
Для Захи Замаро приглашение было необычно сердечным. Уоллес вскочил.
— Конечно. Иду!
Инстинкт подсказывал: в кабинете Замаро его ждет не кнут, но пряник. На то, чтобы пересечь весь этаж, Хью потребовалось всего две минуты.
Костюм цвета морской волны делал Заху похожей на богиню. Рука с отточенными, багряными сегодня ногтями указала на кресло:
— Прошу, Хью, садись.
«Вот настоящая женщина», — не в первый раз подумал Уоллес и опустился в обтянутое белой кожей кресло.
Заха улыбнулась, уперлась подбородком в скрещенные пальцы и несколько мгновений внимательно рассматривала его лицо. От волнения Уоллес заерзал.
— Неплохо сработано, — сказала она.
— Благодарю, — попытался скрыть свою растерянность Хью.
— У тебя есть все основания испытывать удовлетворение.
— В общем-то да. — Он решил перехватить инициативу. — Кое-что действительно получилось.
— Мне тоже так кажется. Что мы на сегодняшний день имеем?
— Около восьмидесяти миллионов. Это после четырех с половиной месяцев работы.
— Всего? — Глаза Захи драматически расширились.
Поднявшись, она плавным жестом поправила юбку, и Хью на мгновение представил себе то, что под нею скрывалось.
— Заха, я волнуюсь, — голосом, в котором слышалась некая игривая нота, сказал он.
Она обошла стол и уселась на край так, что безукоризненных пропорций бедро в высоком разрезе юбки оказалось прямо перед глазами Уоллеса. Склонилась. Он вдохнул пьянящий аромат туберозы.
— Что ты делаешь сегодня вечером, Хью?
На несколько секунд его мозг парализовало страхом, первобытным ужасом юноши, впервые оказавшегося наедине с богиней-воительницей. Во рту пересохло. Заха рассмеялась мягким грудным смехом.
— Я подумала, что ты мог бы пригласить меня к себе. Часам, скажем, к семи.
Уоллесу показалось, будто он принимает участие в какой-то абсурдной игре в ассоциации: сексуальные домогательства, двоюродный дядя, бегство евреев из Египта.
— Замечательно, — слабым голосом откликнулся он.
Глава 53
Домой он вернулся в пятнадцать минут седьмого. Прошел в спальню, встал перед высоким, в полный рост, зеркалом, задумался, не сменить ли строгий повседневный костюм на что-нибудь более домашнее. Беззвучно выругался. Да какая разница, во что он будет одет? И с чего вдруг Заха решила зайти? Уж явно не для того, чтобы соблазнить его. Можно было бы посидеть в баре отеля «Ритц» — или где она там предпочитает проводить вечера? Странный у нее был вид в офисе: как у кошки, которая загнала мышь в угол и вот-вот бросится.