«Шляпка Сюзан»
28Совещание в Вашингтоне
Понедельник, 11 июля
Роберт Мюллер был утвержден Конгрессом на пост директора ФБР в первых числах сентября 2001 года, а через неделю, когда он еще только знакомился с работой Бюро, произошел теракт 11 сентября – арабские террористы, захватив четыре пассажирских «боинга», направили их на Всемирный торговый центр в Нью-Йорке и на Пентагон под Вашингтоном.
Хотя никто не произнес этого вслух, но все понимали, что такое могло случиться только при полном профессиональном банкротстве ФБР. Ведомство, в котором никто никому не подчинялся, а главным шиком считался девиз «настоящий сыщик не печатает на машинке» (и тем более не пользуется компьютером), где левая рука не знает, что делает правая (а правая чаще всего не делает ничего), и где не под носом, нет, а в буквальном смысле под задницей у армии бюрократов сыска, то есть на нижних этажах здания ФБР на Федерал-плаза, двадцать (ДВАДЦАТЬ!) арабских террористов получили в Иммиграционной службе студенческие въездные визы, а потом еще год учились в лучших американских летных школах водить «боинги», – ну что это было за «всесильное силовое ведомство»?
Поэтому от президента Джорджа Буша-младшего Мюллер получил карт-бланш и почти неограниченный бюджет на полную реорганизацию Бюро. Тысячи пожилых агентов ушли на отдых и неплохую пенсию. А из главных технических вузов страны Мюллер и когорта его молодых помощников сманили лучших выпускников, которые провели компьютеризацию и hi-технизацию всех 56 региональных управлений ведомства. В результате ФБР стало одной из лучших в мире антитеррористических организаций, и за все время после гибели «Близнецов» Всемирного торгового центра в Америке (тьфу-тьфу!) не произошло ни одного теракта.
11 июля директор ФБР – высокий, массивный, с тяжелым лицом и в темном костюме – ровно в 7.40 утра вошел, как всегда по понедельникам, в комнату 7074, оборудованную для телеконференций в штаб-квартире ФБР в Вашингтоне. Три больших 61-дюймовых плазменных экрана уже светились на трех стенах этой комнаты, а во всех 56 региональных офисах ФБР начальники этих отделений уже сидели у своих обеспеченных защитой средств телевизионной спецсвязи.
– Мы потратим минут 15–20 на то, что случилось за уик-энд, – сказал им директор своим спокойным негромким голосом. – Я уже видел у себя в e-mail ваши доклады, и потому мы начнем с Нью-Йорка. Кажется,
Биллу Корни есть что рассказать. Билл, у вас две минуты.
– Yes, sir! – ответил Билл Корни, возникший на экране прямо перед директором и еще на 55 экранах начальников региональных бюро ФБР во всех концах США и даже в Гонолулу. – В 1992-м, когда русский президент Борис Ельцин был вынужден сокращать свою армию с трех миллионов до одного миллиона, к нему пришел один молодой архитектор и сказал: «Давайте создадим Министерство чрезвычайных ситуаций и переведем туда самых лучших из сокращенных офицеров. Так мы на случай войны сохраним военные кадры, а для Запада это будут гражданские люди, которые будут тушить лесные пожары, спасать людей во время землетрясений и наводнений, ну и так далее». Ельцину идея понравилась, и сегодня в EMERCOM of Russia (Emergency Control Ministry of Russia), а по-русски в МЧС, работают больше 350 000 человек, и это самое влиятельное и эффективное министерство в России. Позвольте вам представить начальника Антитеррористического центра МЧС полковника Ирину Рогову! – И Корни повернул на Рогову телекамеру спецсвязи. – Она прилетела к нам как русский партнер по поиску создателей Red October Nightmare…
Непривычные для ФБР аплодисменты прервали речь Корни.
– Спасибо, – сказала Рогова. – Я пока мало чем помогла. Практически всю работу сделал ваш специальный агент Мэтью Гросс. Он нашел Эрика Губера, который был прототипом Стивена Купера в этом американском сне– предсказании. А через него мы вышли на создателей этого сна – тринадцатилетних русских ребят Андрея Грущо и Виктора Малиновского. Но в последний момент они от нас улизнули, а вчера даже убрали свои страницы в «Фейсбук» и «Одноклассниках». И хотя ваша служба реагирования на компьютерные угрозы успела скачать оттуда всю информацию, мы не можем допустить, чтобы эти подростки попали в руки каких-нибудь маньяков, которые заставят их внушить Америке и России те же разрушительные идеи, какие сейчас овладели людьми в Египте, Сирии, Ливии и Тунисе. Поэтому у меня к вам просьба или, точнее, предложение – ни в коем случае не распространять их фотографии и вообще не давать прессе никаких сведений по этому делу. Спасибо за внимание.
– Итак, – сказал директор ФБР, – что мы имеем? Два русских пацана, гениальных, правда, как Серж Брин и Стив Джобс, болтаются где-то по нашей Америке, а мы, 18 тысяч взрослых профессиональных агентов плюс 300 тысяч полицейских и плюс русский полковник, получаем неплохую зарплату за то, чтобы их найти. Мне эта задача не кажется невыполнимой. И дело, конечно, не в содержании сна, который они сочинили. Мало ли что про нас сочиняют от Европы до Азии! Дело в том, как им удалось навязать этот сон всей стране. Вот рецепт, который нам нужен, и ради чего их нужно найти!
– И у нас есть заложники – отец и мать Андрея Грущо, – сообщил Билл Корни. – Они сидят в Нью-Йорке, в отеле под нашей охраной. Плюс этот мальчишка Эрик Губер, он в Корвелле, в полицейском участке.
– Но нам нечего им предъявить, – сказал директор. – Они не совершили никаких преступлений, и вы обязаны их освободить. Прямо сейчас.
29Автостопом
Между тем те, из-за которых сотни взрослых людей поднялись в такую рань во всех концах США, которых искали с помощью полиции, вертолетов и интернет-провайдеров, а полковник МЧС даже прилетела в США, – как раз эти-то двое спали в это раннее утро крепким мальчишеским сном. Такой сон бывает только в 13-летнем возрасте, а потом не повторяется никогда, и потому не будем их осуждать. Они устали, да и было от чего.
Вчера вечером, после того как им удалось тихо смыться из аэропорта имени Кеннеди и элементарно сабвеем доехать до Пенн-стэйшн в центре Нью-Йорка, они не только пустили своих преследователей по ложному следу, «забив» свой электронный адрес в лаптоп молодых афроамериканцев, но и с помощью Интернета выбрали маршрут своего путешествия в Корвелл. Тем же сабвеем и всего за $2.50 с носа они доехали до 178-й стрит, оттуда автобусом ($5.00 с носа) пересекли Гудзон по мосту Джорджа Вашингтона и уже на той стороне, в Форте Ли, просто вышли на обочину 95-й Interstate Express-вэй, держа в руках картонку с надписью: «RUSSIAN BOYS LEFT BEHIND TOURBUS. PLEASE GIVE A LIFT!» [29]
Не прошло и десяти минут, как их подобрал гигантский фургон, везущий продукты в сеть магазинов «Red Lion», известную всей Северной Америке. Длинноволосый здоровяк водитель в бандане и с татуировкой на пудовых бицепсах сначала расспрашивал их, есть ли в России девчонки-байкерши, а потом спросил, видели ли они сон про будущую Октябрьскую революцию в Америке. Ребята, переглянувшись, сделали вид, что ничего не только не видели, но и не слышали. И тогда водитель стал с восторгом пересказывать им то, что они сами же сочинили. «It's fucking right prediction! – говорил он. – Это гребано точное предсказание! Если дать Обаме остаться на второй срок, он устроит нам коммунизм похлеще Сталина и Мао Цзэдуна!»
