Я сделала еще один, столь необходимый, глоток виски:
Я чувствую себя виноватой во всем этом.
Это глупо, и ты это знаешь, — ответила Мег.
Но я должна была написать ему то письмо, о котором ты просила.
Да уж, это было бы нелишним. Но помогло бы оно ему выбраться из депрессии? Кто знает? Он продолжал казнить себя за Эрика. А что касается его болезни… Сара, дешевые романисты могут выдумывать что угодно, но разбитое сердце никогда не вызывает лейкемию. Джек столкнулся с генетической судьбой. Все очень просто.
Но если бы я простила его тогда, сразу…
Теперь тебе требуется покаяние?
Я была неправа.
Согласна. Но неправ был и Джек. И да, какое-то время я действительно ненавидела тебя за то, что ты не помогла ему, когда он так нуждался в тебе.
А сейчас?
Она затушила сигарету и тут же закурила следующую:
Я потеряла брата, моего единственного родного человека. Так же, как ты в свое время. Поэтому я полагаю, ненависть неуместна в подобных обстоятельствах, не так ли? Как бы то ни было, последняя встреча с тобой, две недели назад, многое значила для него.
Если бы только он сказал мне, насколько серьезно болен…
И что бы это изменило? Правильно он сделал, что не сказал тебе. Точно так же, как ни в одном своем письме не упомянул ни о депрессии, ни об увольнении. Уж я-то знаю. У Джека тоже было чувство собственного достоинства. Более того, он сознавал, что и так причинил тебе много страданий, и не хотел, чтобы ты мучилась еще и от чувства вины. Он не уставал повторять мне, как сильно по тебе скучает, как виноват перед тобой.
Я так и не прочитала его писем.
Можешь сделать это сейчас.
Я их выбросила.
Мег пожала плечами:
Он любил тебя, Сара. Ты бы видела его лицо, когда он говорил о тебе. Он буквально преображался на глазах. Я никогда не видела ничего подобного. Честно говоря, даже не понимала — потому что сама не испытывала таких чувств ни к кому. Да, он не был ангелом, мой брат. Он совершил немало идиотских поступков. Он пасовал перед трудностями. У него была привычка психовать по любому поводу. И господи, как же он ненавидел себя за то, что дважды предал тебя. Предал Эрика. Точно так же он ненавидел себя за то, что обманывал Дороти и детей. Но я знаю, что на самом деле он просто шел по жизни, спотыкаясь, как и все мы. Пытался сделать как лучше. Возможно, ему это не всегда удавалось. Но, по крайней мере, он искренне любил тебя. Беззаветно. И часто ли в жизни такое бывает?
Я знала ответ на этот вопрос, но ничего не сказала. У меня не было сил.
Ты не могла бы сделать кое-что для меня? — наконец спросила я.
Сомневаюсь. Но… ладно, говори, что там у тебя.
Я хочу, чтобы ты попросила Дороти о встрече со мной.
Забудь об этом. Возможно, у меня больше нет к тебе ненависти. Но она тебя ненавидит. Всегда ненавидела. А сейчас… сейчас у нее полно других забот, помимо того, чтобы отпускать тебе грехи. Чего — даю тебе слово — она никогда не сделает.
Мне не нужно ее прощение. Я просто хочу…
Мне плевать, чего ты там хочешь. Моя невестка никогда не согласится на встречу с тобой, это исключено.
Выслушай меня, — попросила я.
Мег выслушала. И какое-то время сидела молча, после того как я договорила.
Хорошо, — сказала она. — Я посмотрю, что можно сделать.
Через несколько дней она позвонила мне домой:
Я говорила с Дороти. Это было нелегко, но она согласилась встретиться с тобой. Я не стала объяснять ей что к чему. В самом деле, я ничего не объясняла — сказала только, что это очень важно, чтобы вы встретились. Поверь мне, она крайне неохотно восприняла эту идею. Но я уговорила ее, сославшись на то, что у тебя к ней жизненно важный разговор. Только не рассчитывай, что это будет приятная встреча, Сара. Она по-прежнему считает тебя виновной во многих ее неприятностях.
Она права. Так и есть.
На углу Амстердам-авеню и 86-й улицы есть кафе. Сможешь быть там завтра в четыре? Я договорилась на работе, что уйду пораньше, так что посижу с Чарли и Кейт.
Я согласилась. На следующий день я пришла в кафе чуть раньше четырех. Заняла столик в дальнем углу. Заказала чаю, а потом долго размешивала в нем сахар в ожидании Дороти. Она опоздала на десять минут. На ней была простая твидовая юбка и блузка в горох. Она выглядела очень усталой — темные круги под глазами были еще заметнее из-за гладко зачесанных в пучок волос. Она села напротив меня. Не поприветствовала. Просто сказала:
Вы хотели меня видеть.
Спасибо, что пришли, — натянуто произнесла я. — Кофе?
Она покачала головой.
Что-нибудь еще? Чай? Горячий шоколад? Сэндвич?
Ничего. Вы хотели меня видеть. Я пришла. У меня минут двадцать, не больше.
Разве Мег не осталась с детьми?
Да, но у Чарли тонзиллит, и в половине пятого должен прийти педиатр. Так что давайте быстро.
