Любуясь закатом, я мысленно возвращалась к Хорасу. Нет смысла отрицать, что он невероятно красив, сексуален и обаятелен. Только от одной его улыбки можно растаять; жаль, что он нечасто улыбается. Я бы любовалась его улыбкой вечно. А его накачанное тело просто сводит с ума. Так и хочется провести руками по его широким плечам и скрыться в этих теплых и крепких объятиях. Этот парень правда привлекал меня: хоть знакомы мы недолго, но к нему так и тянет, словно магнитом. Не знаю, симпатия ли это или что-то большее.
Мне нравится находиться в его компании, и я безумно благодарна Хорасу за ту поддержку, которую он мне оказывает. В голову сразу же закрадывается мысль, что хочется воспринимать его чуть больше чем просто другом. Но я не знаю, что он думает и есть ли у него хоть какие-то чувства ко мне. Может быть, он общается так со всеми девушками. И я до сих пор не знаю, чем закончился их вечер с Мелиссой. Он слишком скрытный и почти ничего не рассказывает. А я хочу узнать о нем больше, чтобы понять, что за чувства скрываются у него внутри.
Солнце постепенно уходило за горизонт, и краски на небе становились темнее. Легкий ветер ласкал кожу, а шелест деревьев создавал приятный шум и заставлял почувствовать себя спокойнее. Сбоку от себя я заметила приближающийся силуэт. Повернув голову, я увидела отца Хораса. Все мое тело моментально напряглось. Он сильно напоминал мне моего отца, и где-то глубоко внутри я побаивалась его. Хоть он и ведет себя по-другому, мне просто сложно привыкнуть и осознать это.
– Я присяду? – подойдя к качелям, спросил он.
– Да, конечно, – чуть прочистив горло, отозвалась я.
Он сел рядом и стал смотреть в небо. Напряжение во мне росло все больше и больше, а тишина, окружавшая нас, угнетала.
– Менсиа, не пойми меня неправильно, – начал он, и тревога начала стремительнее зарождаться во мне, – но я очень люблю своего сына и не хочу, чтобы с ним что-то произошло. Поэтому я хочу, чтобы ты отговорила его от того, что этот малец задумал.
– Мистер Кларк, я не понимаю, о чем вы говорите, – честно сказала я. Не знаю, дрожал ли мой голос, но пальцы рук моментально похолодели.
Он посмотрел на меня, но я не отрывала взгляда от уходящего заката. Мне казалось, что если я встречусь с его глазами, это напугает меня еще сильнее.
– Хорас рассказал мне о том, что происходит у тебя дома, и мне очень жаль. – В этот момент мой страх уступил место злости, я резко повернула голову и одарила его удивленным и злым взглядом, не в силах сдержать своих эмоций.
Я доверила это только Хорасу в надежде, что он сохранит мою тайну. Хоть он и рассказал только отцу, я не была готова к тому, что об этом узнает кто-то еще.
– Я не знаю, что он собирается делать, но я прошу тебя отговорить его, потому что для Хораса это не кончится ничем хорошим. – Он смотрел на меня тревожным, но твердым взглядом.
Я злилась на Хораса, но прекрасно понимала, что его отец прав и для парня это закончится плачевно. Я не хотела, чтобы он оказался в опасности из-за меня.
– Не знаю, что у вас за отношения, но думаю, что ты имеешь большое влияние на него, – продолжил отец Хораса, а затем наклонился чуть ближе. – Поэтому не дай ему совершить глупость. Если он не хочет слушать меня, то скажи ему ты.
– Хорошо. – Я кивнула. – Я поговорю с ним, но не уверена, что он послушается.
– Главное – поговори. – Отец Хораса встал с качелей. – Надеюсь, мы поняли друг друга, – произнес он, прежде чем вернуться в дом.
Облака на небе сгущались, а я сидела в полной растерянности. Холод окутывал с ног до головы, просачиваясь в душу. Это был не самый приятный разговор. Сейчас во мне бушевали совсем иные эмоции, не такие, как несколько часов назад.
Не знаю, сколько времени я просидела на этих качелях, но в комнату вернулась только тогда, когда небо уже было плотно укутано ночной темнотой.
Глава 15
Мы договорились с Менсией приготовить мамин любимый пирог на завтрак, так что проснулся я рано. Солнце за окном уже вовсю грело яркими лучами. Я встал с кровати, быстро умылся, надел домашнюю белую майку и спортивные шорты. Перед глазами до сих пор стояла картинка вчерашнего дня. Было ощущение, что я и сейчас чувствую сладкий и бесконечно дразнящий аромат кожи Менсии.
Не понимаю, что со мной происходит. Когда я вижу эту девушку, мне так и хочется коснуться ее непослушных волос и прижать ее к себе. Безумно хочу поцеловать ее, ощутить вкус розовых губ, узнать, как она целуется. Но я не должен влюбляться в нее. Я не позволю кому-либо снова растоптать мои чувства. И по-хорошему я не должен столько времени проводить с ней, однако меня словно магнитом тянет к Менсии. Но никаких отношений не будет: это слишком безрассудно. Скорее всего, нужно просто хорошенько повеселиться с какой-нибудь девчонкой, чтобы выбить из головы Менсию. И все будет так, как и прежде.