Так Андрей и Виктор впервые вкусили сладость если не славы, то хотя бы известности. Но, маскируясь, тут же заспорили с мужиком-водителем, доказывая, что диктатуру в Америке установить невозможно и что демократия тут охраняется Конституцией. А водитель сказал:
– Пацаны, вы только приехали и ничего не знаете! Вся наша fucking демократия держится на болтовне fucking политиков, которым нужно только fucking одно – чтоб их выбрали еще на один fucking срок! Они продадут за это не только Конституцию, но свою fucking душу, жену, детей и fucking любовницу! Слушайте сюда!
И он включил радио, по которому какой-то знаменитый рэпер пел про то, что хватит этой fucking белой власти и пора этот fucking Белый дом перекрасить в черный цвет.
Через два часа, на пересечении 80-й Interstate Express Way и 209-й State Road он остановил машину, но не высадил ребят в черноту душной июльской ночи, а тормознул сворачивавший на 209-ю грузовик «Coca-Cola Inc.» и пересадил Андрея и Виктора в кабину к старику водителю этой фуры. Старик, выяснив, что ребята догоняют туристический автобус, который должен заночевать в отеле «Holiday Inn» в Корвелле, тут же сообщил им, что как раз в этом Корвелле полиция заняла университет, но причина неизвестна – то ли там кого-то убили, то ли изнасиловали. Но скорее всего убили – последнее время такая fucking мода пошла: врываться в университет или в школу и стрелять всех подряд. Мир вообще сошел с ума, три дня назад инопланетяне показали нам наше исламское будущее, хорошо, что ему, старику, уже семьдесят семь и он до этого fucking будущего не доживет.
И, провезя их всего три или четыре мили, старик свернул к придорожному ресторану Blue Tequila Mexican Restaurant разгружать кока-колу, а ребята, снова проголосовав своей картонкой, поехали дальше в «шевроле-эмпала» с веселой старушкой по имени Сюзан. Сюзан никаких снов не видела, поскольку ничего не смыслит в этих fucking компьютерах и Интернете, но зато прекрасно разбирается в политике. Половина страны проклинает Обаму за то, что он социалист, но все хотят жить, как в Швеции и Норвегии, то есть при социализме. Все требуют снижения государственных расходов, но никто не хочет лишиться того, что ему даром дает правительство. Обама печатает деньги на пособия бедным, чтобы купить их голоса на следующих выборах, а сам живет, как арабский шейх! Афроамериканцы требуют компенсации за двести лет рабства, но если бы их предков не вывезли из этой fucking Африки, где бы они были сейчас? Америка превратилась в помойку, потому что понаехали всякие азиаты и мексиканцы, но с другой стороны – а кто построил Америку, как не приезжие? Русские пятьдесят лет пугали весь мир своим fucking ядерным оружием, а теперь не знают, что с ним делать и как от него избавиться. Когда в Египте началась эта fucking «Арабская весна», Обама посоветовал Мубараку уйти в отставку, а сейчас этого Мубарака собираются казнить, и никто его не защищает, хотя он тридцать лет был нашим союзником. Так кто теперь поверит союзу с Америкой, если мы не можем защитить даже одного человека, с которым четыре наших президента подписывали договоры о дружбе?
Тут фары «шевроле-эмпалы» выхватили из темноты самодельный плакат «Enough! We need Ronny Reagan!», и Сюзан переключилась на новую тему.
– Видели? – сказала она. – Сегодня все, кому не лень, пугают нас этим fucking дефолтом, безработицей, СПИДом и глобальным потеплением, и никто не говорит ничего хорошего. Но так жить нельзя! При Картере тоже целые города и штаты были в fucking банкротстве, Нью-Йорк был в fucking банкротстве, транспорт не работал, безработные часами стояли за пособием, и вообще мы уже ждали, что вы, русские, завтра высадитесь на Бродвей! Но пришел Рональд Рейган и сказал людям: «We can do it!» Он снял налоги на все новые бизнесы, пресса назвала это рэганомикой и каждый fucking день издевалась над ним, а над Таймс-сквер либералы повесили огромное табло, на котором счетчик с бешеной скоростью показывал, как растет этот fucking дефицит бюджета. Но люди стали открывать бизнесы и давать работу безработным, а те стали платить налоги вместо того, чтобы получать пособия, и через два года это fucking табло стало крутиться в обратную сторону! И тогда либералы сняли, конечно, это табло, потому что кончилась безработица, экономика взлетела, и вы, русские, проиграли эту fucking холодную войну и гонку вооружений. Сегодня Обаму каждый день показывают по телику, а что толку? Ронни появлялся на телеэкранах только раз в месяц, но как! Когда он говорил: «We are Americans! We can do it!» [30] – вся страна верила и начинала работать. Ронни нам нужен, новый Ронни, а без него ничего fucking не получится. Она, Сюзан, пережила десять президентов, но только одного она хотела бы увидеть снова – Рональда Рейгана!
…В час ночи, когда Сюзан высадила их под указателем «KORWELL – 0,3 mile», у ребят уже слипались глаза и голова шла кругом от этих fucking разговоров. А Сюзан сказала на прощание:
– Гуд лак! И больше никому не врите, что вы отстали от туристического автобуса. С рюкзаками от автобуса не отстают. Но мне нравится, что вы, русские, путешествуете по Америке автостопом. Когда совсем проголодаетесь, доберитесь до Вилфорда на пересечении 209-й и 6-й, у меня там маленькое кафе «Suzann's Hat». Пока!
И она умчалась, а они двинулись в Корвелл спасать Эрика Губера, который написал им, что сидит под арестом в их комнате в общежитии университета. Конечно, это было ошибкой списать Стивена Купера с Эрика Губера – рыжего очкарика и маминого сынка, как все гениальные математики типа Перельмана. Но с другой стороны, а с кого еще им было писать этого Купера? В смежной комнате студенческого общежития, соединенной с их комнатой общим санузлом и прихожей, жили еще три юных гения, но – один финн, второй кореец, а третий израильтянин. То есть писать с них американца было совершенно невозможно. И вот теперь придется тащить этого толстячка Эрика через окно на свободу! Сам-то он в жизни не сообразит, что их комната всего– то на втором этаже и рядом с окном проходит пожарная лестница, по которой любой русский пацан может с закрытыми глазами и спуститься с любого этажа, и хоть на крышу подняться.
Крадучись, как Сталлоне в фильмах про Рембо, ребята в обход, через парк приблизились к университетскому кампусу. Как ни странно, но тут была полная тишина, если не считать этих сумасшедших цикад и лягушек, квакающих в реке Делавер. И не было никакой полиции, о которой написал Эрик. Даже возле их общежития не было ни полиции, ни полицейских машин.
