После брифинга меня приписали к интенсивному расследованию под делу Маклина. Когда ФБР узнало, что раньше Маклин был членом профсоюза мясников, мне поручили узнать, не работали ли он в «Пи-Ди-энд-Джей» рядом с Грин-Ривер. Это заняло несколько дней, но в итоге я узнал, что он не работал мясником вот уже двадцать лет и никогда в «Пи-Ди-энд-Джей». Правда в 60-х он совершил там кражу со взломом, за что был приговорён и отбыл срок.
Наблюдение за Маклином повлекло за собой и другие трудоёмкие поручения. Когда его заметили подъезжающим к сараю в сельской местности округа Кинг, всю команду бросили на обыск этого места. Следователей взволновало то, что сперва было принято за кучу женской одежды. Окружив место и осторожно пройдя через постройку, мы поняли, что «одеждой» был нейлоновая ткань, намотанная на стальные пруты и кабеля. То, что я видел, было похоже на останки дельтаплана или воздушного шара.
Ни один из этих тупиков не помешал нашим командирам и дальше преследовать Маклина. Разработав план по захвату, агенты ФБР объяснили, что намерены «удивить и шокировать» Маклина, задержав его вместе с женой, развернув команды для поиска дома и доставив его в специальную комнату для допросов. Эту комнату украсят картами, диаграммами и толстыми папками с его именем. Посте того, как Маклин увидит всё это, они предложат ему шанс помочь себе и признаться.
Наше начальство пропустило мимо ушей предостережения своих детективов и купилось на этот план и этого подозреваемого. Всё должно было случиться в первую среду февраля после возвращения Маклина домой с работы. Пусть я и был ведущим детективом целевой группы и знал об убийствах гораздо больше любого агента, капитан из ФБР, конечно же, не собирался позволять мне проводить арест. Они сказали, я сомневался в обвинениях против него, и из-за моего возраста Маклин не пойдёт со мной на контакт. Я не стал сильно возражать, хотя все мы знали: хороший детектив может сыграть любую роль. Я настолько скептически относился к их делу, что вовсе не переживал из-за того, что упускаю что-то важное.
Когда наступил судьбоносный день, мы собрались в Берьене, где располагалась целевая группа. Войдя, я увидел, что кто-то принёс торт и несколько бутылок шампанского для празднования. Никогда не видел ничего подобного в полицейском офисе из-за чего, возникло неприятное предчувствие.
Мы с агентом ФБР Бобом Агню должны были взять жену Маклина, Фэй, на её рабочем месте в пригороде Де-Мойна. Я уважал Агню. Он был почти одним из нас и тоже сомневался в виновности Маклина. Поймав Фэй перед входом в здание, она сказала, что будет рада поговорить с нами, но сперва нам нужно назначить встречу. Мы последовали за ней на её рабочее место, где ясно дали понять, что не собираемся назначать встреч, а должны доставить её в офис ФБР. Она согласилась пойти, но попросила об одолжении. Ей нужно было отвезти одного инвалида в его дом. Ничего, если мы сначала съездим с ней, а уж потом задержим её?
Она не казалась опасной, так что мы согласились и поехали за ней в дом мужчины. Затем мы договорились, чтобы её пикап «тойота» отбуксировали к нам и провели обыск. Потом она села в нашу машины, и мы поехали в офис ФБР в центре Сиэтла. По дороге туда она не выглядела испуганной. Скорее, выражала злость.
Разговор с Фэй Маклин длился примерно с 4:30 дня до 10:30 вечера. Мы не много узнали о её прошлом, – например, где она раньше жила и в какую школу ходила. О своём муже она говорила в общих чертах и была довольно уклончивой. Она хотела знать больше о расследуемом нами деле. Когда мы сказали, что её муж подозревается в убийствах Грин-Ривер, она ответила: «Это невозможно».
Немногие могли бы вести себя также уверенно, как Фэй Маклин в тот вечер. Она сказала, что у них с мужем в основном одни и те же увлечения, поэтому большую часть времени они проводят вместе. Мы спросили, не мог ли он отпрашиваться с работы, чтобы совершать преступления. Она ответила, что в его платёжных чеках никогда не отражались незапланированные отгулы, а все чеки он отдавал ей.
Мы спросили, нормальная я ли у них с Биллом половая жизнь, на что она почти с улыбкой ответила: «Определите для меня рамки нормальности и тогда я вам отвечу».
В общем, Фэй Маклин не сказала нам ничего, что могло бы связать её мужа с убийствами. И хотя мы сказали ей, что Билла тоже допрашивают, она похоже не беспокоилась из-за того, что с ним происходило. Больше её беспокоили практические вопросы. Она хотела знать, когда вернут грузовик, как ей получить назад одежду, конфискованную из дома и где ей сегодня спать. Мы смогли найти решение всех этих проблем, и, когда она ушла, мы с Агню заключили, что Билл Маклин не был «Убийцей с Грин-Ривер».
Пока мы с Агню работали с Фэй Маклин, другая команда штурмовала её дом в Ривертоне. Было задействовано не менее полудюжины полицейский машин, а некоторые сотрудники были одеты в ветровки с надписью на спине «ЦЕЛЕВАЯ ГРУППА ГРИН-РИВЕР». Если мы хотели сделать что-то незаметно, то это явно был не правильный путь. Местные репортёры, подогретые заявлениями Адамсона о скором прорыве, немедленно сорвались с мест, когда им позвонили соседи и рассказали о том, что происходит. Репортёры мчались к дому, к штаб-квартире целевой группы в Бериене и к офису ФБР в центре Сиэтла. Это была многоточечная атака и вскоре каждый, кто смотрел телевизор, увидел специальный бюллетень, анонсирующий неизбежное крупное событии в деле Грин-Ривер.
