— С чувствами я имею дело даже слишком часто.
— Верю. Приходится загонять их внутрь.
— Что вы-то можете знать об этом?
— А вы? Ваши люди отправили отца в Перу! Не кажется ли вам, что сейчас их долг — вытащить его оттуда? Или о долгах принято забывать? Говорить о них здесь считается дурным тоном?
— Долг перед чем? Перед кем?
— Хороший ответ. Я уверена, вы отлично сознаете свой долг по отношению ко многим вещам или людям. У меня же есть только одно обязательство. — По губам Хелен скользнула улыбка, показавшаяся Тэсс зловещей. — Нет, пожалуй, два.
— Вам удалось спасти собственную жизнь. Неужели это не послужило уроком?
— Еще каким!
— В принципе мы могли бы задержать вас, предъявив обвинение в злоупотреблении служебным положением. Или в попытке такового.
— Может быть, но очень ненадолго. Думаю, вы переоцениваете собственные возможности. В банке и слышать не захотят о каких-либо злоупотреблениях. Секретов там не меньше, чем у вас, а причин охранять их даже больше. Деньги. Миллиарды фунтов стерлингов. Это будет довод повесомее вашего жиденького чувства долга.
— А вы-то что сделали?
— Я родилась не под тем именем. Сбежала, хотя могла остаться. Приняла решение, от которого уже не откажусь. Сама облегчила задачу тем, кто меня подставил, но никаких преступлений я не совершала.
— Тогда что же вы скрываете?
Хелен захотелось рассмеяться.
— Вы когда-нибудь смотрели в лицо смерти? — спросила она.
Слова эти, похоже, удивили Тэсс.
— Я знаю, что вы смотрели, что жизнь закалила вас, и вы не собираетесь отвечать на мой вопрос.
— Он не имеет значения.
Беседа длилась более шести часов. Никакой еды, кроме кофе, Хелен не предложили. Тэсс расхаживала по комнате, Хелен же в паузах между ее вопросами почти засыпала.
— Каким образом вам удалось заработать у Голдстайна такую сумму?
— Какую сумму?
— Газеты кричат о пятидесяти миллионах долларов.
— Вы верите тому, о чем кричат газеты?
— Так каким же образом?
— Никаким. Все мои заработки получены законным путем. Послушайте, я не имею ничего против ваших методов работы. Давайте, гните свое, засыпайте меня кучей вопросов, выслушивайте одни и тс же ответы — пожалуйста! Но у меня есть предложение.
— Выкладывайте.
— Попробуйте то же самое с Хью Уоллесом и Энди Рэнкином, если эта история так важна для вас. О Господи, да разве в ней дело?
Хелен в отчаянии оттолкнулась от стола, и в этот момент Тэсс увидела в ее глазах ярость. Подумать только — сидящая напротив нее молодая женщина превратила в беспомощного калеку Анхела Рамиреса, виновного, вместе с Мальдонадо, в убийстве одного из сотрудников службы! Карлайл понимала: к настоящему моменту вся сколько-нибудь значимая информация от Хелен уже получена.
— Разговор можно было бы продолжить, — удивив Хелен, сказала она, — но я распоряжусь, чтобы вас отвезли домой. Никому не хотите позвонить?
— Хочу. Крестному отцу. Я поехала бы к нему. Его адрес, думаю, вам известен.
— Глупо было бы предполагать, что вы ничего не расскажете ему о нашей беседе. Но только ему. Излишняя информация или слухи о ней могут повредить вашему отцу.
— Теперь вы решили сыграть на чувствах, не правда ли? Каким в таком случае будет, по-вашему, следующий шаг Мальдонадо?
— Выяснив, что вы вернулись в Англию, Мальдонадо поймет, что чудовищно скомпрометирован. Вот тогда-то он станет исключительно опасен. Не для вас, конечно. Даже Мальдонадо не решится действовать на Британских островах. Нет, меня больше беспокоит Анхел Рамирес.
— Я думала, он мертв.
— Вы не убили его, Хелен. Он парализован, но голова его в полном порядке. Насколько мне известно, Рамирес продолжает разрабатывать новые операции.
Хелен справилась с подкатившей к горлу тошнотой.
— Мальдонадо, Рамирес и их подручные трижды пытались убить меня, и трижды их попытки заканчивались провалом.
— Я все же рекомендовала бы вам не лезть на рожон. Кто знает, как получится с четвертым?
У входа в здание ее ждала машина.
— А где Ивэн? Все еще там?
— Да.
— Могу я с ним попрощаться?
— Нет.
Глава 85
Не спать. Только не спать. Несмотря на чудовищную усталость, она старалась держать глаза широко раскрытыми: необходимо запомнить каждое мгновение.
Хелен откинулась на спинку сиденья. Миновав Воксхолл-бридж, машина неслась по набережной. Остался позади Челси[23]. Она посмотрела через Темзу, на высившуюся в Баттерси-парк пагоду. Из окна веяло запахами реки, свежей зелени и пыли: в Лондоне целую неделю не было дождей.
Город чувствовался и на автостраде, вдоль которой раскинулись уже небольшие поля. Дорога вела на запад, в Уилтшир. Начинало припекать солнце, медовый аромат поднимался от покрытых свежей травой лугов. Черт побери, а ведь она думала, что никогда больше этого не увидит!
Наконец водитель свернул на узкую ленту асфальта, заканчивавшуюся у ворот дома Дая.