И все окна были темны, даже на пятом этаже у Овидии Брайт, которая обычно за полночь сидит в «Фейсбуке» в поисках женихов, было темно. Но если бы Эрика охраняли копы, то у входа в общагу стояла бы полицейская машина, не так ли? Как же быть? Зайти в общежитие через парадный подъезд и подняться на второй этаж по лестнице с риском встретить кого-то из ребят или ту же Овидию Брайт? А если копы дежурят в коридоре под дверью их с Эриком комнаты?
Андрей зашел под пожарную лестницу, не достающую до земли на два метра, пригнулся и махнул Виктору рукой – пошел! Виктор был смышлен не только в computer science. Худенький и гибкий, он проворно вскочил Андрею на спину, а со спины на плечи и легко достал до нижней лестничной перекладины. Теперь подтянуться! Это сложнее, но и тут помог Андрей – уперся руками Виктору в ступни и отжал его вверх. Есть! Правда, лестница чуть скрипнула, и они оба замерли в ожидании – не зажжется ли где-то свет? Нет, не зажегся. «Пошел!» – прошептал Андрей, и Виктор кошкой взлетел к окнам второго этажа. Теперь три шага по кирпичному выступу и карнизу окна. Не спеши, Витек! Нет, он не спешит. Он пригнулся и всматривается в темное окно их комнаты. Потом осторожно тянет руку к форточке, открывает ее – благо, они ее никогда и не запирали! – и… о, shit!! Вся оконная створка, которую они тоже никогда не запирали, распахнулась, и Виктор, ухватившись за форточную фрамугу, повис на ней, болтая ногами в воздухе! Блин! Что делать?
Но, слава Богу, Виктор, дрыгая ногами, дотянулся левой до подоконника и сам подтянул себя в окно. Уф-ф!
Неужели никто не слышал и не проснулся? Вот ведь спят пацаны! Даже Эрик и копы!
Замерев на подоконнике, Виктор вгляделся в темноту комнаты. Пусто! Все три кровати – Эрика, его и Андрея – пусты! Вот это да! На хрена они притащились сюда, если нет тут никакого Эрика?!
Виктор спрыгнул в комнату, еще раз осмотрел ее, убедился, что действительно никого нет, и, осторожно отжав язычок английского замка, тихо нажал на дверь в прихожую. Дверь поддалась, но и за ней не было никого – маленький электрический ночничок, вставленный в розетку, неярко освещал только заваленный обувью и теннисными ракетками пол да две двери – в санузел и смежную, к соседям, комнату.
Виктор вернулся к окну и махнул Андрею рукой – поднимайся!
Андрей не понял и жестами стал спрашивать, в чем дело, а Виктор махнул еще энергичнее – да поднимайся ты!
Но в одиночку, да еще с двумя рюкзаками, достать до пожарной лестницы Андрею было не так-то просто. Пришлось притащить сюда мусорную урну, перевернуть ее, и, только взобравшись на нее, Андрей с двумя рюкзаками за плечами чудом подтянулся на последней ступеньке пожарной лестницы. Зато там его уже ждал Виктор, кошкой спустившийся сверху…
И теперь, поздним солнечным утром понедельника 11 июля, когда в штаб-квартире ФБР давно закончилось видеосовещание, а в Белом доме начался очередной торг между президентом Обамой и Джоном Бейнером, лидером республиканцев в Палате представителей, о поднятии потолка государственного долга; когда вертолет «Rоbinson-R66» с Мэтью Гроссом и Ириной Роговой на борту снова взмыл в воздух и взял курс на Корвелл, штат Пенсильвания, а адвокат Джефри Губер, отец Эрика Губера, уже подъезжал к Корвеллу по 209-й дороге, – наши герои продолжали мертвецки или, что еще крепче, юношески спать в своей бывшей комнате своего бывшего кемпа для гениальных подростков. Они даже не слышали, как умывались и принимали душ их соседи по смежной комнате и как все общежитие шумно, топая в коридорах ногами и громко обсуждая вчерашний визит полиции, – как все они, включая Овидию Брайт, ушли на завтрак и на занятия в университетский hi-tech корпус!
Палящее июльское солнце жарило комнату через открытое настежь окно, два тощих рюкзака валялись на полу, а два наших героя, разметав руки, продолжали, одетые и потные, спать на своих бывших кроватях. И только чудо снова спасло их от ареста – Виктор, который никогда не просыпался, даже если за тонкой стенкой соседи спускали воду в унитазе, вдруг проснулся от мягкого шороха шин полицейской машины и «Лексуса-470» Джефри Губера, подкативших к общежитию. Вскочив с кровати, он выглянул в окно, увидел выходящих из первой машины копов, Эрика и еще каких-то штатских и спешно пнул ногой спящего Андрея:
– Полиция!
Вдвоем они разом одернули покрывала на своих койках, закрыли окно, подхватили рюкзаки и – когда в коридоре уже послышались громкие шаги – юркнули через прихожую в смежную к соседям комнату и нырнули там под кровати. И тотчас услышали, как открылась дверь в коридор и как отец Эрика приказал сыну быстро собрать свои вещи, а второй мужской голос спросил, остались ли у Эрика в комнате какие-нибудь вещи или бумаги его соседей.
– Нет, они все забрали… – сказал плаксивый голос толстяка Эрика.
После чего была какая-то возня с вещами и книгами, которые Эрик сгребал с полки, и мужские голоса:
– О'кей, мистер Губер, мы отдаем вам сына, но помните, что вы подписали обязательство о неразглашении никакой информации об этих ребятах.
– Не забудьте, что я адвокат. Вы не имели права арестовывать моего сына, он не совершал никакого преступления.
– А мы его и не арестовывали. Он спал в кабинете начальника полиции для его собственной безопасности.
– А что касается информации, мистер офицер, то шестая статья Конституции гарантирует свободу слова…
– Мистер Губер, вы подписали обязательство или нет?
– Да, подписал.
– У вас есть бухгалтер, который составляет ваши налоговые декларации?
– Конечно, есть.
– Предупредите его, что мы будем следить за правильностью ваших отчетов. Гуд бай, мистер Губер.
– Пошли, Эрик!
Эрик с отцом ушли, а оставшиеся копы и гражданские еще раз осмотрели комнату, туалет и прихожую и даже заглянули в смежную комнату, но не нашли ничего интересного и ушли.
Лежа под кроватями, Андрей и Виктор слышали их удаляющиеся по коридору шаги, а потом включившиеся стартеры машин и затихающий шорох шин по асфальту.
30Прошла неделя…
Прошла неделя, и, несмотря на особую настороженность всех служб компьютерной безопасности ФБР и полиции, за всю неделю не возникло никаких признаков пребывания беглецов где бы то ни было на территории США. Вопреки протесту российского консула в Нью-Йорке и при молчаливом согласии полковника Ирины Роговой майор Грущо и рыдающая Катя были практически насильно посажены в самолет «Аэрофлота» и отправлены в Москву – без сына и его приятеля Виктора Малиновского. Эрик Губер вернулся в Питсбург и был заперт родителями на даче в Forrest Grove, где утешился третьим по счету прочтением семи томов приключений Гарри Поттера.
