– Мы изучили переданные нам магические оттиски и готовы огласить решение верховного совета. – Только я обрадовалась, что не придется проходить через обряд, как старший их группы предупредил: – Девушка должна магически подтвердить свои слова.
Все мои надежды с треском разбились об необходимость помочь другу.
– Почему бы и нет? – улыбнулась дозорным, пряча за улыбкой неуверенность. Мало ли что мог узнать от меня Князь. То, что привязка будет на нем, я не сомневалась, он – глава рода, его слово нельзя оспорить.
Стоило мне дать согласие, как на меня накатила внезапная усталость. Князь с Зиги не тратили время даром и подготовились к ритуалу. Мое согласие дало толчок к началу, став своеобразным запуском.
Дальше события развивались будто через призму сна.
– Доверься! Испей! Чашу расколи… – Князь произнес первую строчку заклинания связи… и в этот момент старший патрульный остановил его. Маяковский настоял, что связь со мной должен построить Драгомир – совет хорошо знаком с ним и доверяет ему. Велимир не возражал и уступил место брату.
Драгомир взял мои похолодевшие ладони в свои и исходящее от него тепло начало проникать в каждую клеточку моего напряженного тела.
– Доверься, испей, чашу расколи… – отрывисто и в то же время мягко зазвучал его голос,– …осколки разотри и воедино собери.
На меня будто опустился полог тьмы. Я почувствовала себя летящей в пустоту, и только голос Драгомира был моим ориентиром:
– Цветочек, я не позволю тебе заблудиться.
Доверившись ему, сквозь окружающую меня тьму я мысленно потянулась к еле виднеющейся тоненькой серебристой ниточке. Темнота постепенно отступила, являя мне обеспокоенное лицо Драгомира.
– Умница, – похвалил он меня и за этим последовал нескончаемый поток вопросов. О чем бы ни спрашивал Драгомир, это, так или иначе, касалось Гведора и Зиги. Я старалась предельно честно отвечать на вопросы. Даже пришлось неохотно выложить, как похитила королевича, как прятала его и скрывала, от сокурсниц. Не смогла умолчать и о его попойке с Пиноккио и Петрухой. Не знаю, чем бы закончились мои откровения, не прерви нас Зиги.
– Понятно, что я смог приспособиться и не бедствовал, – пробормотал он, скорее всего опасаясь, что я выдам его нынешних друзей. Водяного с лешим могли и прогнать за их увеселительные сборища.
Или Зиги рассчитывал напоследок покутить с ними?
Едва мысль появилась в голове, как я чуть ее не озвучила, в последнюю секунду прикусив язык.
Вот кислые оладушки! А меня ведь даже никто не спрашивал. Какая ж сила у Драгомира!.. Пришлось сцепить зубы, чтобы только не проговориться.
Легонько тряхнув меня за плечи, Драгомир нахмурился и громко произнес:
– Закончили.
«Закончили – так закончили» – обрадовалась я, готовая умчаться, пока не наговорила лишнего.
Готова-то я была, но вот ноги отказывались меня слушаться – они были, как ватные. Резко развернувшись, сделала пару шагов, и покачнулась. Точно бы полетела носом обследовать ковер, не удержи меня за талию Драгомир. Легко подхватив на руки, он опустил меня на диван, а сам, опустился рядом. Его теплая рука легла на мой прохладный лоб, и я почувствовала, что меня будто изнутри сковывает холод.
– У тебя магическое истощение, цветочек, – немного встревожено произнес он.
Веки налились свинцом и, положив голову на плечо Кощея, я закрыла глаза. Я чувствовала, как тепло от его пальцев проникает в меня. Значит, мне не показалось. Драгомир подпитывал мои скудные магические зачатки.
– Гведор, правитель Элиграда, верховный совет признал вас виновным. Взять под арест, – распорядился старший патрульный.
Я не видела, что происходит в кабинете, зато услышала взбешенный рев Гведора, звук опрокинувшегося стула, тяжелые шаги. Я не смогла разобрать слов, но по интонации старшего патрульного поняла, что он отдавал приказы. Вспышка глухим эхом донеслась до меня и что-то рухнуло на пол. С трудом открыв глаза, я убедилась, что этим «чем-то» оказался Гунтур. Его стеклянные глаза смотрели прямо в потолок.
– Он мертв? – я удивилась тому, как тихо прозвучал мой голос.
– Осужденный погружен в изматывающий сон, – прояснил патрульный.
– А как быть с виселицей… или что там у вас?..
Я не могла так быстро забыть Гведору убийство отца друга. Не нужно было ему трогать Зиги. Пусть теперь расплачивается. Жизнь за жизнь.
– Из изматывающего сна не выходят. Смерть наступает медленно, разъедая душу, подбрасывая самые страшные кошмары. То, чего пленник больше всего боится, – спокойно произнес старший патрульный.
Маяковский пробормотал какое-то заклинание и начертил в воздухе пентаграмму вызова портала. Пространство разрезал темный зев портала.
– Заносите, – приказал он.
Длиннобородый патрульный вытянул перед собой руки, и тело Гведора медленно поднялось в воздух, будто поддерживаемое невидимой доской. Страж сделал несколько шагов к порталу, и тело предателя поплыло к зияющей темной воронке.
