— Они не говорили, что вы их субсидировали…
— По моей просьбе. Теперь, зная, на что способен Кобра, вы понимаете, почему я так волнуюсь о вашей безопасности. Кобра сделает все, что в его силах, чтобы никто не смог найти Атлантиду, и у него есть значительные ресурсы. И влиятельные друзья по всему миру.
— Кто, например?
— Возможно, вам лучше этого не знать. Что касается артефакта: если слова Волгана — правда, то вы должны подтвердить его подлинность, прочтя текст. И просто представьте себе, — продолжил Фрост с некоторой театральностью, — вы получите возможность держать в руках реальный предмет из Атлантиды!
— Если он подлинный.
— А определить это сможете только вы.
Нина взвесила его слова. Ее по-прежнему не радовала мысль о поездке в страну, открыто враждующую с Западом и американцами, но она и прежде бывала в экспедициях в не особо дружественных странах, а приз, который ожидал ее в случае успеха, превосходил по ценности все, что ей до сих пор доводилось находить.
Кроме того, как сказал Фрост, она поедет не одна.
И если она решит не ехать, то что тогда делать? Возвращаться в Нью-Йорк, где ей отказали в финансировании и где ей постоянно придется оглядываться, чтобы убедиться — люди Кобры снова не охотятся за ней?
— Хорошо, — решилась она. — Я согласна. Итак, когда едем?
Фрост улыбнулся:
— Как только будете готовы.
— Мне нравится ход ваших мыслей, — сказала Нина, улыбнувшись в ответ. — Атлантида ждала одиннадцать тысяч лет, но это вовсе не означает, что мы должны ждать.
— Тогда, — подытожила Кари, — давайте приниматься за дело.
Глава 4
Иран
Нина, поморщившись, потерла плечо:
— Еще болит.
— Вы ведь не хотите подхватить какую-нибудь страшную восточную болезнь, не так ли? — весело проговорил Чейз. — Лучше уколоться, чем потом жалеть.
— Это я знаю. Просто противно, вот и все. — Вакцинация была неприятной частью их договора и проводилась в стерильных условиях биолаборатории. Хоть прививка и была менее болезненной, чем другие, которые ей приходилось терпеть в прошлом, но крошечная капелька крови долго не подсыхала.
— Это ерунда! Господи, если бы видели шприцы, с которыми мне доводилось встречаться в САС! Иголки вот такие здоровые. И вы не представляете, куда они их втыкали.
«Гольфстрим», направляясь в Иран, только что пролетел над Черным морем и Турцией. Он полетел из Норвегии не по прямой, а сделал крюк — в Праге к ним подсел еще один пассажир. Таким образом, в самолете, помимо Нины, Чейза и Кари, усевшейся перед компьютером в конце салона, был еще один мужчина, которого Чейз представил как Хьюго Кастилля. По тому, как они подшучивали друг над другом, было видно, что это старые приятели.
— Да, мы с Эдвардом давно знаем друг друга, — подтвердил длиннолицый энергичный европеец. «Француз», — определила Нина по акценту. — Участвовали во многих натовских операциях. Совершенно секретных, — добавил он, притронувшись к своему длинному носу.
— Значит, вы были во французской армии?
Кастилль так и подскочил в кресле, его глаза гневно вспыхнули, он прижал кулак к груди.
— Французской? Умоляю вас! Я бельгиец, мадам!
— Простите! Я не знала! — Нина принялась извиняться, пока не поняла, что Чейз давится от смеха.
Лицо Кастилля расплылось в улыбке.
— Вы меня разыгрываете?
— Просто веселимся, — сказал Чейз. — Хьюго исполняет свое: «Француз? Да как ты смеешь!» — уже многие годы. Он родом из Бельгии, и это его единственная хохма.
— Английская свистулька, — хмыкнул Кастилль. Он достал из кармана куртки блестящее красное яблоко и тщательно осмотрел его, прежде чем надкусить.
— Так чего мне ожидать в Иране, мистер Чейз? — спросила Нина.
— Зовите меня Эдди. — На его лице появилось деловое выражение. — Надеюсь, вам не придется слишком много общаться с местным населением. Работа у нас простая: приезжаем, встречаемся с Хаджаром, решаем, подлинная вещь или нет, затем босс, — он кивнул в сторону Кари, все еще увлеченной компьютером, — переводит деньги и мы уезжаем. Это если все пройдет гладко.
— А если нет?
Он похлопал по своей кожаной куртке, которая лежала на подлокотнике сиденья. Оттуда выглядывала рукоять пистолета.
— Тогда будут проблемы. Но вы не беспокойтесь, все будет хорошо. Я позабочусь о вас, док.
— Мы позаботимся о вас, — поправил Кастилль, жуя яблоко.
— Спасибо. — Нина улыбнулась.
Компьютер Кари издал мелодичный звук. Она удивленно посмотрела на экран и, на мгновение поймав взгляд Нины, что-то быстро напечатала. Потом с силой ударила по клавише «ввод», закрыла ноутбук и пересела в кресло перед Ниной.
— Что-то не так? — спросила та.
— Нет, просто электронное сообщение от отца, для меня несколько неожиданное. Не о чем беспокоиться, хотя это хорошая новость. Но сейчас это не важно… — Она подалась вперед и улыбнулась — в первый раз с тех пор, как Нина познакомилась с ней, — обнажив безупречно белые зубы. — Думаю, что должна извиниться перед вами, доктор Уайлд.
— За что?
