Любой, читавший эту статью, подумал бы, что у нас много улик против Билла Маклина. Одна цитата, приписываемая неизвестному члену целевой группы говорила: «Есть много всего интересного. И много всего потенциально интересного».
Тот же источник заявлял, что доказательствам могло быть найдено и иное объяснение. Статья «Пост-интеллидженсер» содержала и показания соседей Маклинов, выражавших удивление и шок, которые всегда возникают, когда людей, которых вы знаете, арестовывают за чудовищные преступления. Такие заявления обычно предоставляются в помощь подозреваемому. Но многие ли действительно воспринимают их всерьёз? Что-то вроде: «он был тихим соседом» или «приятным человеком» так часто говорилось о худших преступниках, что воспринималось хохмами и было почти признаком вины.
Но хуже всего – с точки зрения Билла Маклина – было то, что газета вышла далеко за пределы первой страницы. Внутри читатели могли видеть карту мест нахождения тел с отмеченным на ней домом Маклина. Они могли прочитать тридцать четыре описания жертв. А в последующих абзацах соседи выражали как недоумение, так и подозрение. Как объяснила одна женщина: «Мы и не подозреваем, что может твориться в домах других людей».
Прочитав статью в пятницу утром, я захотел, чтобы читатели «Пост-интеллидженсер» узнали, что происходило ночью в офисе ФБР. Маклин настаивал, что никогда не снимал проституток и не задерживался в качестве клиента. Полицейские записи подтвердили это. Также он бросил вызов тем источникам, которые донесли на него о возможном убийстве проституток. Это – «бред», сказал он и любой, кто говорил подобное – лжец.
Маклин прошёл долгий путь к установлению своей невиновности, прежде чем согласился пройти проверку на детекторе лжи. Пройдя её, Бюро попросило о повторном тесте. Маклин подчинился и продолжал подчиняться ещё несколько часов, сидя подключённый проводами к аппарату. Было проведено пять разных тестов и все пять показали – он говорил правду.
Следователям и начальству нелегко было принять очевидное. В начале дня они были настолько уверены в поимке «Убийцы с Грин-Ривер», что приготовились к празднованию. Но к двум ночи, 7 февраля, торт и шампанское стали символами их самоуверенности. Фрэнку Адамсону пришлось предстать перед прессой и объяснить, почему Маклин был отпущен. По словам Маклина, он был лишь одним из «десяти тысяч интересовавших нас людей».
Практические нелепое заявление с его стороны. Если Билл Маклин ничем не отличался от других десяти тысяч «представляющих интерес лиц», почему мы переворошили весь его дом, задержали его вместе с женой и конфисковали их автомобили? Ответ очевиден. В четверг Маклин был номером один среди десяти тысяч человек; тем, кого ФБР собиралось пригвоздить за убийства Грин-Ривер. А в пятницу он уже был волен идти на все четыре стороны. И вскоре был исключён из списка.
После фиаско с Маклином, я чувствовал себя обескураженным сильнее, чем когда-либо за время расследования. Я полагал, наши командиры оказались введены в заблуждение, а ФБР предпочло открыть охоту на Маклина, не проверив факты, исключающие его из списка подозреваемых. Хорошие следователи пошли бы обоими путями. Не знаю, следовали ли агенты своим стандартным процедурам, но у Бюро были и другие способ работы. Мы, например, все допросы записывали на плёнку. Они же просто делали пометки и пересказывали показания свидетелей своими словами.
Я был так расстроен из-за потерянного времени, что в сердцах объявил Джули о своём уходе. Я выглядел настолько серьёзно настроенным, что Джули позвонила шерифу Томасу, который тут же пригласил меня на разговор.
Встречи с шерифом были необычным делом для рядового детектива, но Томас сделал целевую группу личным приоритетом, и мы довольно хорошо друг друга узнали. Когда я пришёл к нему в офис, он попросил рассказать о моих беспокойствах. Я не сдерживался и когда закончил критиковать своих командиров и их решения, он глубоко вздохнул.
– Ты недоволен своим руководством? – спросил он, улыбаясь.
Все хорошие копы недовольны своим руководством.
– Ну да, – ответил я.
– Держись, Дейв, – сказал он. – Однажды и сам станешь их руководителем. Ты получишь свой шанс. Уверен в этом. А пока что ты нужен нам в целевой группе. И ты знаешь, почему. Поэтому я не верю, что ты хочешь уйти.
Он был прав. Я просто достиг предела, когда не мог больше молчать, и наша встреча дала возможность выразить всё недовольство. Я вернулся к работе в офис целевой группы и сделал всё возможное, чтобы держать жалобы при себе. Винить было некого и нечего. Мне было бы немного радостней, если бы ФБР признало свою роль в уводе расследования в сторону разработки Маклина. Вместо этого, на следующий день после очистки имени Маклина, более десятка агентов ФБР, включая Джона Дугласа, покинули город.