Америка, до смерти запуганная угрозой дефолта и занятая борьбой Бейнера с Обамой или (в зависимости от вашей партийной принадлежности) Обамы с Бейнером по поводу потолка государственного долга, стала забывать про Red October Nightmare. А мир про него забыл и подавно – в Ливии продолжались натовские бомбежки, в Сирии президент Асад продолжал мочить «Арабскую весну», в Египте шел суд над умирающим Мубараком, а Греция, Португалия и Испания зависли над банкротством. Биржи лихорадило, доллар падал, золото летело вверх с космической скоростью, а космический челнок «Атлантис» вернулся из своего последнего вояжа – то ли инопланетяне запретили американцам эти полеты, то ли президент Обама решил сэкономить хотя бы на космосе. Но никто даже внимания на это не обратил, все, повторяем, теле– и радиостанции, все газеты и блоггеры с утра до ночи обсуждали попытки лидера республиканцев Джона Бейнера сломить требование президента Обамы поднять потолок госдолга без снижения госрасходов.
И вдруг…
31Речь Президента
– Господин председатель, господин вице-президент, делегаты съезда и граждане всей страны! Через 75 дней мы, я надеюсь, одержим победу, такую огромную, как сердце Техаса. Нэнси и я благодарим Техас и его столицу Даллас за тепло и гостеприимство.
Четыре года назад я не очень ясно сознавал, в чем состоят мои обязанности как президента, но недавно первоклассники в Чамберсбурге, штат Пенсильвания, прояснили мне это. Маленькую Лею Клайн учитель попросил рассказать об обязанностях президента. Она ответила: «Президент проводит совещания. Он помогает животным. Он беспокоится. Он говорит с другими президентами». Откуда такая мудрость в таком раннем возрасте?
Сегодня с огромной признательностью за ваше доверие я принимаю мое выдвижение на пост президента
Соединенных Штатов. Америка стоит перед политическим выбором, и это не просто выбор между двумя личностями. Это выбор между двумя разными видениями будущего.
Их правительство рассматривает людей только как членов разных социальных слоев, а мы служим всем людям Америки как личностям.
По любым подсчетам, положение бедных в Америке всегда ухудшается под руководством наших оппонентов. Подростковая наркомания, рождение внебрачных детей, общая преступность возрастают драматически. Городские кварталы и школы разрушаются. Те, кому правительство начинает помогать, оказываются в замкнутом круге зависимости, правительственная помощь становится привычным наркотиком.
А хуже всего то, что американцы стали терять оптимизм и уверенность в будущем. Родители стали сомневаться в том, что их дети будут жить лучше, чем они.
Вливание сотен миллиардов долларов в программы, которые только ухудшали положение людей, было и нерационально, и несправедливо. В 1980-м мы положили конец этому и восстановили веру в энергию личности. И сегодня темпы экономического роста Америки выше, чем у всех индустриальных стран мира. У нас самый низкий рост инфляции, самый быстрый прирост занятости – 6,5 миллиона рабочих мест за последние полтора года, и рекордное количество новых предприятий – 600 000 в одном только 1983 году! Мы достигли самого большого роста реальных доходов населения со времен Второй мировой войны. Америка восстановила свое лидерство в научных изысканиях и высоких технологиях. Америка снова на подъеме, открывая новую эру реализации возможностей и талантов каждого американца.
Мы начали восстанавливать связи с нашими союзниками. На Ближнем Востоке сохраняются сложности с прекращением исторических конфликтов, но мы будем верны своей клятве никогда не предавать нашего ближайшего друга – государство Израиль.
Со стороны наших оппонентов мы теперь постоянно слышим речи о дефиците бюджета. Такое впечатление, что их кандидат только сейчас понял, насколько опасен дефицит бюджета. Почти 10 лет он настаивал на том, что ради борьбы с безработицей нужно увеличить дефицит, и говорил, что порой «нам нужен дефицит, чтобы стимулировать экономику».
Аудитория осуждающе гудит.
Президент: Инфляция – это не какая-то чума, занесенная ветром, а осознанная часть их экономической политики. Они будут поднимать и поднимать налоги, чтобы правительство все росло и росло за счет народа. Разве кто-нибудь удивился его обещаниям поднять налоги в будущем году?
Аудитория: Нет!..
Президент: Знаете, мы могли бы сказать, что они тратят деньги, как пьяные матросы, но это будет несправедливо по отношению к пьяным матросам…
Смех в зале.
Аудитория: Еще четыре года! Еще четыре года!
Президент: Хорошо, я согласен. Я хотел сказать, что это будет несправедливо, потому что матросы тратят свои деньги.[Смех] Граждане страны должны быть обеспечены работой и верой в будущее, а не правительственными программами помощи. Мы намерены упростить всю налоговую систему и сделать так, чтобы налоги, которые платит каждый американец, снижались, а не увеличивались. Если мы существенно снизим их, рост экономики ускорится, а теневая экономика сократится, и весь мир последует нашему примеру, и никто не сможет остановить нас на пути к процветанию.
Аудитория: США! США! США!
Президент: Выбор, стоящий перед нами, – это не выбор между левыми и правыми, а выбор между подъемом или падением. Падением к застою, ко всё большему увеличению правительства, которое всегда сопровождается сокращением свобод, усилением авторитаризма и тоталитаризма. Итак, кто-нибудь сомневается, что они увеличат налоги?
Аудитория: Нет!
Президент: Что они увеличат правительство так, как никогда досель?
Аудитория: Нет!
Президент: Что безработица увеличится?
Аудитория: Нет!
Президент: Это именно то, что они сделали для Америки в прошлом. Но если мы продолжим нашу работу, они не смогут этого сделать.
Аудитория: Рейган! Рейган! Рейган!!!
Президент: Хорошо. Я понял.
Аудитория: Рейган! Рейган! Рейган!!!
Президент: Мы не делим людей на группы по специальным интересам. И позвольте мне добавить, что в партии Линкольна нет почвы для нетерпимости и нет даже малейшего уголка для антисемитизма или любого другого фанатизма. Мы приглашаем в наш дом всех людей, кроме фанатиков. Мы верим в уникальность каждой личности. Мы верим в неприкосновенность человеческой жизни. Четвертого июля мы празднуем не день зависимости, а День независимости.
Аудитория: США! США! США!
Президент: Четыре года назад мы обещали сократить федеральное правительство, и мы сделали это. Мы сказали, что сократим налоги, чтобы дать предпринимателям и всему бизнесу возможность вновь поднять нашу экономику, и мы сделали это. Мы сказали, что граждане страны должны быть обеспечены работой и верой в будущее, а не правительственными программами помощи. И за последние 19 месяцев, как я уже сказал, 6,5 миллиона рабочих мест были созданы в частном секторе. Мы сказали, что нас снова будут уважать во всем мире, и мы добились этого. Мы сказали, что восстановим нашу способность защищать нашу свободу на земле, в море и в воздухе, и мы восстановили ее.
Аудитория: США! США! США!