Загнав спящего Гведора в воронку, патрульный остался стоять рядом, другой его товарищ встал напротив.
– Изматывающий сон хуже смерти, – шагнув в портал, напоследок сказал Маяковский.
Портал схлопнулся и мне захотелось точно так же закрыть свои уставшие глаза. Хотела поздравить друга с победой над изменником, а вместо этого закрыв глаза начала погружаться в сон.
– Пройдемте на стену, Ваше Величество, – почтительно произнес Князь.
– Я не оставлю Миру, – воспротивился королевич… нет, король, правитель Элиграда!
– О ней есть, кому позаботиться, – возразил Драгомир и наконец, убрал руку с моего лба. Слабость снова, накатила на меня, но уже правда не с такой силой.
– Сообщите мне, когда она проснется, – услышала я сквозь дремоту Зигуриуса.
– Вам непременно доложат, – пообещал ему князь. – Пройдемте на стену. Ваш народ ждет своего повелителя, и я различила удаляющиеся шаги, приглушенные ковром.
– Тебе нужно отдыхать, цветочек, – произнес заботливо Драгомир.
Почувствовав, как он нежно руками обхватил мою ладонь, провалилась в восстанавливающий сон.
ГЛАВА 34
Проснулась я в своей кровати в одежде для верховой езды, что была на мне накануне. Спальню заливало солнце, на прикроватной тумбочке стоял остывший поднос с ужином. Рядом лежала записка. Перевернувшись на живот, подползла к тумбочке, взяла записку и, перекатившись обратно на спину, развернула ее.
«На случай, если ты проснешься и проголодаешься». И в нижнем правом уголке, размашистым каллиграфическим почерком было выведено: «Драгомир».
Я невольно улыбнулась.
Мне хотелось петь и танцевать, но мешала слабость. Вместо этого спустив ноги с кровати, лениво потянулась и подошла к сундуку.
– Дружочек, откопай мне из своих закромов платье, – попросила его и погладила по крышке.
Сундук не торопился исполнять мою просьбу, и тогда я добавила:
– Пожалуйста!
В сундуке загрохотало, крышка откинулась, и на ней повисло желтое, как поляна одуванчиков, платье, обтянутое белоснежным кружевом. На дне сундука отыскались бежевые туфли на невысоком каблучке. Схватив вещи, промчалась в ванную. Мне не терпелось поскорее переодеться и встретится с Драгомиром.
В ванной провела добрый час. Я только голову три раза помыла, подумав, что лишним это точно не будет. Найдя на полке баночки с кремообразными растирками, всеми по очереди обмазала себя, чтобы кожа наверняка засияла. Вот только после одной из таких обтирок кожа так щипала, что пришлось снова принимать душ… После этого ограничилась лишь теми растирками, что успела опробовать.
Натянув в платье, я подошла к зеркалу. На тонких бретельках, оно казалось невесомым, а рукава-фонарики кокетливо свисали с плеч. Туго обтягивающий грудь лиф платья не давал спокойно вздохнуть, но зато какой изящной выглядела моя талия. Развевающаяся юбка, украшенная по подолу оборками, доходила до колен, открывая стройные ноги.
Туфли на небольшом, зато устойчивом каблучке удобно сидели на ноге.
Крутанувшись на месте, я с восторгом лицезрела, как взметнулась юбка, открыв ноги, и опустилась обратно.
После магического истощения я не рискнула использовать магию, чтобы уложить волосы в прическу, поэтому просто собрала в два хвоста. Подкрасив губы и ресницы, я подмигнула своему отражению.
В спальне на второй прикроватной тумбочке меня ждал поднос с завтраком. Видно, Петруха расстарался, кроме хозяев только у него одного имелся доступ во все спальни. Аромат свежеиспеченных булочек приятно щекотал ноздри. В животе заурчало. Завладев подносом, заставленным тарелками с разными вкусностями, устроилась в кресле и только потом заметила записку, придавленную кружкой с кофе.
Бумага была другой, менее плотной. Подталкиваемая любопытством, я развернула записку.
«Завтрак для принцессы! Зигуриус». Внизу приписка: «Я вчера приносил тебе ужин, но Кощей, разрази его гром, опередил меня. Зато с завтраком я его уел!». Читая ровные, изящно выведенные строчки, я чуть ли не воочию видела, как одновременно радовался и злорадствовал друг.
На краю подноса лежал кругляш, завернутый в бумагу – печенье с посланием. Решив оставить его на потом, я неторопливо схомячила весь завтрак. Сытая и довольная, прихватив кругляш, я поднялась и, вернув поднос на тумбочку, прошла к двери.
Надо было проведать хранителя, а там, глядишь, и Драгомира встречу.
Спускаясь по лестнице, я кивала и улыбалась всем встреченным девушкам. Некоторые Ежки отвечали улыбками, но чаще с кислой миной отворачивались.
В холле мне навстречу попалась Рыжая. От моей улыбки ее перекосило. Обойдя меня, она устремилась к лестнице с таким видом, будто за ней гналась стая василисков.
Заметив у окна Борислава, расставляющего в вазе цветы, я направилась к нему.
– Доброе утро! – поздоровалась с управляющем, искренне считая, что утро доброе.
Рука мужчины со стеблем замерла над вазой, и он поднял на меня глаза:
– Здравствуйте, мисс. Чем могу служить?