северянах. Хотя временами они смешиваются и заключают браки с жителями восточных пригородов. — Она горько вздохнула, вздрогнув от налетевшего с моря порыва холодного ветра. — И мы все вернемся к началу.
— Неправда. Мое будущее не имеет ничего общего с историей моей семьи.
— Джози, неважно, согласна ты с этим или нет, а идешь учиться на юриста ты именно из-за своего отца. Даже на расстоянии он все равно умудрился крупно повлиять на твою судьбу.
Солнце окончательно скрылось за облаками, и мы теснее прижались друг другу в поисках тепла.
— Тоскливо мне как-то от твоих слов.
— Тебе-то? Это я не могу определиться, чем заняться по жизни, — жалобно протянула подруга.
Поднявшись на ноги, мы направились к лестнице, ведущей к главной дороге.
— А не хочешь быть копом? — предложила я.
Она метнула в мою сторону кислый взгляд.
— Твой кузен уже решил им стать. Наверняка подумает, что я пошла только из-за него.
Мы дружно захохотали и, пытаясь смахнуть летевшие в лицо волосы, пару шагов прошли спиной вперед.
— Знаешь, что? Я бы не прочь примкнуть к цирку, — заявила Ли. — Загорелась этой идеей с тех самых пор, как прочитала «Цирк мистера Галлиано» Энид Блайтон.
— А как тебе карьера журналиста?
— Они извращают слова и печатают всякую муть.
— Стюардесса?
— Драят сортир на борту.
— Учительница?
— Ненавижу детей.
— Ну а кем бы ты стала работать в цирке?
— Гадалкой, — заявила она, повязывая галстук вокруг головы. — Предсказывала бы всяким мажорам, что фондовый рынок обрушится, и наблюдала, как они с ума сходят.
— Погадай же мне, о мадам Ли, — напыщенно предложила я.
Схватив меня за руку, она взглянула на мою ладонь.
— Ты, дорогая Джозефина, отправишься колесить по миру в поисках любви и непременно найдешь ее.
— Где же? В Риме? Париже? Нью-Йорке?
— В Редферне. Он сделает тебя счастливой и подарит десяток бамбино. С этим мужчиной ты продолжишь свой род, и весь мир последует твоему примеру, начнется массовое смешение народов. Люди назовут это «методом Алибранди», и ты прославишься.
— С Джейкобом Кутом? Да иди ты.
— Он там в кафе таращился на тебя как ненормальный. Боже мой, Джоз, завидно вообще-то. Парень — мечта. Не предъявляет никаких претензий. Да он единственный, кто не станет терпеть твои мелодрамы.
— Мелодрамы? Ну спасибо.
— Джоз, поверь, — сказала Ли, когда мы остановились у вершины ведущей к дороге лестницы. — У тебя куча проблем, не спорю. Но все они, по сути, незначительные и вырастают лишь в твоей голове. Твои проблемы растут из-за таких незначительных личностей, как Карли, Ива-крапива и Сера, которые подпитывают, понимая, какое значение ты им придаешь.
Взглянув на подругу, я с улыбкой кивнула, и мы обменялись короткими смущенными объятиями.
После того как мы разошлись каждая своей дорогой, я села на автобусной остановке и разболталась с лучшим другом моего кузена Роберта, учившегося в школе святого Антония. Вскоре прибыл его автобус, и не успела я опомниться, как рядом на скамейке очутился Джейкоб Кут.
— Кто это был? — сердито прошептал он.
— Джейкоб, отвянь. Знаешь, как Анна расстроилась? Ты даже не представляешь, какая она ранимая.
— Прости, — сказал он, хватая меня за руку. — Слушай, давай начнем все сначала.
Я заглянула в его ясные зеленые глаза, которые всегда, даже когда порой вид Джейкоба оставлял желать лучшего, лучились теплотой и искренностью. А глаза, как говорила мне мама, никогда не обманывают.
— Ты в итоге посмотрел фильм тем вечером? — недовольно поинтересовалась я.
— Нет, подцепил одну девицу и кувыркался с ней до утра.
Я смерила его серьезным взглядом, прекрасно понимая, что он говорит неправду.
— Ты ведь это хочешь от меня услышать? — спросил Джейкоб.
— Не совсем.
— Я ушел домой, — мягко ответил он. — Довольна?
Я старательно смотрела куда угодно, только не него, и Джейкоб, подавшись ближе, неторопливо поцеловал меня в губы.
— Еще один шанс, — попросил он. — Мы оба погорячились, и я наговорил много лишнего. Больше не буду, голову даю на отсечение.
— И никакой лжи?
Он снова меня поцеловал, и я стыдливо оглянулась по сторонам.
— Люди увидят, — сказала я, отодвигаясь. — Мы же сидим посреди остановки.
Взяв меня за руку, он с довольным видом сжал ее.
— Тебе придется еще раз наведаться к нам и обелить себя в глазах моей мамы, — честно сообщила я. — Ты ее совсем не впечатлил.
— Один раз я через это прошел, — пожал плечами он.
Я торопливо обняла его, заметив приближение автобуса.
— Встретимся завтра в «Харли» в полпятого.
— У меня работа.
— Черт, — ругнулся он. — А после работы?
— Не могу.
— Может, прогуляешь урок?
Я взволнованно оглядела округу. Не хотелось встречаться тайком от мамы, однако увидеть Джейкоба в другое время у меня просто не получалось.