Президент: Поэт назвал нашу статую Свободы «лампой у золотой двери». Что ж, сияющая надежда этой лампы снова с нами. Каждое обещание и каждый шанс все еще золотые на нашей земле. И сквозь эту золотую дверь наши дети войдут в завтрашний день, зная, что никто не отнимет у них надежду и шанс, которые и есть Америка. Ее сердце огромно, ее будущее блистательно. Ее руки сильны, чтобы поддержать всех и каждого, и мощь ее в руках ее народа.
Спасибо, благослови вас Бог, и God bless America [31].
32Буря в эфире
Воскресенье, 17 июля
Наутро Америка задохнулась от ужаса и восторга. В одну ночь, с 16-го на 17-е июля 2011 года, вся страна вдруг увидела во сне Рональда Рейгана и услышала его речь на Республиканском съезде в Далласе 23 августа 1984 года.
Но было ясно, как Божий день, что оттуда, из прошлого, он говорил американцам об их нынешних проблемах!
«Хуже всего то, что американцы стали терять оптимизм и уверенность в будущем…»
«Граждане страны должны быть обеспечены работой и верой в будущее, а не правительственными программами помощи…»
«Выбор, стоящий перед нами, это выбор между подъемом или падением ко всё большему увеличению правительства, которое всегда сопровождается сокращением свобод, усилением авторитаризма и тоталитаризма…»
«Они будут поднимать и поднимать налоги, чтобы правительство все росло и росло за счет народа…»
Эти слова прозвучали настолько «не в бровь, а в глаз» нынешнему обитателю Белого дома, что либеральная пресса, ненавидевшая Рейгана тридцать лет назад, вспыхнула этой ненавистью с новой силой. Теперь совершенно ясно, что все эти антиобамовские сны – дело Израиля. Ведь 19 мая президент Обама заявил, что Израиль должен вернуться к границам 1967 года, и уже назавтра, на пресс-конференции в Белом доме премьер– министр Израиля Беньямин Нетаньяху прочел президенту Обаме целую 14-минутную лекцию о том, что возврат Израиля к границам 1967 года практически невозможен. После чего все эксперты в области мимики и жеста неделю говорили по телевидению о том, что каждый взгляд Барака Обамы на Нетаньяху во время этой лекции был полон ненависти. И теперь речью Рональда Рейгана Израиль ответил нашему президенту…
«На Ближнем Востоке сохраняются сложности с прекращением исторических конфликтов, но мы будем верны своей клятве никогда не предавать нашего ближайшего друга – государство Израиль».
Вот, собственно говоря, ключ, вот из-за чего Израиль сотворил это новое ночное наваждение! Да и кто еще, кроме израильтян, способен создать такое оружие массового внушения? Если бы его создали арабы – разве стали бы они использовать это оружие против Обамы, когда он требует от Израиля ужаться до границ 1967 года? Европейцы? Да вся Европа зависла над банкротством, и если ее не спасет Америка, то она просто рухнет в депрессию и гражданскую войну. Русские? Но русские держатся только на высокой цене на нефть, которую покупают Китай и Америка, и все их правительственные чиновники держат свои деньги в американских банках и флоридской недвижимости!
Нет, никто в мире, кроме Израиля, не заинтересован в скорейшем уходе Обамы из Белого дома, и только израильтяне с их дюжиной нобелевских лауреатов способны придумать этот Total Night Delusion. Три недели назад они опробовали его на русских, а теперь ударили по Америке. Правительство обязано прекратить экономическую помощь стране, которая таким вероломным способом вмешивается в наши внутренние дела и провоцирует наш народ на антиправительственные акции!
И то ли под давлением этой прессы, то ли по требованию президента Государственный департамент вызвал в Белый дом израильского посла Дана Шапиро для объяснений.
Но г-н Шапиро объяснил, что если бы у Израиля было это новое психологическое оружие, то он бы каждую ночь внушал всему арабскому миру выгоды от сотрудничества с Израилем. А если бы израильтянам приспичило кого-то свергать, то это был бы, конечно, иранский президент Махмуд Ахмадинежад, который публично обещает стереть Израиль с лица земли и спешно готовит для этого атомную бомбу.
А не менее энергичную кампанию, но с совершенно противоположным смыслом, обрушили на телезрителей и радиослушателей правые – консерваторы и республиканцы. Для них ночное явление Рональда Рейгана американскому народу стало покруче воплощения мечты о пришествии Иисуса Христа! Его речь они сравнивали с Нагорной проповедью. Никто, по их мнению, так четко и мудро не открыл американскому народу суть всей политики Обамы и его Демократической партии, как великий Рейган. И никто так беспощадно не высмеял все их попытки загнать американский народ в социализм сталинского или гитлеровского розлива. И никто так ярко и убедительно не показал, что с момента своего рождения и во веки веков Америка процветала и будет процветать только на основе свободного предпринимательства людей, свободных от правительственных пут. God bless America! Что же касается тех, кто додумался и смог в одну ночь живьем показать всей Америке эту речь президента Рейгана, то они, безусловно, заслуживают Нобелевской и Пулитцеровской премии одновременно! И могут рассчитывать на полную и безусловную поддержку и защиту со стороны всей Республиканской партии США.
33От великого до смешного…
Что вам сказать? От великого до смешного один шаг, не так ли? Будущие «нобелевские лауреаты» слушали по Fox-News о своих заслугах перед Республиканской партией, моя горы посуды на кухне «Suzann's Hat» [32]. Вот уже неделю, как они жили в доме у Сюзан над ее «маленьким кафе», которое оказалось рестораном на двести мест! И все эти двести мест были ежедневно заняты с восьми утра до семи вечера, потому что за пятьдесят два года своего существования «Suzann's Hat» стала клубом всех сверстников Сюзан не только в Вилфорде, но и во всей округе радиусом в пятьдесят миль! То есть 52 года назад, когда 17-летней девчонкой Сюзан открыла тут действительно крохотное кафе с легкомысленным названием «Suzann's Hat», она приворожила к нему своих сверстников пластинками Элвиса Пресли, «Битлз», Бобби Дарена, Клифа Ричарда, Джима Моррисона и других идолов тогдашней молодежи. Потом Сюзан и ее сверстники взрослели, женились, рожали детей и нянчили внуков, идолы спивались, травились наркотой и сменялись новыми идолами, а «Suzann's Hat» оставалась центром притяжения всех и вся благодаря неуемному оптимизму своей хозяйки. И те, кто когда-то на «харлей-дэвидсонах» и на «фордах-мустангах» приезжал сюда из окрестных далей потусоваться с вилфордскими «гёрлс», теперь, став пенсионерами и одинокими холостяками, снова ежедневно тратили по тридцать – сорок и даже пятьдесят минут на поездку в Вилфорд, чтобы позавтракать или пообедать в «своем кругу».
При этом их тусовки вовсе не выглядели палатой в доме престарелых – отнюдь! Во-первых, эти семидесяти– и восьмидесятилетние рэднеки были мужиками сельских профессий – плотниками, кровельщиками, каменщиками, электриками и охотниками. То есть и силой, и сноровкой, и статью они могли дать фору любому молодому горожанину. А во-вторых, темой их разговоров были вовсе не старческие болезни и лекарства от них, а биржевые цены на золото и серебро, а также на ружья, пистолеты, электрогенераторы, солнечные батареи, холодильники и морозильники. То есть, судя по их разговорам, эти старики готовились встретить надвигающиеся мятежи и погромы всерьез и обстоятельно.