И вот, когда большинство федералов давно ушли, последовала реакция СМИ. Типичной полученной нами критикой, была карикатура Брайана Бассета из «Сиэтл Таймс». На рисунке была изображена полиция, приближающаяся к домику на дереве со словами: «Объект мужского пола, белый, питающий глубокую ненависть по отношению к женщинам». Копы надвигались на маленького мальчика с криками: «Замри, вонючка! Комедийная группа Грин-Ривер!»
Того, кто сталкивался с дыханием смерти, преследуя «Убийцу с Грин-Ривер», ставшего моим персональным демоном, подобные шаржи вовсе не веселили. Но больше я злился за события, подставившие нас такой критике. А также я был обеспокоен потерей политической и общественной поддержки, чего и следовало ожидать после провала с Маклином.
Тим Хилл времени зря не тратил. Он предложил шерифу вялую поддержку и заявил, что будет запрашивать очередной проверки работы целевой группы: посмотреть приблизились ли мы к поимке убийцы. И если нет – сократит штат и бюджет.
Если бы Хилл попросил меня провести анализ, я бы напомнил, что счёт тел замедлился, но не остановился. В 1985-ом останки были найдены в Орегоне, рядом со Старк-Лэйк-Роад и близ кладбища «Маунтин Вью». В мае и июне 1986-го мы нашли кости двух женщин в Бенде возле федеральной автострады № 90. Некоторые из останков не были идентифицированы. Но так как они были найдены не так далеко от женских скелетов, подтверждённых, как жертвы «Убийцы с Грин-Ривер», то не оставалось никаких сомнений в том, кто их убил.
С учётом тридцати шести жертв и двух десятков заявлений о пропавших с улиц молодых проститутках, дело по-прежнему оставалось чудовищной и непреодолимой задачей. Я был против даже малейшего сокращения наших усилий. Я верил, что убийца оставался среди нас и собирался забрать больше жизней.
Глава 12Смена курса
После ареста и освобождения Билла Маклина не последовало какого-то значительно общественного возмущения. Никто не проводил митингов у его дома. И не было никаких массовых протестов перед зданием окружного суда в Сиэтле. Почему возмущение было ограничено страницами новостных изданий? Я пришёл к выводу, что среднестатистический житель округа Кинг не очень-то интересовался подобными людьми, как Билл Маклин, не боялся «Убийцы с Грин-Ривер» и не имел отношения к убитым девушкам.
Печальный, но правдивый факт жизни: только определённые жертвы удостаиваются общественного внимания, а остальные – расходный материал. Исключением из этого правила – по крайней мере в деле Грин-Ривер – была группа из пары десятков людей, отказывающихся забыть убитых. Некоторые из них были родственниками. Другие знали уличную жизнь не понаслышке. И несколько активистов были в ярости от высокой виктимности женщин и нашей неспособности поймать убийцу.
Понимая их мотивацию, я не был раздражён, увидев небольшую группу демонстрантов перед нашим офисом 15 июля 1986 года – в четвёртую годовщину дня, когда в Грин-Ривер были найдены первые тела. Когда пошёл дождь, протестующие зашли внутрь здания и уселись кругом в холле. Их было всего пятнадцать-двадцать человек. Они не беспокоили нас и не препятствовали работе. Их претензии были знакомы, включая наше нежелание что-то делать, потому что жертвы не принадлежали к среднему классу; мы уже привыкли всё это выслушивать и просто продолжали заниматься своими делами. По окончанию рабочего дня они намеревались остаться. Стандартная процедура в таких ситуациях предписывает пойти на сотрудничество, а не на конфронтацию. Мы оставили офицера приглядывать за ними и пожелали спокойной ночи.
С утра я приехал с парой десятков пончиков и горячим шоколадом. Некоторые из протестующих ещё спали, а несколько человек уже проснулось. Почуяв запах шоколада, они взбодрились, и я начал доставать и раздавать пончики. В надежде убедить, что нам не всё равно, я взял стул и втиснулся в их круг. В это время на работу приехал лейтенант Нолан. Он взглянул на меня, помотал головой и прошёл мимо.
Выслушав жалобы о наших неудачах и сомнения по поводу наших усилий, я попытался убедить их, что нам действительно было не всё равно, и мы делали всё, что могли. Я хотел, чтобы они знали – мне можно доверять. Но начав говорить, я понял – мне не пробиться через их умы. Большинство из присутствовавших женщин жило в мире, где полицейские были врагами. Некоторые были приятно удивлены тем, что я сел рядом с ними, остальные же считали меня притворщиком. Но поблагодарили за уделённое время и пончики. И через несколько часов ушли, решив, что устали и нуждаются в свежей одежде.
Одно из опасений, выраженных этими женщинами, касалось финансирования целевой группы, – что вскоре мы потеряем ресурсы и расследование замедлится. Это единственное, в чём они были правы. Глава округа, Тим Хилл, продолжал критиковать целевую группу и стремился сократить её бюджет. Инцидент с Маклином заставил шерифа Томаса пойти ему навстречу. Он приказал пересмотреть расследование, что и было сделано несколькими ветеранами командного состава. Они закончили свою работу в конце лета и рекомендовали сорокапроцентное сокращение. Основная причина по их мнен