Дай старался ничем не выдать потрясения, которое испытал при виде измученного лица и горевших непримиримым огнем глаз Хелен.
Оба смахнули непрошеные слезы, прошли в кабинет, опустились в старые кресла. Доберманы улеглись у ног Хелен.
Вошедший в кабинет красный от волнения Дерек тепло обнял Хелен и удалился на кухню готовить завтрак: яичницу, кофе, апельсиновый сок, аппетитные тосты с джемом. Через пять минут Хелен, улыбаясь, жадно ела.
Не дав ей дожевать последний кусок, Дай начал задавать вопросы. Рассказ Хелен он выслушал с предельным вниманием; глаза его с тревогой изучали царапины, обветренную кожу и исхудавшую фигурку крестницы.
— С тобой все в порядке, Кэриад? — Тонкие сухие пальцы Дая нежно коснулись ее щеки.
— Даже не знаю. Я чувствую себя еле живой, я забыла, что такое нормальный сон и нормальная еда. Меня трясет при мысли об отце: где он, как он сейчас? Мне жутко не хватает Ивэна Коннора — хотя мы не виделись всего лишь сутки. И все же никогда я не чувствовала себя такой счастливой.
Дай смотрел на нее, слегка склонив голову, восхищаясь и вспоминая, каково это — понять, что ты выжил.
Глава 86
Проспав без всяких сновидений двадцать часов, Хелен проснулась и с наслаждением повела руками, ощущая, как по каплям к ней возвращается сила. Затем встала, прошла в ванную, постояла под душем, после чего влезла в старые, принесенные Даем с чердака джинсы. Последний раз она надевала их в четырнадцатилетнем возрасте. Утреннее солнце слепило, мельчайшими бриллиантами сверкали кружившиеся в воздухе пылинки. Сквозь открытое окно ветерок доносил запах свежескошенного сена, уютный запах дома.
За завтраком Хелен с трудом заставила себя съесть полчашки корейской лапши: за время странствий по джунглям желудок, казалось, усох, сократился. Дай осторожно уговаривал ее положить на тарелку еще что-нибудь, хотя бы кусочек, но если бы Хелен и подчинилась, кусочек этот остался бы нетронутым. Расхаживавший по столовой кот чувствовал себя хозяином положения; доберманы старались обходить его стороной. Запрыгнув Хелен на колени, Манца минут пять стоически терпел ее ласки, а затем задрал трубой хвост и беззвучно спрыгнул, не поблагодарив хозяйку даже взглядом.
На журнальном столике лежали свежие газеты: «Таймс», «Дэйли телеграф» и «Дэйли мэйл». Чтобы просмотреть их все, Хелен потребовалось совсем немного времени. Новости мало интересовали ее.
— Какие у тебя на сегодня планы? — небрежно спросил Дай.
— После завтрака с любимым крестным полагаю прогуляться с собаками.
— Что ты задумала, Кэриад? — В голосе Дая прозвучало хорошо скрытое подозрение.
— Не могу же я оставить все как есть? Отец неизвестно где, и жизнь его в опасности. Мне рекомендовали не высовываться, не будоражить умы общества, в глазах которого усилиями Уоллеса, Рэнкина и Кларка я стала настоящей преступницей, папенькиной, так сказать, дочкой.
— Уоллесом и Рэнкином следовало заняться в тот же день, когда ты все узнала. Тогда можно было бы и не думать о Перу.
— Я не согласна, Дай. То, что сделано, — сделано, и жалеть не о чем. Я должна была отыскать отца.
Вместе с собаками Хелен поднялась на вершину холма. Вокруг простирались зеленые поля с редкими купами деревьев. Предоставленные самим себе, доберманы беспечно радовались жизни: гонялись за птахами, задорно лаяли, барахтались в траве. Великолепный день! Где бы ты хотела сейчас оказаться? Этот вопрос Коннор задал, когда они летели над ночными джунглями. И Хелен ответила: здесь, в Уилтшире. Ивэн тогда согласно кивнул: он с радостью был бы с ней рядом.
Стоя в одиночестве, Хелен вспоминала его звучный, с ноткой юмора голос, требовательные, чувственные губы. Его глаза, знавшие, что такое смерть, и горевшие неистребимой жаждой жизни.
Эту жажду ощущала она сейчас и в себе.
Глава 87
Заглушив голос чувств, Хелен сдержанно прощалась. Дерек ничего не мог понять, вид у него был удивленно-обиженный, зато Дай, чуткий и проницательный, понял ее сразу. Он не задал даже ни одного вопроса — этого не позволили его любовь и мудрость.
Она подхватила Манцу, бросила в сумку кольцо с ключами — своими и от квартиры Родди — и уселась за руль старенького отцовского «БМВ». В глазах ее стояли слезы, но сейчас было не время плакать. Хелен поставила в лазерный проигрыватель диск Саймона и Гарфанкеля[24] и тронула машину с места.
Выехав на автостраду, она скрупулезно придерживалась правил, стараясь даже не превышать скорости. Никаких недоразумений, любые споры с полицией должны быть исключены.
У самого Лондона Хелен остановила машину на заправочной станции — нужно было купить какую-то мелочь. Стоя в очереди у крошечного прилавка, она осознала, что лицо ее привлекает множество заинтересованных взглядов. Вернувшись в машину, посмотрела в зеркальце: так и есть, на щеке ярко выделяется след не до конца зажившей царапины.