И что самое примечательное – умница Сюзан опять ставила им Элвиса Пресли, Джона Леннона, Бобби Дарена, Клифа Ричарда и Джима Моррисона, и старики растроганно кайфовали от музыки своей молодости и даже заказывали «one shot». Но больше одной рюмки Сюзан никому не давала, поскольку: «Ты же за рулем, я не хочу тащиться на твои fucking похороны!» Старики и старушки играли в преферанс и в лото, завтраки плавно переходили в обеды, но в семь вечера Сюзан закрывала заведение: «Всё! Уже темнеет! Все по домам заниматься любовью! Кто не занимается любовью, тот сокращает свою жизнь! Good bye, and I'll see you tomorrow!» [33]
Старики посмеивались, но нередко и вправду разъезжались парами, что было видно по машинам, которые оставались рядом с рестораном порой на несколько часов, а то и до следующего завтрака…
Но сама Сюзан никаких старичков ни к себе не водила, ни к ним не ездила – хранила верность любимому мужу, могилу которого посещала каждый месяц. Два ее сына жили вдали от нее – один в Техасе, а второй в Австралии. А Сюзан жила над рестораном, в квартире, уставленной старой, тяжелой и, наверно, уже античной мебелью и увешанной, как и стены в ее ресторане, десятками соломенных шляпок самых разных размеров и фасонов. Еще здесь были фотографии ее сыновей с их женами и детьми, портрет ее любимого президента Рональда Рейгана и две небольшие иконы Иисуса Христа и Девы Марии.
Помимо квартиры Сюзан, было на втором этаже еще шесть комнат. Об их прежних функциях читатель может гадать сколько ему угодно хотя бы потому, что самые верные посетители ресторана порой, посмеиваясь, парами просились «наверх». Но Сюзан всех отшивала: «Забудь! Раньше надо было! Сорок fucking лет назад! А теперь там все закрыто!»
Тем не менее одну комнату Сюзан открыла для наших героев, и это оказалась комната ее младшего сына Дака, увешанная фотографиями Брюса Ли, баскетболиста Джаббара, «Роллинг стоунз» и Sex Pistols. Еще здесь стоял старый ударник «Evans Drumheads», а под потолком висела тяжелая «груша» – по ним юный Дак бил, видимо, до тех пор, пока не стал страховым агентом в Австралии. В углу комнаты стоял античный телевизор «Quasar» величиной с кондиционер, у окна – кондиционер «GE» величиной с холодильник, а на двух подоконниках – ламповый радиоприемник «Grinding-Majestic», тяжеленная пишущая машинка «Brother» и несколько ящиков с пластинками «Аббы», Барбры Стрейзанд и Фрэнка Синатры, которые, видимо, достались Даку от матери. А теперь Сюзан поселила в этой комнате Андрея и Виктора, обязав их дважды в день – после завтрака и обеда – мыть на кухне посуду. «Раз вам еще нет четырнадцати, я не имею права брать вас на работу и платить зарплату. Но мыть посуду – это не работа, а благодарность за комнату и еду. Так что живите сколько хотите!»
Собственно, именно ей, Сюзан, Америка и была обязана этим всеобщим ночным наваждением про президента Рональда Рейгана. Уже назавтра после вселения Андрея и Виктора Сюзан, увидев их ноутбуки, спросила, не могут ли они подобрать ей настенный плазменный телеэкран, чтобы посетители ее ресторана могли смотреть бейсбол, Fox-News и дебаты кандидатов в президенты от Республиканской партии. А когда Сюзан привезла ребят в «Best Buy» за телевизором, они поначалу даже растерялись от их обилия и разнообразия. Впрочем, очень скоро Виктор забраковал 80 % всей этой выставки длиной с Берлинскую стену и остановил свой выбор на двух марках – «Panasonic» и «GE». Сюзан, как патриотка Америки, выбрала «General Electric» («Я этим японцам Перл-Харбор в жизни не прощу, у меня там дядя погиб, брат моего отца!»). Затем она еще час торговалась с продавцом и с менеджером магазина. Зато через час отыскала ребят в компьютерном отделе и гордо сообщила, что сбросила-таки двести долларов с первоначальной цены в «fucking» $999.00. «Congratulation», – почти небрежно ответили ребята, занятые демонстрационным экземпляром новейшего iPad2, выставленным в единственном экземпляре на стенде компании Apple. Сюзан обиженно поджала губки и хотела уйти, но эта игрушка заинтересовала ее не меньше, чем ребят.
– Тебе не это нужно, – авторитетно сказал ей Виктор. – Тебе нужен простой компьютер с ВЕБ-камерой, и ты будешь хоть каждый день бесплатно разговаривать со своими австралийскими и техасскими внуками. И видеть их!
– Как это «бесплатно»? – недоверчиво спросила Сюзан.
– Очень просто, по Скайпу. И совершенно даром. Ну, только за Интернет будешь платить.
– Зато по Интернету вы сможете всегда видеть курс акций и своего любимого Глена Бека, – добавил Андрей.
– Покажите мне такой компьютер!
Ребята подвели ее к прилавкам, уставленным лаптопами, ноутбуками и компьютерами всех размеров, моделей и цен – от трехсот долларов до трех тысяч. И через час Сюзан вышла из магазина, гордо вздернув свой маленький подбородок, – за ней Виктор и Андрей везли тележку сразу с двумя картонными коробками настенного плазменного телевизора «GE» и ноутбука «Lenova».
Конечно, дома ребята за пару часов научили Сюзан пользоваться компьютером, а назавтра, когда техник местной телефонной компании «Frontier» подключил ее дом к Интернету, они по Скайпу соединили Сюзан с ее техасскими и австралийскими внуками. И за то, что Сюзан раскошелилась на безлимитный Интернет с беспроводным роутером, к которому ребята тут же подключили свои ноутбуки, они подарили ей сон с ее любимым Рональдом Рейганом, чью речь легко скачали из Reganfoundation.org, слегка сократили и с помощью TND обратили в сон.
А то, что этот сон потряс Америку, было сюрпризом для них самих.
34Мафия делает предложение
Между тем серьезные люди думали обо всей этой истории совсем не так, как американские консерваторы-республиканцы или либерал-демократы.
– Вы только представьте, что миллиардам людей во всем мире каждую ночь будет сниться наша «тойота»! – возмечтал председатель совета директоров компании «Тойота моторс корпорейшн» в своей штаб-квартире в Тойота-сити, Япония.
– Если за одну ночь можно всему миру внушить купить те акции, которые мы захотим, вы представляете, что мы сделаем с Уолл-стрит?! – передал своим друзьям из тюрьмы знаменитый аферист, заработавший $50 миллиардов на аферах с акциями.
– А я хочу каждую ночь сниться всем мужчинам во всем мире! – заявила экстравагантная русская балерина N. своему очередному жениху-олигарху.