— Я была не самой лучшей хозяйкой. У меня очень много работы в фонде, и еще экспедиция… Прошу извинить, если я показалась вам холодной и отчужденной.
— Не стоит извиняться, — ответила Нина. — Вы очень заняты. Я знаю, что вам одновременно приходится разбираться с массой дел.
— Начиная с этого момента я все свое внимание отдаю вам и этой миссии. Я хочу, чтобы она прошла успешно. И еще я хочу сделать так, чтобы с вами ничего не случилось.
— Спасибо. — Нина улыбнулась.
Кари взглянула на Чейза.
— Мистер Чейз, — обратилась она к нему с неодобрительным выражением на лице, — вы что, пытаетесь заглянуть в вырез моего топика?
Нина сдержала смешок, а Кастилль скрыл радость, поспешно засунув в рот поляблока. Чейз явно был пойман с поличным, но вместо того чтобы это отрицать, спокойно откинулся на спинку кресла.
— Если мне это удается, то удастся и любому иранскому малому, который вас увидит, а они по-своему относятся к женщинам в откровенной одежде. Нам не следует привлекать к себе больше внимания, чем это нужно. Я думаю, вам стоит переодеться во что-нибудь чуть более старомодное, прежде чем мы приземлимся.
Кари была в том же облегающем белом топике и кожаных джинсах, что и в Равенсфьорде.
— Дело говорите. К счастью, я все, что нужно, приготовила.
— А что касается дока, то ей нужно только пальто.
Нина уничтожающе взглянула на него:
— Вы хотите сказать, что я и так выгляжу старомодно, мистер Чейз? — Она бы применила слова «скромно» или «практично», описывая свой наряд, состоявший из джинсов, тенниски и крепких ботинок.
— Вы выглядите прекрасно, — улыбнулась Кари. — Если вам что-нибудь будет нужно, скажите мне. — Она прошла в хвостовой салон.
Кастилль догрызал яблоко.
— О, Англия! — объявил он. — Страна очарования, утонченности и романтики. И еще родина Эдварда Чейза.
— Ох, отстань, Хьюго!
Кастилль незаметным движением метнул в него огрызок, который Чейз тут же поймал, выбросив руку вперед, словно атакующая змея — тело.
— Он всегда такой? — спросила Нина Кастилля.
— Боюсь, что да.
— А дамам это нравится, — сказал Чейз, кладя огрызок в свой пустой стакан из-под воды. Кастилль поцокал языком и закатил глаза. Чейз взглянул на часы и потянулся в кресле.
— Устраиваетесь поудобнее? — спросила Нина.
— Просто стараюсь использовать все по максимуму, — ответил он. — Мы приземлимся через полчаса. И я готов биться об заклад, что, когда мы окажемся на земле, поездка наша уже не будет такой мягкой.
Чейз оказался совершенно прав: «лендровер», который вез их на встречу с Файлаком Хаджаром, видел и лучшие дни, а дорогой явно не занимались с начала ее существования.
«Гольфстрим» приземлился на аэродроме, обслуживавшем иранский город Исфахан, в западной части страны. Несмотря на то что их группе без проблем удалось пройти таможню — Нина предъявила американский паспорт (фонд Фроста предоставил Ирану значительную помощь после страшного землетрясения в 2003 году, заслужив этим признательность иранского правительства), — их провожало немало подозрительных взглядов. Все женщины, которых Нина видела при выезде из Исфахана, носили платки, а многие были закутаны в паранджу. Иран не был столь строг, как его исламские соседи вроде Саудовской Аравии, в правилах, как следует одеваться женщине, но просторная верхняя одежда, скрывающая женские формы, была обязательна даже для иностранок.
Кари предложила Нине бледно-коричневую хламиду, доходившую ей до колен. Нина была рада, что не придется прятать лицо под паранджой, однако не могла не позавидовать длинному белому плащу, которое Кари выбрала для себя. Оно, с одной стороны, несомненно, отвечало букве иранского закона, но, плавно зауженное в талии, подчеркивало ее прекрасную фигуру.
В аэропорту Кари повязала головной платок, но как только «лендровер» тронулся, скинула его. Нина сделала то же самое — когда машина выехала за пределы города.
За рулем «лендровера» сидел мужчина, которого Чейз представил как своего коллегу. «Мой старинный приятель», — сказал он. На добрый десяток лет старше и Чейза, и Кастилля, Хафез Маррадеджан был коренастым, загорелым, с пышной седеющей бородой, еще он был заядлый курильщик — к неудовольствию Нины, тем более когда она узнала, что им предстояло ехать почти час.
— Значит, — сказал Хафез (он предпочитал говорить по-английски), — ты вернулся к работе, Эдди?
— Угу, — ответил Чейз. Он сидел на переднем пассажирском сиденье, а Нина была зажата между Кари и Кастиллем на заднем. — Та же работа, только новые боссы. — Он кивнул в сторону Кари.
— Я бы сказал: «Добро пожаловать в Иран, мисс Фрост», — если бы не нынешнее правительство. Фу! Не заслуживает вашего уважения. — Разговаривая, Хафез постоянно оборачивался к Кари, вынуждая Нину зажмуриваться всякий раз, когда отводил взгляд от загруженной дороги. — В конце концов мы получили правительство, которое по крайней мере старалось быть прогрессивным, и что происходит? Оно вылетает в трубу по результатам следующих выборов! Демократия, а? От нее нет толку, если люди идиоты! — Он издал звук, который был чем-то средним между смехом и сухим кашлем. — Все-таки приятно видеть тебя снова, Эдди.