Сперва я был взволнован. Но по ходу разговора, я начал чувствоваться себя неловко. Мужчина тщательно подбирал слова и говорил в общих чертах. Я подумал, если он убийца, то, должно быть, решил поиграть с нами. Затем я спросил его об особенностях некоторых жертв. Он не отреагировал, но я убедил его написать мне, перед тем, как он повесил трубку. (Письмо я так и не получил.) Я не поверил, что это был убийца. Джон Дуглас согласился, отметив, что звонок не имел смысла, если мы не могли быть уверены, что звонил действительно убийца.
Тем не менее, программа оказалась успешной с точки зрения получения зацепок. Поступили тысячи обрывков информации. Многие были связаны с убийствами Грин-Ривер, а остальные с насильственными преступления по всей стране. Мы явно повысили общественное понимания проблем, с которыми полиция сталкивается в ходе расследования подобных преступлений и показали, как общественность может сыграть определённую роль в их раскрытии.
Если и была цена, которую заплатили небезразличные люди, то возможно она проявилась в боли, которую они чувствовали, заново прокручивая в голове весь ужас. Вернувшись домой в тот вечер, я узнал, что моя 14-летняя дочь Анджела была глубоко впечатлена эфиром. Как и почти все, кто смотрел, она оказалась вовлечена в эту драму и чувствовала себя сопричастной к трагедии девушек немногим старше неё. Затем она увидела своего отца, со всей серьёзностью обращавшегося к убийце. Мой вид и голос были слишком эмоциональны для неё – она расплакалась.
Целевая группа Грин-Ривер, 1987 год
Глава 14Верхом на ракете
«Мэнхант Лайф» была похожа на дрифтерную ловлю. Таким методом в 80-х пользовались, так называемые, китобазы, тянувшие за собой через океан огромные сети длинной в несколько миль. Это отличный способ поймать тонны морепродуктов, но ужасающий процент того, что попадает на палубу, отсеивается, как мусор.
Среди десяти тысяч звонков, что мы получили в вечер трансляции и в последующий уик-энд, были звонки от людей, ненавидящих своих соседей и от жертв преступлений, совершённых в других часовых поясах. Мы могли бы провести сортировку с помощью компьютера, чтобы отделить самые перспективные зацепки, но даже в этом случае, большая часть информации была почти непригодной.
В эту кучу я отправил множество писем, полученных от заключённых, отбывающих срок за убийства. Один из них – Мануэль Кортез – писал мне несколько раз из тюрьмы в Орегоне. Он размышлял о «ритуале», проводимом убийцей при каждом убийстве, уделяя особое внимание сексуальным элементам. Как и многие другие, он предположил, что человек, которого мы преследовали, совершал убийства, чтобы почувствовать силу и контроль.
Хотя большинство мыслей Мэнни не были оригинальными, он дал и несколько интересных идей. В одном из писем он говорил о другом заключённом, которого Мэнни расспрашивал о местах, где тот убивал девушек и метах, где потом избавлялся от их тел. Ответы давали редкую возможность взглянуть изнутри на цепочку лихорадочных действий до и после совершений убийства: «Он не хотел оставлять её тело на месте убийства из-за следов колёс, ног и других улик. В поисках места он всё сильнее поддавался паранойе, что во время сброса может наткнуться на кэмперов. [Хотя во время совершения убийства он не беспокоился о наличии близлежащих стоянок кэмперов.] В общем, он выехал из гор и проделал обратный путь в 80–90 миль до дома, где и избавился от тела всего в нескольких кварталах от него».
Картина, описанная Мэнни, вызывала интерес, учитывая, что человек ездил часами с телом в машине. Несомненно, «Убийца с Грин-Ривер» столкнулся с той же проблемой утилизации тел. Это невероятно тяжёлая задача, и шансы быть пойманным, огромны. Поэтому сброс тел рядом с домом имел смысл: так он мог остаться незамеченным.
Письма Мануэля Кортеза содержали несколько интересных идей, но лучшие версии после «Мэнхант Лайф» вращались вокруг человека, который, как сообщалось, выдавал себя за полицейского из Сиэтла и был осуждён за ограбление. Уильям Стивенс довольно неплохо подходил под профиль «Убийцы с Грин-Ривер». Он был офицером военной полиции и был довольно умён, получив докторскую степень по психологии. Также некоторое время он жил в доме, находящемся менее, чем в миле от места, где были найдены два тела Грин-Ривер.
Благодаря паре позвонивших, мы нашли Стивенса в Спокане. Местные правоохранители работали там с нашим детективом, Томом Дженсеном, чтобы арестовать его по старому ордеру за побег из тюрьмы. В его доме были десятки единиц огнестрельного оружия, большое количество порнографии и полицейской экипировки.
Если бы Стивенс свободно пообщался с нами в самом начале, мы смогли бы быстро отсеять его. Вместо этого, он захотел, чтобы наши вопросы прошли фильтровку через его адвоката, что создало значительное препятствие нашим усилиям. По этой и другим причинам нам пришлось углубиться в его прошлое, которое не дало никаких значительных доказательств, но укрепило подозрения. Источники сообщили, что Стивенс говорил об убийствах Грин-Ривер и неоднократно заявлял о своей работе в правоохранительных органах. Один из хорошо знавших его контактов рассказал об увлечении проститутками.