Короче говоря, о способах применения Total Night Delusion размышляли в эти дни многие, а серьезные люди перешли от слов делу. Буквально назавтра после второго пришествия Рональда Рейгана некто Родригес Гастеро в пять утра бесшумно вскрыл дверь холостяцкой квартиры Гросса на восемнадцатом этаже кооперативного дома на Шелдок-стрит в Квинсе и без всякого оружия, с одним кейсом в руке проследовал в спальню. К его удивлению (которое он, конечно, не показал), Мэтью Гросс оказался в постели не один, а со своей московской партнершей. Это, конечно, смутило Родригеса, но ненадолго. Как джентльмен, прибывший с честным предложением, он подумал, что раз уж у этих агентов такая близость, то и предложение им можно сделать сразу обоим. Поэтому, не говоря ни слова, он на глазах у изумленно проснувшихся Гросса и Роговой открыл свой кейс, плотно заполненный банковскими пачками с деньгами, и сказал:
– Good morning. Извините, что разбудил. Но дон Антонио Тровато, которого вы, мистер Гросс, конечно, знаете, просил доставить вам это. Тут ровно миллион баксов – можете не считать, мы никогда не обманываем. Дон Антонио просил передать, что это аванс. Вторую половину вы получите, когда найдете нам двух русских пацанов, которые изобрели TND. Но мы должны получить этих ребят раньше всех, эксклюзивно. И тогда у вас получится ровно по «лимону» за каждого, я думаю, это неплохая сделка.
Гросс, пораженный простотой и непосредственностью посланца главы итальяно-нью-йоркской мафии Антонио Тровато Сицилийца, тоже не стал размазывать кашу по белому столу.
– Dear Mr. Messenger! Дорогой г-н посланник! – сказал он. – Пожалуйста, передайте уважаемому дону Антонио, что я тронут его доверием. Но я уже 22 года работаю у другого хозяина, и мне осталось всего три года до пенсии. Боюсь, что мне уже поздно менять место работы. Поэтому, при всем моем уважении, заберите, пожалуйста, эти деньги и, если можно, оставьте мне отмычки, которыми вы открыли мою дверь. Просто на память.
– Sorry, sir! 'Scuse me, madam! – сказал Родригес, забрал кейс с деньгами и ушел, но отмычки почему-то не оставил.
Зато Рогова поцеловала Гросса и сказала:
– Это было великолепно! У тебя есть лошадь?
– Лошадь? – удивился Гросс. – Какая лошадь?
– А помнишь в «Крестном отце»? Когда голливудский продюсер отказался от предложения мафии, они отрезали голову его любимой лошади и положили ему в постель.
– Успокойся. У меня нет лошади.
– Это еще хуже. Значит, они зарежут меня.
А вот мексиканская наркомафия повела себя не столь джентльменски. Известный мексиканский наркобарон дон Мигель Кардильо позвонил из Канкуна в Нью-Йорк и приказал своим ребятам «взять Гросса под колпак». То есть следить за ним днем и ночью и, когда он найдет Андрея Грущо и Виктора Малиновского, просто отнять у него этих пацанов.
35Эвегрин
Воскресенье, 17 июля
Однако ни Гросс, ни Рогова, ни, конечно, наши юные «нобелевские» вундеркинды не знали об этой перспективе. В воскресенье, в 6.40 утра старушка Сюзан распахнула дверь в комнату Андрея и Виктора.
– Goooooood morning, Russia!!! – возгласила она, подражая знаменитому Робину Вильямсу, который в фильме «Good morning, Vietnam!» по радио будил таким криком американских солдат во Вьетнаме.
Ребята испуганно захлопали сонными глазами.
– Вы видели Рональда Рейгана? – оживленно спросила Сюзан. – Я имею в виду – во сне? Видели?
– Гм… – прокашлялись оба. – Да, кажется…
– «Кажется»! – возмутилась Сюзан. – Вставайте! Вся Америка видела! Мне уже сорок человек позвонили! Через час завтрак, тут будет черт-те что, Гайд-парк! А мы еще в церковь должны успеть!
– Мы?!
– А как же! Вы же христиане! Вон у Виктора крестик! А ты, Андрей, ты крещеный?
– Да…
– А почему крестик не носишь? Подъем! Через десять минут жду вас внизу, в машине!
И ровно через десять минут красная «шевроле-эмпала» уже неслась по 6-й дороге на запад.
– Вообще я католичка, – оживленно говорила Сюзан, – но сегодня я сделаю вам подарок – мы едем в русскую церковь, православную!
И действительно, привезла их в крохотный зеленый городок Эвегрин, в небольшую и явно новенькую православную церковь. К удивлению и Сюзан, и Андрея, Виктор, подходя к этой церкви, как-то разительно изменился – выпрямился, подтянулся и словно отстранился от них, да и от всего остального. Перекрестившись и в пояс поклонившись храму, он вошел в церковь и уже через минуту стоял в первом ряду прихожан, сосредоточенно слушая высокого молодого, не старше 25 лет, священника, который вел богослужение в память Царя – Мученика Николая II и иже с ним убиенных.
– Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа! Сегодня день скорби и покаяния. В этот день в 1918 году под сводом екатеринбургского подвала был убит Повелитель Руси Николай Второй, помазанник Божий…
Сюзан, конечно, не понимала ни слова в этой проповеди. И тем не менее открыто залюбовалась этим молодым высоколобым священником с низким напористым голосом и острым открытым взглядом светлых умных глаз. Его окладистая рыжеватая бородка не могла скрыть его упрямый подбородок и четко очерченные губы, а разметавшиеся непокорные волосы говорили о ярком характере и силе воли. И вообще во всем его умном, волевом лице чувствовалась настоящая породистость и какое-то дворянское, что ли, благородство.
– Все цареубийства в истории России были произведены кучкой людей, но не народом, – продолжал между тем священник. – Когда был убит Павел I, народ и не знал об этом, а узнав, долгие годы приносил к его гробу сочувствие и молитвы. Убийство Александра II вызвало в России бурю возмущения, и народ остался чист от крови царя-освободителя. Здесь же народ, весь народ виновен в пролитии крови своего Царя. Одни убили, другие одобрили убийство и тем совершили не меньший грех, третьи не помешали. Все виновны, и поистине мы должны сказать: «Кровь его на нас и на детях наших». Но будем помнить, что нет предела милости Божией и нет такого греха, который нельзя смыть покаянием. Но покаяние наше должно быть полное, с осуждением себя и всего злого дела от самого его начала. Так будем молиться об упокоении их душ и будем просить у Господа глубокого слезного покаяния и прощения для себя и для всего русского народа. Господи, помилуй нас! Господи, помилуй! Господи, помилуй!..
И прихожане – их тут было не более тридцати – хором вторили этой молитве:
– Господи, помилуй! Господи, помилуй!..
Слушая молящихся, Андрей рассматривал церковь.