Я спустился по лестнице на кухню, Менсия уже была там. Она стояла ко мне спиной и, видимо, уже начала готовку. Я на мгновение залюбовался ею, прошелся взглядом по стройным изгибам, которые так и манили исследовать их руками. Я тряхнул головой, рассеивая туман в голове, и подошел к ней.
– Доброе утро, – воодушевленно произнес я.
Менсиа молча продолжила нарезать клубнику и даже не подняла на меня взгляд. Это было немного не то, чего я ожидал.
– Эй, Менсиа, Земля зовет. Прием. – Я слегка коснулся ее плеча, но она сразу же отодвинулась от меня.
– Не надо меня трогать, ладно? – холодно сказала она, отчего я немного опешил. – Лучше возьми сковородку и на маленьком огне растопи сливочное масло.
Я начал делать то, что она сказала, но постоянно бросал на Менсию взгляды. Она не отрывалась от своего занятия и не проявляла никаких эмоций, кроме отстраненности. Я не понимал, что успело произойти за вечер и ночь, и почему она так себя ведет.
– Я вчера сделал что-то лишнее во время стрельбы? – Хоть я и прекрасно чувствовал, что ей нравилось то, что происходило, я решил переспросить.
Менсиа подняла на меня укоризненный взгляд и достала из холодильника оставшиеся ингредиенты.
– Не знаю когда, но да, сделал, – ответила она, но понятнее мне не стало. Почему девушкам так сложно сказать прямо? Да, я злюсь, но ты сам догадайся на что. Я тебе ничего не скажу, а то так неинтересно.
– Менсиа, я не умею читать мысли. – Я закончил растапливать масло. – Можешь мне…
– Выливай масло в миску, – перебила она меня.
– Скажи мне норм… – снова попытался я, но она будто специально издевалась.
– Подай сахар, пожалуйста, – продолжала она перебивать меня.
Меня начинала злить эта игра, в которой я заведомо проигрывал.
Она добавила сахар, яйца, соль и еще какие-то непонятные ингредиенты, но они меня сейчас не волновали. Заботило больше то, что эта вредная Мартышка никак не хотела говорить мне, что произошло.
– Менсиа, просто скажи мне, что я сделал не так. Это же несложно. – Слава Богу, в этот раз я успел договорить.
Но она взяла миксер и начала перемешивать все ингредиенты в миске. Этот шум уже начинал меня раздражать. Менсиа молчала и, похоже, не собиралась мне отвечать. Прекратился этот ужасный звук достаточно скоро, что несказанно обрадовало меня.
– Зачем ты рассказал отцу про… – Она замялась. – Сам понимаешь про что.
– Так ты из-за этого на меня злишься?
– Да, из-за этого, Хорас. – Она подняла на меня глаза, в которых плескалась злость. Я впервые видел ее такой. – Я доверилась тебе, а ты сразу же рассказал все отцу. Зачем?
Менсиа влила в миску молоко и принялась за муку.
– Потому что, если ты помнишь, я кое-что пообещал, – ответил я, все еще немного удивленный ее поведением. – И я просил помощи у отца, чтобы поступить разумнее, но он отказался, а значит, я сделаю это сам.
– Что ты хочешь сделать? – резко спросила Менсиа, и ее взгляд изменился. Он стал мягче, и помимо злости в нем появилось что-то еще.
– Неважно, – проговорил я. – Прости, что рассказал отцу, я хотел как лучше. И можешь не переживать, он не будет распространять это.
– Хорас, как это «неважно»? Все, что ты сделаешь моему отцу, обернется против тебя, как ты этого не понимаешь? – В ее голосе проскальзывали истерические нотки. Она переживала, я видел и чувствовал это.
– Я все понимаю. – Я старался показать максимальное безразличие. – Не переживай, ладно?
Она вскинула руки и приложила их ко лбу. Не знаю, что Менсиа думала обо мне. Я понимал, что идти против такого человека, как ее отец, – то же самое, что подписать себе смертный приговор. Но я хотел защитить ее во что бы то ни стало. Хотел отчетливо донести до этого ублюдка, что поднимать руку на женщину – это слабость и неуважение к самому себе. Скорее всего, Менсиа поняла, что отговаривать меня бесполезно.
– Смажь форму маслом и обсыпь мукой, – только и сказала она.
– Без проблем.
Пока она снова перемешивала содержимое в миске, я сделал то, о чем, она попросила. Слышался только звук миксера. Между нами воцарилось напряженное молчание. Не так я представляла это утро. Менсиа вылила тесто в форму и начала распределять по нему клубнику. Я протянул руку и умело выхватил пару кусочков из миски. Она оказалась настолько сладкой, что хотелось еще и еще, и я снова хотел проделать эту махинацию, но Менсиа легонько шлепнула меня по руке.
– Непослушным мальчикам много вкусного не полагается, – с усмешкой сказала она.
– А послушным девочкам полагается? – игриво спросил я.
– Не знаю, – пожала она плечами и соблазнительно улыбнулась, закидывая себе в рот один кусочек клубники. – Я с ними не тусуюсь.
– Ах да, на байках разъезжают только плохие девочки. – Я обвел ее изучающим взглядом, который случайно задержался на глубоком вырезе топика.
– Мои глаза немного выше, Хорас, – сказала она, смеясь.
– Не переживай, я помню, – быстро ответил я, возвращая взгляд к вкусной клубнике, которой почти не осталось.