Лишь через час мне удалось вытянуть из нее подробный рассказ о том, что происходило в замке с момента моего выпадения из реальности.
Глава 22
Как выяснилось, напрасно я подозревала свою бабулю в намерении загрести жар чужими руками. Не понимаю, как я вообще могла в ней сомневаться. Если бы не опасение стать Мартелю помехой, она ни за что не отпустила бы его в замок одного. А трусливое невмешательство магов стало для нее не меньшей неожиданностью, чем для меня.
— И что же, все то время, что нас убивали в замке, они просто ждали и ничего не делали? — уточнила я мрачно, мысленно рассылая проклятия в адрес трусливых магов. На разнообразие не скупилась, чтобы одинаковые симптомы не навели пострадавших на верную мысль о неслучайном характере постигших их несчастий.
— Да не старайся ты так, — усмехнулась бабушка, почесывая отрастающий гребень Либби. Дракошка растеклась у ее ног чешуйчатой лужицей и млела от ласки, на время позабыв даже о еде, а ведь еда для растущих драконов — это святое. — Я уже обо всем позаботилась,
— произнесла ведьма с таким предвкушением, что я на миг пожалела несчастных магов и на всякий случай отозвала свои проклятия из опасения, как бы чего не вышло.
Мы сидели в увитой плющом беседке за накрытым столом и впервые за долгое время наслаждались тишиной и покоем. Удивительно, но нас никто не тревожил. Немного царапало душу недовольство герцогом. Мог бы прислать посыльного осведомиться о моем здоровье, если уж не счел нужным явиться сам.
— Так вот, мы стояли, напряженно вглядываясь в проклятый замок, ожидая невесть чего, — продолжила свой рассказа бабушка, — а в нем ничего не происходило. То есть это мы все так думали, что у вас ничего не происходит. Да мы и предположить не могли, что некромант вот так сразу с порога возьмется проводить ритуал, который требует многочасовой подготовки. Впрочем, не думаю, что это что-либо изменило, даже знай мы об истинном положении дел. Если уж быть откровенной, то магов трудно в чем — то винить. Они повели себя очень разумно. Бесчувственно? Да. В высшей степени неблагородно? И это тоже. Однако трусами их не назовешь. Они ведь явились на зов Мартеля и собирались все вместе навести тут порядок. Лорд Навье сам нарушил их планы.
— Ты что же, пытаешься их оправдать? — поразилась я логическим вывертам бабушки.
— Не оправдываю, а пытаюсь быть объективной, — бабуля наставительно подняла вверх указательный палец. — Однажды и ты можешь оказаться перед нелегким выбором — геройски, но глупо погибнуть, или, проявив разумную осторожность, выжить.
— И прослыть трусом, — поддакнула я с умным видом.
Бабуля вспыхнула от негодования. Не иначе приняла мои слова на свой счет. Как ни крути, а она ведь тоже отсиживалась в кустах вместе с магами.
— Да как ты смеешь! — вскричала она. Но тут же взяла себя в руки, холодно заявив: — Считаешь, мы были не правы?
Я задумалась, впервые попытавшись взглянуть на ситуацию со стороны, и нехотя признала:
— Вы верно поступили, что не сунулись очертя голову в логово некроманта. Но это не умаляет самоотверженности Мартеля. Хотя и ему было бы лучше остаться за охранной чертой. Мне, как ты понимаешь, ничто не угрожало. Я могла в любой момент покинуть пределы замка, и лич меня бы не остановил. Он вообще не подозревал о моем присутствии.
— Тогда мы об этом даже не догадывались. И ты тоже права, мальчик показал себя истинным лордом. Не зря его так любят в народе. Уверена, он будет тебе хорошим мужем.
При слове «мальчик» я подавилась чаем. На мой взгляд, лорда Навье даже юношей уже нельзя было назвать, но у бабули на все имелось свое мнение, оспаривать которое я не стала. Уж очень хотелось услышать, что было дальше.
— Когда над нами пронесся ужасный рев, у нас волосы встали дыбом, а когда в замке начала рушиться крыша, я все поняла. Но что толку? К тому времени Либби уже скрылась из виду. Думаю, маги тогда так и не поняли, что происходит, настолько шокированными они были. Все пытались укрепить охранное плетение, которое рассыпалось буквально у нас на глазах. Выкладывались они, надо признать, по полной. Многие из них уже еле держались на ногах. Если бы не укрепляющие зелья, случайно обнаруженные в моей сумке, трагедии было бы не избежать.
Как же случайно. Так я и поверила. Бабушка и меня приучила таскать с собой наиболее востребованные зелья. Мало ли что и в какой момент может понадобиться.
— А что было потом?
Я уже ерзала на стуле от нетерпения, желая, чтобы бабуля поскорее перешла к самому главному.
— А потом начался сущий кошмар. Тут уж и я, признаюсь, перетрухнула, — бабушка нервно хихикнула, а Либби вдруг горделиво выпрямилась, понимая, что речь сейчас пойдет о драконах.