Даже ему, не знающему церковных обрядов и побывавшему в церкви не больше двух-трех раз за всю свою тринадцатилетнюю жизнь, показалось трогательным и это молитвенное покаяние в нескольких тысячах километров от России, и скромное убранство этой небольшой церквушки – ее крашенные голубой и белой известкой стены, ее расписанный деревенским художником купол, ее простенькие иконы. Все тут было какое-то самодельное, без всякой позолоты и претензий на храмовую торжественность. И от всего этого что-то в душе Андрея дрогнуло и защемило, и как-то пронзительно захотелось прямо сейчас, немедленно позвонить маме в Москву…
36На Кузнецком мосту
Вторник, 19 июля
А там, в Москве, в очень серьезной организации, словно прочли его мысли. И все, кто в «Фейсбуке», «Одноклассниках», «Твиттере» и «В контакте» были записаны в друзьях Виктора Малиновского и Андрея Грущо, были приглашены по адресу: Кузнецкий мост, 22, что за углом от Лубянки. Там, на первом этаже невысокого бетонного здания без всякой вывески, в небольшой приемной они провели достаточно много времени, поскольку в соседний кабинет (с портретом правящего тандема на стене) их вызывали по одному и с каждым (или с каждой) разговаривали не спеша и подолгу.
К сожалению, все они, уходя, дали подписку о неразглашении, и потому автору не удалось выпытать у них подробности, а сочинять недоказуемое о столь серьезной организации он просто не рискует. Единственное, что ему известно совершенно досконально, – это обязательство, которое взяли на себя все подростки, вызванные в тот день на Кузнецкий мост к двум молодым людям в белых рубашках с короткими рукавами, серых брюках и в одинаковых черных ботинках. Это обязательство было простое: кому бы из них ни позвонили Андрей Грущо или Витя Малиновский, они обязаны успеть сказать им: «Срочно позвони своей маме!» Вот и всё. «Срочно позвони своей маме!» – вы запомнили, девушка?
При этом всем 13-летним сверстницам Коли и Вити этот наказ был повторен дважды и даже – особо симпатичным – трижды. То есть сотрудники ФСБ (а это были, конечно, они) предполагали, что именно этим девушкам или хотя бы одной из них позвонят Андрей и Витя.
И, знаете, они не ошиблись!
Уже во вторник, 19 июля, очень симпатичная юная особа по имени Вика Кравченко позвонила по данному ей на Кузнецком мосту телефону и сообщила, что выполнила поручение: за десять секунд разговора с Витей Малиновским успела сказать ему, чтобы он позвонил своей маме. А буквально через пару минут после Вики сотрудникам бетонного здания на Кузнецком мосту позвонила еще одна 13-летняя симпатичная особа по имени Лена Удальцова и доложила, что то же самое успела сказать Андрею Грущо.
Но конечно, еще до этого, то есть в понедельник, сразу после окончания приема на Кузнецком мосту, в квартире Грущо, едва остывающей от немыслимой июльской жары, раздался звонок в дверь. Катя, похудевшая и почерневшая за прошедшую неделю, подумала, что это муж, и, как была в легком халате, открыла дверь. Но это не был Грущо. Это были два молодых человека в белых рубашках с короткими рукавами, серых брюках и в одинаковых черных ботинках.
– Добрый вечер. Разрешите войти?
– Ну, входите… – сказала Катя. – Но мужа нет, он на работе.
– Ничего, мы к вам на два слова.
– Слушаю.
– В ближайшее время вам позвонит ваш сын.
Катя горестно усмехнулась:
– С чего вы взяли? Он вас предупредил?
– Нет. Но он позвонит, не сомневайтесь.
– И что?
– Значит, так. Ситуация такая. С этой речью президента Рейгана они наделали в Штатах столько шума, что их уже ищет не только ФБР. Но ваш Андрей умный парень, и когда он позвонит, он будет говорить не больше десяти секунд. Мы-то здесь услышим его звонок, потому что слушаем ваш телефон. А там за десять секунд поймать его звонок совершенно невозможно даже для ЦРУ. Поэтому когда он позвонит, вы должны успеть сказать ему несколько очень важных слов.
– Каких?
– Подождите. Поймите, мы на вашей стороне. Ваши ребята могут попасть в руки ЦРУ или мафии, или еще хуже. Но если вы нам поможете, мы вытащим их из Америки. Договорились?
– Давно. Мы же подписали обязательство сотрудничать с вами. Что я должна сделать?
– Вы или ваш муж. Когда ваш сын позвонит, вы скажете ему: Андрей, доберитесь до Майами, Саус-Бич, кафе Sunny Ice Cream, хозяйку зовут Мария. Всё, десять слов, выучите их, чтоб они отлетали с языка: Майами, Саус-Бич, кафе «Сани-айс-крим», хозяйку зовут Мария. Остальное мы берем на себя, и вы получите вашего сына. Договорились?
– Спасибо… – тихо сказала Катя.
И действительно, буквально назавтра, во вторник днем, в квартире Грущо раздался телефонный звонок. Катя взяла трубку:
– Алло!
– Мама, привет! Не волнуйся, с нами все в порядке! – скороговоркой сказал родной голос. – И скажи это Витиной маме. Пока!
– Андрей, стой! – крикнула Катя так поспешно и громко, что он не решился дать отбой. – Запомни! Срочно езжайте в Майами, Саус-Бич, кафе «Сани-айс– крим», хозяйку зовут Мария. Доберитесь туда! Майами, Саус-Бич…
Договорить она не успела – в трубке уже были гудки отбоя.
– Алло! Андрей!!! – все-таки крикнула Катя в пустую трубку, а потом села на стул и заплакала.
Но куда сложнее пришлось двум молодым людям с Кузнецкого моста на встрече с матерью Вити Малиновского. Во-первых, застать ее дома в одной из старых пятиэтажек на Дубровке оказалось невозможно и пришлось ехать в Останкино, в Телецентр. Во-вторых, здесь поначалу была небольшая волокита с пропусками – чтобы пройти в огромное двенадцатиэтажное здание Телецентра и найти там гримершу Ольгу Малиновскую, пришлось объясняться с начальником службы безопасности. А в-третьих, и это самое главное, – эта Малиновская не имела никакого понятия о том, что ее сын – создатель тех самых фантастических снов про покушение на Шубина и коммунистический переворот в Америке. Хотя об этих снах с утра до ночи только и говорят в гримерках, сама Ольга никаких снов не видела, поскольку компьютером не пользуется, а с раннего утра до поздней ночи торчит на этом треклятом ТВ и, чтобы хоть как-то свести концы с концами, работает на записях четырех программ. Для нее, мосфильмовского мастера по гриму, работавшей с самими Сергеем Соловьевым, Вадимом Абдрашитовым и Павлом Чухраем, эта тэвэшная работа – пудрить, чтоб не блестели, носы и лбы участникам телепередач – просто сплошная дисквалификация и самоубийство! Но что делать, когда, кроме телесериалов, у нас уже ничего не снимается и на «Мосфильме» такое запустение, что даже гримерный цех закрыли! «Вы говорите, это мой Витя сотворил сны про убийство Шубина? Да не может такого быть! Он же в Америке, в кемпе, я счас позвоню родителям его друга, с которым…»
Короче говоря, с мамой Виктора Малиновского молодым людям с Кузнецкого моста пришлось немало повозиться, прежде чем она усвоила десять заветных слов: «Майами, Саус-Бич, кафе Sunny Ice Cream, хозяйку зовут Мария».