— Ива-крапива бы так не поступила.
— Ты не Ива-крапива. Джозефина, прекращай строить из себя святошу.
Закрыв лицо руками, я покачала головой.
— Хорошо. В пятницу утром в полдевятого у Кругового причала.
Мне польстило, каким радостным выглядел Джейкоб. Староста средней школы имени Кука, лидер среди одноклассников и выбранный самым сексуальным парнем по итогам голосования бунтарской школы святой Марты — и он обрадовался, что я согласилась пойти с ним на свидание.
На этот раз он быстро чмокнул меня в губы и вскинул глаза на остановившийся рядом автобус.
— Буду ждать.
Я поднялась в автобус и остановилась, дожидаясь пока стоящий передо мной пассажир расплатится с водителем.
— Я свожу тебя на ту киношку про гордость, — крикнул Джейкоб.
— «Гордость и предубеждение», — откликнулась я. — Очень романтичный фильм.
Я заняла место, улыбаясь во все тридцать два зуба, а в голове крутилась мысль: может, в моей жизни и появится что-то интересное, о чем можно будет раскаяться на следующей исповеди.
Глава шестнадцатая
В пятницу я прогуляла уроки и поехала с Джейкобом в Мэнли. Глупо, конечно, было надевать при этом школьную форму, но тогда я думала только о том, как встречусь с ним, и всё остальное меня не заботило. Он ждал меня у причала, и мне чуть не стало плохо, когда я его увидела. Понимаете, он же первый прошел проверку. Обычно, если мне нравится парень, стоит ему ответить взаимностью, как я тут же к нему охладеваю. А когда Джейкоб мне подмигнул, мое сердце растаяло.
— Думал, ты не придешь. — Он зажег сигарету и обнял меня за плечи.
— Я тоже так думала.
Он заплатил за оба билета на паром, и я ему позволила — не хотелось сразу начинать спорить, мол, я сама за себя плачу.
День выдался совершенно замечательный. Иногда прямо посреди зимы случаются прекрасные дни, и пятница оказалась именно такой. Солнце ласкало нам лица, у гуляющих вокруг был счастливый вид, на пирсе выступали уличные певцы и танцовщики. Самый прекрасный день в моей жизни.
Коротко рассказать о Джейкобе очень трудно. Иногда он мычит что-то несуразное и будто не понимает, о чем я говорю, а иногда он очень красноречив, и я не могу понять его. Иногда он грубоватый парень, которого легко представить в драке, а иногда настоящий добряк, тот, кто улыбается младенцам и переводит старушек через дорогу. Он курит травку, пьет, и, думаю, много с кем переспал, но, с другой стороны, он по-настоящему любит свою семью и уважает других.
Он выглядит хулиганом из-за своих волос, серьги и дикого взгляда, но улыбка у него теплая и искренняя. И никогда не бывает фальшивой.
Пообедали мы на пляже, ели картошку и рыбу в кляре из бумажного пакета.
— Мама водила меня на пляж, когда я был маленьким. — Он лежал на песке, закинув руки за голову.
— А мы каждый год ходили на пляж на следующий день после Рождества, вместе с родственниками бабушки. — Я засмеялась, вспоминая. — Видел когда-нибудь большую итальянскую семью на пикнике? Они приносят не колбасу. Нет, у них с собой остатки вчерашних спагетти, шницели, баклажаны и прочие яства. Я завидовала детям австралийцев, с их простыми бутербродами: мясо и хлеб.
— А австралийцы с мясом и хлебом наверняка завидовали тебе.
— Конечно. Хорошо там, где нас нет, и всё такое, — согласилась я.
Я легла на песок рядом с ним, и на какое-то время воцарилась тишина.
— Ты сильно скучаешь по маме?
— Ага. — Он закрыл глаза. — То есть это давно случилось, но иногда я думаю о ней. Наверное, больше всех скучает моя сестра, Ребекка. Она девчонка, и они много говорили друг с другом.
— Сколько ей сейчас лет?
— Двадцать четыре, кажется. Она замужем за Дарреном, он недавно купил автомастерскую, в которой работал последние года два, и у них только что родился ребенок. Раньше она работала в университетской библиотеке и носила только черное. Папа это ненавидел.
Я рассмеялась, подумав о своей маме.
— Значит, вы живете только вдвоем, ты и отец?
— Большую часть времени. У нас часто бывает папина подружка Эйлин, помогает, потому что мы ничего не смыслим в готовке, уборке и так далее.
— Они помолвлены?
— Нет, конечно! С какой стати?
Я пожала плечами:
— Наверное, просто культура разная. Ну то есть итальянки вообще не живут со своими бойфрендами, если только они не бунтарки.
— Твоя мать была итальянкой-бунтаркой?
— Мама была наивной итальянкой. Она родила меня не потому, что хотела что-то доказать. Она родила потому, что... — я снова пожала плечами. — Даже не знаю, но тогда так, как она, не поступали.
— А если бы она была вдовой, муж умер, жила бы она с кем-нибудь или вышла бы снова замуж? — спросил он, приподнявшись на локте.
— Честно? — тихо спросила я. — Итальянки, те, кто постарше, лет по сорок-пятьдесят, не выходят замуж второй раз. А мужчины, конечно, женятся. Они не могут обойтись.
— Обойтись без чего?