Хорошо… — Я откашлялась, совершенно не представляя, с чего начать. — Мег говорила мне, что у вас большие трудности.
У моей золовки слишком длинный язык. Мои трудности касаются только меня, но не вас.
Я вовсе не хотела совать нос в ваши дела или быть назойливой. Просто… я бы хотела вам помочь.
Помочь? — глухо рассмеялась она. — Вы поможете мне? Нет уж, спасибо.
Я могу понять ваши чувства…
Я не нуждаюсь в вашем снисхождении, мисс Смайт.
Я вовсе не пытаюсь…
Тогда не надо затрагивать мои чувства. Я знаю, что я чувствую — и это злость. Злость оттого, что десять лет назад мне не хватило смелости сказать Джеку, что мы не должны жениться только по причине моей беременности. Злость оттого, что я жила в браке, где не было любви. И злость оттого, что не ушла от него сразу, как только он рассказал про вас.
Я никогда не подталкивала его к тому, чтобы он ушел из семьи.
О, это мне хорошо известно. Он говорил мне, что вы отказывались играть роль разрушительницы домашнего очага, что вы с таким пониманием относились к тому, что он должен сохранить семью, хотя так обожали его.
Я действительно обожала его.
Поздравляю. Он тоже был от вас без ума Я жила словно с влюбленным подростком. Даже не знаю, какого черта я это терпела.
Но почему же все-таки терпели?
Потому что был ребенок. Потому что меня так воспитали, что нужно жить со своими ошибками. Воспитали с верой в то, что респектабельность — это главное в жизни. И еще потому, что была глупой слабой женщиной, которой не хватило смелости осознать, что она могла бы прожить без мужа. И муж мой, в конечном итоге, тоже оказался глупым и слабым человеком, к тому же доносчиком.
Он так поступил только потому, что боялся потерять работу и лишиться возможности содержать вас с Чарли.
Не хотите ли вы сказать, что теперь защищаете его? Особенно после того, как сваляли дурака и отвергли его? В любом случае, ирония ситуации в том, что как раз из-за своего доноса он потерял все: вас, работу, меня на какое-то время…
Но вы же приняли его обратно…
Очередная слабость с моей стороны. Чарли очень скучал по нему. Я решила, что мальчику необходим отец.
А вам муж?
Долгое молчание.
Конечно, он был мне нужен. Я не любила его… но и без него не могла. А потом, когда он заболел… странная штука: как; мы иногда обнаруживаем в себе истинные чувства к человеку, но уже слишком поздно. Это было ужасно — видеть, как он угасает. Ужасно. И меня вдруг охватило отчаянное желание удержать его на этом свете. Любой ценой. Вот почему он поехал в Бостон — я слышала, что в Массачусетском госпитале есть специалист, который испытывает новые методы лечения лейкемии. Джек не хотел ехать — прежде всего потому, что знал, сколько это стоит, а денег у нас не было. Но я настояла. Мне так хотелось, чтобы он жил.
Выходит, вы все-таки любили его.
Она пожала плечами:
Со временем. Да, полюбила. Когда он наконец освободился от вас.
Я промолчала.
Он не виделся с вами после того, как вы вернулись? — спросила она.
Нет.
Вы говорите мне правду?
Да, — сказала я, изо всех сил стараясь, чтобы это прозвучало убедительно.
Я рада это слышать. Мне не хотелось, чтобы он снова с вами встретился. Потому что вы не заслуживали…
Она сбилась, начала рассеянно комкать бумажную салфетку.
Как же я вас ненавидела, — прошептала она. — А ненавидела по одной простой причине: у вас была его любовь.
Но я не сберегла ее.
Да, И признаюсь вам, я была так рада, когда вы его выгнали. Потому что подумала: она пожалеет об этом. Что и случилось.
Она отшвырнула смятую салфетку. Мы снова замолчали.
Я знаю, что у вас сейчас финансовые проблемы, — сказала я.
А вам-то что до этого?
Я бы хотела помочь вам.
Ни в коем случае.
Пожалуйста, выслушайте меня. Когда умер Эрик, я получила его страховку от Эн-би-си стоимостью сорок две тысячи долларов. Я вложила ее в акции. Теперь это стоит почти шестьдесят пять тысяч. Что я хочу предложить: я дам вам прямо сейчас восемь тысяч на оплату счетов за лечение и похороны. На оставшиеся пятьдесят семь тысяч я создам трастовый фонд в пользу Кейт и Чарли. Там будет накапливаться доход, который вы сможете использовать на оплату их учебы в школе, потом в колледже, ну и на прочие нужды…
Она перебила меня:
И что вы хотите за это?
Ничего.
Я не верю.
Это правда.
Вы действительно хотите дать мне и моим детям почти шестьдесят тысяч… без каких-либо условий?
Совершенно верно.
Но почему?
Потому что это справедливо.
А может, вы просто хотите очистить свою совесть?
Может, и так.
Она потянулась за следующей салфеткой и принялась комкать ее.
Значит, никакого подвоха? — спросила она.
Абсолютно.
Учтите, что я не объект благотворительности.
Это подарок, а не благотворительность.
А на что вы будете жить в старости, когда перестанете писать свои колонки?
У меня осталась приличная сумма после развода. Она тож вложена в акции. И когда-нибудь послужит мне хорошей пенсией.