— Когда небо вдруг потемнело, мы все решили, что это Тьма ворвалась в наш мир, и мы все обречены. У магов как-то сразу опустились руки, а в глазах застыло выражение такой безысходности, что даже мне стало не по себе. «Говорил же я ему, не стоит туда ходить»,
— молвил один из них. Остальные хранили молчание, от которого у меня мороз пробегал по коже. А потом я поняла, что мне действительно холодно, но не от охватившего всех уныния, а от поднявшегося ветра, почти что бури. Помню, как посмотрела ввысь, да так и застыла с поднятой вверх рукой. По небу плыли драконы. Десятки, сотни летающих ящеров, заслоняли собой даже солнце. И все они стремились к одной цели — проклятому замку, откуда донесся до них зов о помощи.
Либби согласно курлыкнула и потерлась мордочкой о мои колени. Я, увлеченная рассказом, даже не заметила, как она переместилась ко мне поближе.
— Это было что-то невероятное, — продолжала рассказ бабуля, — только представь, как десятки драконов когтями и зубами разносят остатки кровли, в то время как остальные выжигают огнем ту зеленую гадость, что разъедала защитное плетение. Правда, купол при этом тоже не устоял, но это было уже не важно. Потому что пока мы следили за плюющимися огнем драконами, те, что взламывали покрытие, успели проникнуть внутрь. И вот тут громыхнуло по-настоящему. Я даже оглохла на какое-то время, а потом и ослепла, как и все маги. Это случилось, когда из замка вырвался вдруг нестерпимый поток света. Он был такой силы, будто там, внутри взорвалось солнце.
Бабушка с трудом перевела дух. Воспоминания о пережитом давались ей нелегко. Зато Либби стала как будто на голову выше. Ее распирала гордость за свою стаю. Это я понимала. И потому с чувством произнесла:
— Огромное тебе спасибо, малышка. И драконам твоим спасибо. Если им нужна будет помощь ведьмы, они всегда могут на меня рассчитывать, — заверила я ее, ничуть не сомневаясь, что слова мои будут переданы драконам по мыслесвязи практически мгновенно.
С моей стороны было величайшей глупостью предположить, что такие умные и всевидящие существа, как драконы могли проглядеть драконенка. Они просто позволили Либби сделать свой выбор, но ни на минуту не оставляли ее без присмотра. Все время крутились где-то поблизости, чтобы в случае опасности прийти ей на помощь.
— Он слишком долго пребывает в беспамятстве.
Голос говорившего доносился будто сквозь толщу воды. Булькающие звуки с трудом передавали смысл сказанного. Не сразу, но до Мартеля дошло, что кто-то тут болен, причем его состояние вызывает тревогу. Он дернулся было помочь, поделиться с несчастным силой и не смог этого сделать. Тело его не слушалось. Вместо железных мышц и крепких сухожилий под кожей бесформенной массой разливалась субстанция, похожая на кисель. От костей, кажется, тоже ничего не осталось.
Стоило только представить, во что он теперь превратился, как Мартеля немедленно пробрал холод. Субстанция внутри него тоже заледенела, сдавив его сердце в морозных оковах. И без того редкое сердцебиение замедлилось еще больше.
Какое-то время лорд Навье прислушивался к себе, терпеливо высчитывая частоту сердечного ритма. Она составила менее десяти ударов в минуту, что, насколько он помнил, являлось одним из проявлений магической комы. Однако то, что он уже начал осознавать себя, давало надежду на скорый выход из зыбкого состояния между жизнью и смертью.
И все же до полного исцеления могли пройти месяцы и даже годы. Мартель не мог позволить себе разлеживаться в постели так долго. На его плечах лежала большая ответственность, передать которую было некому. Как ни печально, но не было у герцога Навье достойного преемника. Не нашел, не приблизил, не воспитал. Все думал, что еще будет время. Втайне надеялся, что однажды у него появится сын, которому он и оставит это беспокойное наследство. Пока не сложилось. Но это только пока.
Перед мысленным взором Мартеля пронеслась череда встреч с одной взбалмошной ведьмой, и комок льда в груди стал значительно меньше. А когда он представил ее смеющиеся глаза — ярко зеленые с золотистыми искорками, то почувствовал, как кровь вновь заструилась по жилам. Она ведь вновь умудрилась его спасти. Хотя одним богам известно, как ей удалось это сделать. Все что он помнил, это сгущающуюся над ним Тьму и голос, приказывающий ей отступиться.
Слабая улыбка коснулась мужских губ. Только Абелии могло прийти в голову вытворить такое. Скорее всего, Тьма настолько опешила от ее дерзости, что и впрямь отступилась.
Мартелю вдруг стало весело и так легко, что он впервые за долгое время вдохнул полной грудью. Сердце радостно встрепенулось и застучало как надо — четко и размеренно, как у здорового человека.
В комнате продолжали разговаривать двое. Они спорили, горячились, предлагая все новые способы лечения. Некоторые из них вызывали у Мартеля нешуточное беспокойство. Нужно было немедленно заявлять о своем пробуждении, пока по его ауре не потоптались эти двое. Удивительно, как с их тягой к экспериментам он до сих пор еще жив.
Ожидаемо, голос плохо ему повиновался, но главное, ему удалось привлечь к себе внимание.
— Пить, — просипел он, изо всех сил напрягая саднящее горло.