Любое раздражение, которое могло возникать по поводу задержки правосудия, успокаивалось тем фактом, что углубляясь в доказательства, мы выстраивали более перспективное дело против нашего монстра. Потратив немного времени и усилий, мы смогли определить, что краска, используемая на производстве «Керворта», соответствовала образцам, взятым с тел Синтии Хиндс, Уэдни Коффилд и одежды Дебби Эстес. Эта находка позволила Норму Мэлингу обвинить Риджуэя в и их убийствах тоже. Затем, учитывая время смерти и местонахождение тела, убийство Дебби Боннер также было добавлено к списку обвинений. Итог – семь убийств.
Каждый месяц, судья Ричард Джонс, приписанный к этому делу, проводил так называемые статусные совещания, чтобы обе стороны могли обращаться друг к другу с просьбами и обмениваться информацией. Постепенно стало ясно, что Тони Сэвиджу и остальным адвокатам защиты, не хватает уверенности. Одним из признаков было привлечение национально известного эксперта для углубления в жизнь Риджуэя для «доклада о смягчении», который послужил бы аргументом против смертной казни в случае осуждения. Зачем им было начинать эту работу так рано в досудебный период, если они не переживали из-за проигрыша?
Команда защиты Тони Сэвиджа имела доступ ко всем уликам, и они должны были знать, что Риджуэй лгал, говоря о своей невиновности. В апреле один из адвокатов Риджуэя для выправки их реального положения привлёк к делу его брата, Грега. Вместе они ясно дали понять Гэри, что его семья предпочла бы признание вины, если это поможет спасти его жизнь.
Как бы ни тяжело было в это поверить, но Гэри Риджуэй испытывал некие теплые чувства к определённым членам своей семьи, особенно к брату Грегу. В детстве Грег был его защитником и примером для подражания. Узнав, что Грег отчаянно пытался добиться любой договорённости в спасении жизни брата, Гэри отказался от своего заявления о невиновности. Если есть такая возможность, сказал он своим адвокатам, он готов пойти на сделку ради брата.
Когда команда Риджуэя запросила встречи с окружными прокурорами Джеффом Бэйрдом и Патрисией Эйкс, группа Грин-Ривер в РЦП поставила это событие на повестку дня. Никто не думал всерьёз, что команда защиты попытается выторговать отмену смертной казни. Всё-таки, Норм Мэлинг сделал большое публичное заявление о казни Риджуэя. И было трудно представить кого-то более заслуживающего этого наказания.
На первой встрече о сделке защита пообещала, что Риджуэй прояснит двадцать восемь нераскрытых убийств и поможет нам найти тела, всё ещё разбросанные о округу. Наша сторона напомнила, что Норм Мэлинг был категорически против сделки. И не потому, что Риджуэй был почти исключительным воплощением зла. Он не хотел создавать неприятный прецедент. Если заключить сделку с Риджуэем, разве не стали бы адвокаты других убийц тоже требовать сделок?
Узнав, что Бэйрд и Эйкс были против их идеи, адвокаты Риджуэя вернулись к своему клиенту и тот поднял ставки. Что, если бы он помог раскрыть ещё пятьдесят убийств в дополнении к этим семи, в которых его обвиняли? Не будет ли в этом ценности для полиции, суда, семей, которые узнают правду о своих любимых и смогут хотя бы похоронить их тела?
Пятьдесят семь убийств – это было даже больше, чем в официальном списке Грин-Ривер. Ценность ответов для пятидесяти семи семей была очевидна. Даже, если вы желали Риджуэю самого худшего, трудно было не учитывать желания родственников. Справедливость требовала, чтобы мы учли их ежедневные страдания, потому что они даже не знали живы или мертвы их любимые.
Когда Джефф и Патрисия представили предложение защиты своему боссу, Норм незамедлительно ответил – «нет».
Норм понимал, что каждый серийный убийца попытается разыграть карту, предложенную Риджуэем. Убийца знает, что семьи хотят найти своих близких и принести им покой. И он знает, что полицейские департаменты хотят закрыть дела, чтобы перейти к другим расследованиям. А это очень весомые факторы.
Но с другой стороны стояли некоторые фундаментальные принципы американского правосудия. Большинство граждан нашей страны выступают за смертную казнь, как за средство сдерживания и орудие правосудия. И особенно уместным оно считается при наиболее тяжких преступлениях. Мало кого из нас привлекала мысль о содержании Риджуэя на налоговые доллары. Ещё меньше людей могли представить себе проявление милосердия к человеку, который сам без всякого милосердия охотился и убил десятки невинных девушек.
Но философия Норма, как прокурора выходила за рамки простого «око за око». Его определение правосудия включало поиск истины на пользу жертв и общества. И он понимал, раз лучшие следователи не смогли расколоть это дело за двадцать лет попыток, то, возможно, только сам Риджуэй мог пролить свет на то, что стало с пропавшими девушками.
Если бы Норм Мэлинг беспокоился о своей популярности и политической репутации, он бы не отступился от своего предыдущего заявления. Он продолжал бы отвергать сделку и осчастливил бы большинство людей, подтолкнув суд к казни Гэри Риджуэя.