Несмотря на то, что у нас были сильные сомнения в отношении Стивенса, пресса добыла судебные документы, раскрыв его личность. Как только местные репортёры обнародовали имя, за историю ухватились и раструбили национальные СМИ. (Думаю, что «Мэнхант Лайф» и правда поставил Грин-Ривер на повестку дня.)
Шумиха СМИ по всем направлениям, лишь бы обвинить Уильяма Стивенса, стала для нас шоком. Погоревшие на историях Мелвина Фостера и Билла Маклина, мы вели себя осторожно во избежание раздувания собранных нами косвенных доказательств и отказались спекулировать о Стивенсе.
В конечном счёте Уильям Стивенс был оправдан, но не раньше, чем миллионам людей сказали, что он серийный убийца. Интересно, что он выразил желание написать книгу с точки зрения того, кто ненадолго оказался в лучах бесславия дела Грин-Ривер.
В то время как над Уильямом Стивенсом разразилась медиа-буря, члены целевой группы Грин-Ривер занимались и многими другими вопросами, включая будущее расследования. Вновь высказывались сомнения в отношении необходимости самой целевой группы. К 1988 году было израсходовано пятнадцать миллионов долларов. Было проверено около тридцати семи тысяч зацепок, и мы собрано более девяти тысяч свидетельств. Мы могли утверждать, что наши усилия заставили убийцу остановиться. Но критики, говорившие, что мы провалили основную задачу по его поимке, – были правы.
На более личном уровне, мы размышляли о нашем непосредственном участии в расследовании. Наша служба дорого нам стоила. В то время, как коллеги производили аресты и закрывали дела, что помогало росту их репутации, детективы Грин-Ривер в профессиональном смысле находились в анабиозе. И в тоже время следователям Грин-Ривер приходилось сталкиваться с тем, как дело повлияло на них в психологическом плане и на их общение с окружающими.
Далеко не один член целевой группы пожелал перевестись, чтобы избежать психологических проблем и сохранить брак. Рэнди Муллинакс ушёл добровольно, потому что его работа тяжким бременем ложилась на семейную жизнь. Годы спустя Рэнди осознал, что опыт работы в целевой группе был даже тяжелее, чем ему казалось: «Ты становишься, как губка, поглощая все эмоции, порождённые семьями и виденной трагедией», – сказало он мне. – «И в то же время ты не получаешь награды за хорошие аресты. А это должно случаться, если ты детектив. Должен присутствовать хотя бы какой-то успех».
Я понимал его, но он был настолько хорошим детективом и другом, что я ощущал утрату. Также печально было видеть, как Фэй Брукс возвращается в отдел нравов, а затем становится патрульным сержантом. Но ни Фэй, ни Рэнди никогда полностью не отказывались от интереса к Грин-Ривер. До конца своей карьеры они следили за грузовиками-пикапами с пятнами грунтовки и мужчинами средних лет, останавливающимися на обочинах поговорить с молодыми женщинами. Привычка, от которой они не хотели избавляться.
Другим ключевым детективом, примерно в то же время покинувшем команду, был Мэтт Хэйни. Из всех членов целевой группы с ним расслабиться было легче всего. Мы оба были альфа-самцами и каждый раз выдвигаясь на место преступления или опрос, мы забавы ради препирались друг с другом из-за того, кто должен занять водительское место. Как-то раз, когда работа замедлилась, мы оба взяли один из бесчисленных неиспользованных дней отпуска и поехали покататься на лыжах в Сноквалми. Это была отличная передышка от давления дела.
Поскольку численность целевой группы сократилась до горстки детективов, я отложил свое решение о своём собственном будущем. Никто так тесно не был связан с преследованием «Убийцы с Грин-Ривер», как я. Слишком многим отцами и матерям я обещал, что приведу их к справедливости. Об этом обязательстве мне напомнили, когда осенью 1989 года нашли ещё одно тело.
Весной 1983-го в период, когда пропало так много девушек, исчезла и 19-летняя Андреа Чайдерс. Её тело было найдено рядом с «Полосой», в том же основном районе, где были найдены останки Жизель Лоуорн, Констанс Наон, Келли Уэр и Мэри Михан. В голове не укладывалось, как в районе со столь повышенным трафиком могло быть спрятано так много тел. С таким количеством укромных уголков и пустых участков, это место, по-видимому, идеально подходило «Убийце с Грин-Ривер».
И снова мы огородили местность вокруг тела и прочесали её на наличие улик. Используя садовые инструменты и скребки, мы осторожно откопали сначала череп, а затем остальной скелет. Я мог сказать, что тело полежало там годы. Патологоанатом установил, что убийство произошло в 1983 году.
В нашем списке возможных жертв Грин-Ривер оставалось ещё восемь девушек, пропавших в середине 80-х. В последующие годы Служба шерифа извлечёт ещё четыре тела, имевшие признаки работы нашего серийного убийцы и ещё несколько очень похожих. А также мы будем знать по меньшей мере о двух десятках дел с исчезновением проституток и беспризорных детей