Репортёры, желающие увидеть, как полицейские выводят подозреваемого из дома, были разочарованы. Билл Маклин находился под наблюдением на строительной площадке, где работал. После окончания смены, за ним последовали и остановили. Агенты, взявшие его под стражу, отвезли его на север центра в федеральное здание, где он задал удививший их вопрос: «Что так долго?»
Для допроса Маклина начальство выбрало детектива округа Кинг, Джима Дойона. Дойон уже находился в комнате, когда туда доставили Маклина. Одним из самых впечатляющих «украшений» была фотография Маклина размером с плакат, окружённая маленькими снимками убитых девушек; от некоторых из них к Маклину тянулись красные ниточки. Также там были представлены пирамидальные камни, извлечённые из тел жертв.
Идея всей этой постановки заключалась в том, чтобы вызвать чувство вины. Но серийные убийцы не переживают из-за своих преступлений. Наоборот, даже гордятся этими достижениями. Если профиль хоть немного был прав, то люди подобные «Убийце с Грин-Ривер» верят, что занимаются, своего рода, общественными работами, – убивая проституток, – тем самым принося пользу обществу, даже если мы так не считаем.
Но, если нельзя было добраться до него через чувство вины, тогда через что? Через страх. Единственной целью внезапного «нападения», одновременного допроса его жены и обыска дома, было заставить Маклина поверить, что у нас достаточно доказательств, способных привести к казни. Даже серийные убийцы хотят сохранить свою жизнь. Если бы он думал, что осуждение неизбежно, то мог заговорить, чтобы выиграть пару очков в пользу другого приговора, – например, пожизненного заключения без права условно-досрочного освобождения.
Но Маклин не казался напуганным. Он был впечатлён проделанной работой, но вообще никак не отреагировал на камни. И оказался довольно сговорчивым, когда дело дошло до вопросов об убийствах Грин-Ривер. Но сказал, что не станет говорить о кражах и возможных нарушениях законов штата. Это было понятно, поскольку Маклина уже судили за кражу, и он был заядлым траппером[18], который мог несколько раз нарушить закон за прошедшие годы.
Отлов животных ради меха был значительной частью жизни Маклина. Он объяснил, что именно поэтому знал леса, поля и реки, часто посещаемые «Убийцей с Грин-Ривер». Те же факторы, сделавшие эти места идеальными точками сброса тел – изоляция, плотная растительность и труднодоступность – сделали их и отличными местами для охоты.
Фраза Маклина из трёх слов, произнесённая им во время ареста (Что так долго?), ошарашила агентов; возможно, он готов был признаться? В начале допроса Маклин сказал, что знал о наблюдении в течении нескольких недель, поэтому-то и ожидал ареста. Но во время обсуждения убийств Грин-Ривер, продолжал настаивать: «Я не тот, кто вам нужен».
Этого уверенного заявления, повторенного несколько раз, вкупе с желанием Маклина отвечать на вопросы и отсутствием страха, оказалось достаточно, чтобы Джим Дойон вынес быстрое заключение: Маклин – не убийца. И уже через час он сообщил об этом профайлеру Джону Дугласу, прилетевшему понаблюдать за допросом. Дуглас согласился с Дойоном: скорее всего, Маклин – не наш человек. Но эти экспертные мнения не остановили процесс. Агенты продолжили допрос, повысив ставки предложением Маклину пройти проверку на детекторе лжи.
Серийные убийства Грин-Ривер были самой громкой темой на Тихоокеанском Северо-Западе, и, получив новости о задержании, пресса не собиралась останавливаться. В вечер ареста улица перед домом Маклина была забита фургонами телеканалов и машинами зевак, желающих стать частью истории. Толпа была настолько большой, что один предприимчивый человек принёс закуски и горячий кофе (это был холодный февральский вечер), и зеваки в считаные минуты расхватали всё, что у него было на продажу.
Фэй Брукс, как сотрудник целевой группы по работе с общественностью, вынуждена была дать некоторые ответы, – но не СМИ. Она не могла назвать Билла Маклина основным подозреваемым, так как расследование ещё не установило прочных связей. Она сказала только, что «подозреваемый» был доставлен на допрос. Пресса видела, в чей дом мы зашли, так что им легко было установить личность. Но из соображений безопасности Фэй воздерживалась называть имя Маклина и отказалась рассказывать о подробностях минувшего дня. Она даже предупредила журналистов, что история движется слишком быстро, потому что они могли ошибаться.
Но с теле- и радиовещанием, находившемся уже в процессе, сообщениями об обыске дома Маклина и заявлениями о «человеке, представляющим интерес», СМИ, казалось, хотели раскрутить эту историю так сильно, как могли. Ещё до наступления ночи по крайней мере один телеканал упомянул в эфире имя Маклина и раскрыл детали его жизни и страсти к охоте. (И спустя годы детективы будут спорить о том, кто слил эту информацию.) С утра имя Маклина крупным шрифтом красовалось в титульном заголовке «Сиэтл Пост-интеллидженсер» наряду с фотографией его дома и офицером, выносящим наружу «доказательства».