Он, несомненно, удостоился бы похвалы от многих детективов, склонявших его придерживаться смертной казни; я присутствовал на нескольких встречах, где Норм выслушивал, как эти копы делали своё дело. На этих встречах, а также на закрытых собраниях, где я призывал его заключить сделку, которая позволила бы получить от Риджуэя важную информацию, я видел, как Норм борется с принятием решения. Он молился и думал о своём решении и в конце концов вынес его в пользу справедливости и спокойствия тех семей, которые всё ещё жаждали правды. Как он позже сказал: «Все мы пережили эту травму под названием «Убийства Грин-Ривер». Мы заслужили узнать правду и двинуться дальше».
В своё время мои мысли о смертной казни были более однобокими. Когда погиб Сэм Хикс, я желал смерти его убийце. Но шло время, я слышал о том, как сильно он страдал в тюрьме, и начал задаваться вопросом, а не самый ли это простой способ – смертная казнь? Возможно, лучше было заставить убийцу год за годом гнить в тюрьме, зная, что он больше никогда не познает все радости жизни свободного человека.
И похожие чувства у меня были в отношении Риджуэя. Как насильник и убийца, он занимал самую низкую ступень в тюремной иерархии. Он не только страдал бы от лишений, но и скорее всего был бы наказан другими заключёнными самым жестоким образом. Он заслужил этой участи.
В деле Грин-Ривер присутствовал элемент в виде пропавших девушек и ненайденных тел. Семьи заслужили любой информации, что мог дать Риджуэй. Но он бы никогда не стал сотрудничать, если бы мы не пошли на смертную казнь.
В общем, я считаю, что Норм сделал правильный выбор. Он рискнул своей репутацией ради нуждающихся семей. И когда полицейские, прикреплённые к делу, узнали о его решении, никто не стал возражать.
Как только было установлено основное положение – полное предоставление Риджуэем информации в обмен на жизнь в тюрьме – все усилия были направлены на соглашение, которое сковало бы его надёжнее наручников. Во-первых, защита должна была подтвердить, что ментальных возможностей Риджуэя хватало, чтобы помочь найти тела и восстановить картины преступлений. Мы хотели знать, какую информацию он предложит и хотели гарантий, что он предоставит все имеющиеся физические доказательства, включая ювелирные украшения, одежду, фотографии, карты и всё остальное, что связывало с жертвами.
Риджуэй обещал выполнить все требования, включая признание в пятидесяти трёх убийствах и поиски от десяти до четырнадцати наборов останков. Он согласился, чтобы его перевели из изолятора в секретно место, где он будет предоставлять нам всю необходимую помощь так долго, сколько потребуется. И если бы он солгал, чего мы ожидали, то у нас были все права свернуть сделку и представить его перед судом по первоначальным семи пунктам.
Риджуэй принял условия в начале июня 2003 года. Тринадцатого числа его забрали из изолятора округа Кинг. Мы объявили, что его направили на психиатрическую экспертизу и многие, включая местную прессу, предположили, что он находился в психиатрической лечебнице штата. Вместо этого, он находился в офисе целевой группы, организованном недалеко от Международного аэропорта округа Кинг.
В течении пяти месяцев Гэри Риджуэй жил в пустой комнате, за исключением матраца на полу. Днём он участвовал в изнурительных допросах и сопровождал нас в поездах по местам сброса тел. Вечером он разглядывал стены и завешенное окно, чтобы не было возможности выглянуть наружу, и никто не увидел его. Он лишился посещений и доступа к телевизору, газетам и журналам. Но, если бы проявил полное сотрудничество, то избежал бы смертной казни и заслужил право жить в клетке, как крыса в тюрьме Уолла Уолла до конца своей жизни.
Глава 18Монстр говорит
Первое, что бросается в глаза в Гэри Риджуэе – его внешность хорька. Маленький, с опущенными плечами, тонкими усами и глазами-бусинами, он похож на грызуна. И когда он говорит – пищит, визжит и мнётся. В его голосе слышна изворотливость. Он настолько увлечён словоблудием и манипулированием, что проглатывает половину своих слов, а те, что выходят, звучат напряжённо и хрипло.
Чтобы продемонстрировать, насколько трудно было допросить этого человека и добиться чего-либо, приведу часть разговора детектива Тома Дженсена, который пытался получить представление об одном из убийства Риджуэя.
ДЖЕНСЕН: Во сколько вы проснулись?
РИДЖУЭЙ: В шесть утра.
ДЖЕНСЕН: Точно?
РИДЖУЭЙ: А, нет. В пять… пять или четыре.
ДЖЕНСЕН: Ага, значит вы встали…
РИДЖУЭЙ: Одно из двух.
ДЖЕНСЕН: Вы встали раньше шести.
РИДЖУЭЙ: Если это был уик-энд, то мы пытались поспать подольше. Но давайте остановимся на четырёх. Так что, если она была убита в полночь, мы с Джудит, в общем… В общем, промежуток, в который она была убита. Пару часов.
ДЖЕНСЕН: Пару часов?
РИДЖУЭЙ: Э, в общем, в пределах, если она, ну, в общем…
ДЖЕНСЕН: Говорите.